Чёртов придурок.

Лодка столкнулась с берегом. Твари обернулись на меня, однако завидев источник света, тут же начали отходить обратно в жидкость.

- Убирайтесь! - хотел сказать я, ступая на островок соседа, но забыл, что не имею голоса.

Твари будто услышали меня, а потому ускорили темпы. Не знаю - правда ли слышали, или просто свет так на них подействовал?

Когда последняя сущность покинула остров, я подошёл к соседу. Он наконец открепил свой взгляд от монеты и посмотрел на меня. Сложно было угадать, какое выражение лица у него сейчас было, ведь всё также было не разглядеть черты его лица. Но пусть даже так, я протянул ему руку в знак приветствия.

Он посмотрел на неё, однако быстро потерял к ней интерес, снова принявшись разглядывать монету. Что-ж, пусть так. Сейчас он неразговорчив, однако может потом...

Присев под столик и облокотившись спиной на ножку, я открыл книгу.

Появилась новая глава " Здравствуй, мир "...

Я проснулся от резкого удара затылком об стенку кузова. Кажется, мы на что-то наехали. Снаружи было шумно: слышалось множество голосов, обсуждающих что-то. Глаза потихоньку привыкали к дневному свету после сна. Почесав место удара, я вылез к кучеру.

Наша повозка остановилась у небольших решетчатых деревянных ворот на дороге. Ворота были обнесены невысокой стеной, размером в три-четыре метра. Стены шли вдоль и слева и справа, перекрывая весь путь так, что обойти их было невозможно, или проблематично. У ворот стояло трое стражников с копьями. За воротами ещё трое. На небольших вышках за стенами стояли арбалетчики. Сами ворота впускали в их небольшой промежуточный лагерь, за которым тоже были ворота и стены. Всё походило на какое-то средневековое КПП.

К нам подошёл стражник, что-то спрашивая и постоянно кивая, словно ставя точку в предложении. Кучер, достав из небольшой кожаной сумки бумажку, предъявил ему судя по всему какой-то документ, после чего указал на кузов. Стражник показал пальцем на меня, после чего кучер рассмеялся, и что-то пробормотав, убрал документ обратно у сумку. Стражник серьёзно посмотрел на него, однако после, рукой дал какое-то команду стоящим за воротами стражникам. С характерным треском, ворота начали открываться, впуская нас в их лагерь.

Мы въехали внутрь. Нас встречали десятки отдыхающих у костров стражников, что с определенным подозрением и неким пренебрежением смотрели на нас. Не знаю, что связывало их и торговцев. Вполне возможно, что они так смотрят из-за недавних событий в предыдущем городе.

Как только половина повозок заехала в лагерь, нас принялись осматривать. Стражники вставали с нагретых пеньков и брёвен и двигались в нашу сторону. Они разделились на две команды: одни смотрели, стоя с оружием наготове, другие заходили внутрь. Лицо кучера изображало ели видимое недовольство, скрытое за улыбкой. Кажется, что проверки стражников утомили его ещё давно.

Один из стражников, с мычанием залез к нам в кузов. Отчетливо слышалось бряцанье его кольчуги и громкий топот сапогов. В его голосе прослеживалось раздражение и недовольство. Он что-то перебирал, после чего послышался звон склянок. Кучер просунул голову в кузов через прорезь в балахоне и что-то крикнул стражнику, когда тот подошёл к какому-то ящику. Завелась словесная перепалка на повышенных тонах. Не знаю, кто выиграл в ней. Однако, через некоторое время, стражник спустился. Остальные же стражники, что стояли с копьями возле наших лошадей, сверлили взглядом кучера. Он им тоже крикнул что-то, однако те не прореагировали. Услышав, что проверяющий нашу повозку стражник спустился, они оставили нас и подошли к другой повозке, на последок плюнув под копыта лошади.

Через часа два или больше, осмотр наконец завершился. Только тогда мы поехали дальше. Перед нами открыли ворота и мы вышли на другую сторону.

Я осматривался вокруг. Вокруг было не то что-бы много растительности, однако она всё же была. Трава, небольшие деревья и кусты, растущие вдоль дороги. Справа от нас протекала большая река идущая прямо вдоль нашего маршрута и уходящая вдаль за горизонт. За рекой были небольшие каменные дома и плантации, где трудились рабы. К ним были вырыты искусственные русла, орошающие прямоугольные посевы. Искусственные русла были сделаны с всей скрупулёзностью. Каменная кладка, трубы и небольшие мосты - всё это создавало ощущение цивилизованности. Словно я попал в какое-то страну с богатой культурой. Наверное, будет проще будет сказать - "за границу выехал".

Но благоговение от этой красоты развеял вид колышущихся, словно листва, повешенных рабов, что свисали с яблони. Их было четверо и судя по состоянию - повесили их недавно. Трое мужчин и какой-то пацан. Они висели в назидание другим рабам, что работали почти что под ними. Не знаю за они были осуждены. Наверное ответ на это таиться на высеченных символах на деревянных табличках, что свисали с их плеч.

Завеял неприятный холодный ветерок от которого меня хватили мурашки по спине.

Мы двигались до какого-то города вдалеке. Кажется, я видел его на картах - это третий по величине город, после нашего. По пути, мы встречали небольшие пригородные поселения, где были конюшни и стоянки. На первый взгляд - тут жили в основном такие же путешественники как и я, что закупали выпивку и провиант, после чего уезжали дальше. Кажется, что это обслуживающие поселения, в целях которых нажиться на проезжающих мимо людях.

Однако, вместе с другими, встречались и настоящие местные, что носили обычную тканевую одежду и стремились помогать прохожим за монету. Кто что умел: чистить сапоги, штопать одежду, натачивать мечи. И кто что мог продать: бурдюки, сушенное мясо, странные фиолетовые плоды, похожие на смесь баклажана и салата. Иногда пригородные получали монету просто в ходе разговора. Конечно, тон этих разговоров был чрезмерно пониженным, от чего складывалось ощущение секретности. Может торговались сведениями, или какой еще информацией.

Удивительно было одно - при работорговле, люди продолжали продавать еду и услуги. Это не совсем укладывалось в моём понимании экономики при рабовладельчестве. Обычно, рабский труд должен приносить благо гражданам здешней империи, освобождая их от лишней работы и предоставляя больше возможностей для самореализации. По крайней мере, я так думаю.

" Ценой жизни одних - строится дорога другим " - так говорил наш учитель истории. И я не стану оспаривать это. По крайней мере - это будет актом насмешки над историей моего мира. Мы положили много жизней и приняли не мало противоречивых решений, колеблясь из раза в раз, но творя историю. Мы учились, рисуя утопическую картину алым, используя руки тысяч.

И этот мир тоже. Не знаю, сколько они уже сделали ошибок. Сколько крови было пролито над землей, где сейчас звучит ритмичный стук колёс нашей повозки. Одно мне известно точно - ещё столько же, и много раз больше, прольётся в написании их картины. Я не в праве ни судить, ни менять, ибо являюсь лишь маленьким инородным субъектом в этом мире. Да что уж говорить. Сам же мир мне это и наглядно объяснил.

Хотя, я всё еще продолжаю переключать взгляд с рабов на крