Толпа людей склонилась перед погребальными кострами. Каждый из них сжал кулаки и скрестил свои руки около ключицы. Кажется это была молитва. Среди них стоял лишь один, что был одет в мантию и держал в руке факел. Когда он поднял руку, молитва закончилось, люди встали, что-бы попрощаться с родственниками. Сам же священник прошёлся огнем по рядам кострищ, поджигая деревянные основания.

В этот момент я посмотрел на Кучера. Тот совершенно не обращал внимание на сжигание тел. Он странным взглядом смотрел в сторону золы, перебирая между пальцами золотую монету у себя в руке. Заметив мой осуждающий взгляд на нём, он прекратил играть с монетой и махнул рукой в мою сторону. Спорить с ним мне незачем. Это было лишь еще одно напоминание с кем я работаю.

Тем временем уже начало темнеть. Тяжелый труд грузчиком и поисковым работником вымотал меня, если не учитывать потраченные за день нервы. Я залез в кузов и прилёг на недавно купленные дорогие подушки. Давно я на таких не спал. В меру мягкие и в меру твердые. Укрылся же я одеялом из какой-то шерсти. Достаточно было прилечь, что-бы заснуть...

Высокие девственные джунгли. Сборище различных обезьян изгоев задорно маневрируют меж деревьями в поисках пищи. Иногда между ними вспыхивают конфликты, но когда это случается, появляется самая сильная обезьяна и разнимает всех. Так они и жили, закидывая камнями всех, кто приближался к их владениям, после чего забирая и передавая найденное своим родственникам в ближайшем поселении. Хоть они и были изгоями, их помощь была необходима. Однако идиллия закончилась с рёвом зверя. В лес проникло чудовище, что несло за собой страх и смерть. Но обезьяны не придали этому значения. Чудовище было похоже на них и не решили не бояться. Теперь обезьян в джунглях не было.

В другой части джунглей было небольшое поселение обезьян. Оно переживало не лучшие времена. Недавно им приходилось отстаивать свои владения перед другим племенем. Битва была ожесточенной, много обезьян спала с леан. В битве они одержали победу, но лапы страха и отчаяния сильно сдавили горло оставшихся в живых. Им осталось лишь бродить время от времени по поселению в поисках того, чего они сами не могли представить. Но час тьмы, пришёл свет. Кочевые племена обезьян помогли им, снабдив тем минимум, который был необходим в обмен на разные вещицы. Вскоре в племени появился вождь. Обычная обезьяна, которая на удивление была очень умна. Она и повела их остатки в будущее.

Я закрыл книгу и посмотрел вниз.

Вода едва не доставала кончики моих пальцев. Скоро для нас всё будет кончено. Не думал, что так закончится моя жизнь. В этом есть что-то драматичное. Однако это избитый сюжет. Человек, что жаждал знаний в конце умирает толком ничего не успев познать. Хотя оказавшись в такой ситуации. Я не чувствую страха за свою жизнь. Лишь горечь от ранней смерти.

Рядом сидевший Красный ударил меня локтем. Я оглянулся. Пальцем он указывал куда-то вперед от себя. Чуть сменив положение, я заметил кое-что. Свет.

Яркий свет впереди. Он почти что слепил меня, привыкшего к не сильно яркому сиянию сфер. Однако нельзя было сказать, что это сияние освещали что-либо. Нет. Оно слепило меня иначе. Как солнце, что знаменовало конец долгой ночи. Солнце, дающее надежду.

Вдруг от одного мощного источника отделилась его малая часть. Маленький огонек, стремительно приближающийся. Излучаемый им свет несоизмеримо слаб по сравнению с первоисточником. Маленький муравей. Маленький маяк, посреди чёрного океана.

Я был немного шокирован. У меня нет и представления о том, что происходит. Однако даже вид приближающегося источника света очень порадовал меня. Даже если это светляки - это шанс. Мы сможем выбраться. Через минуту, я разглядел лодку. Нашу лодку.

Когда она подплыла еще ближе, стало понятно откуда она. Вёслами к нам подгребал Сосед. Он выжил. Выжил, сволочь. Я был и рад и зол его появлению. Пусть он бросил нас двоих. Но если бы он так не сделал - чёрт его знает, что было бы. Сосед приближался к нам. Красный встал на ноги и помахал ему. Я же, долго не засматривался на лодку. Меня манил свет впереди. Странный, в какой-то мере дико манящий. Не покидало ощущение, что этот свет скрывает за собой что-то. Какая-то правда у его источника. В голове заела мысль, что этим светом скрывается всё то, что я искал.

Лодка приблизилась достаточно близко, что-бы мы могли погрузится. Красный пошёл первым. Подобно кошке, он соскочил вниз с уступа, чуть расшатав, но не перевернув лодку. Следом должен был спускаться я. Перед спуском я еще раз взглянул в сторону света. Однако то сияющее воплощение тепла и надежды пропало. Минуло, как мираж. Как чёртово наваждение, играющее с моими мечтами и надеждами.

Оно пропало. Однако я помнил направление. Я знал, куда надо плыть.

Когда я закончил представлять наш маршрут, то погрузился в лодке. Там тем временем, Сосед и Красный внимательно изучали друг друга. Сосед смотрел на то устройство Красного, что выпускало лезвие. Красный же смотрел на меч Соседа, не скрывая при этом некой отцовской ухмылки. Пока они были заняты, я быстренько стащил вёсла. Надо было продолжать маршрут. Тем более, что ориентир теперь был.

Мы тронулись. Я очень боялся потерять направление, а потому долгое время сверялся с тем столбом, где мы сидели с Красным, пытаясь более менее чётко определить направление. Занимался я этим вплоть до того, как оно полностью погрузилось в воду. Благо ни Сосед, ни Красный не обратили внимание на то, чем я занимался. Они продолжали сверлить друг друга взглядами.

К ним присоединился и я. Конечно, рефлексировать на разные темы будучи посреди тьмы на лодке рассекающей буквально чёрное море приятно, но моему взорву приметилось кое-что интересное. Мои коллеги по несчастью. Товарищи, если так можно сказать. Их лица. Они начали обретать больше деталей, походя на человеческие. Их тёмная кожа начала светлеть, превращаясь в серую. Хотя светлеть - грубо сказано. Скорее с них будто слезла покрывающая их смола или чёрная краска, по какой-то причине поглощающая свет.

Я помню их другими. Сосед раньше поминал антропоморфное существо - трёхмерную тень, походящую на человека, но им не казавшееся без деталей. Вскоре он начал обретать очертания и вещи, которые подчёркивали его человечность. Красный тоже изменился, пусть на нём изначально и было больше деталей.

У Красного было грубое лицо, на лице были морщины и пара шрамов. Один около левого виска, словно от пореза. Второй возле первого, но чуть ниже, под бровью, тоже словно от пореза. Левого глаза не было, он зарос под слоями кожи. Его прическа в стиле короткого ирокеза и моржовые усы одновременно молодили и состаривали его. Его выражение лица в совокупности с пронзительным взглядом лучше всего говорили о его опыте. Иногда, когда он отвлекался от Соседа, он разглядывал воду вокруг нас, будто ища в ней что-то. В эти короткие промежутки он, кажется, размышлял о чем-то или вспоминал. Его лицо было суровым, но в той же мере печальным. Что-бы он не вспоминал, оно явно сильно гложет его.

Лицо Соседа было немного женственное, молодым. Я бы дал ему около двадцати трёх. Такие в моём родном мире пользовались бы популярностью. Однако несмотря на это, взгляд и шрамы на лице говорили о пережитом. Особенно ярко выглядел шрам у горла и от огня на левой щеке. При этом в его глазах читалась печаль, однако вместе с ней и некая пустота. Он редко показывал эмоции. Может пытался скрывать их. Когда Красный переставал смотреть на него, он переключал свой взгляд на здешнее небо. Там ничего, кроме тьмы, но он всё же смотре тужа Также, почти что на глазах появился еще один шрам он шёл от переносицы до скул через щеку.

Я посмотрел на свои руки. Они тоже уже были серыми. Интересно, а как сейчас выгляжу я? Помню лишь свой вид с того зеркала старосты. К сожалению, в моих воспоминаниях я всегда выглядел побитым. А если я так выгляжу также? Чёрт, наверное потому Сосед и вернулся. Я ведь выгляжу как побитый алкоголик. Впрочем, аргументов против этого у меня нету.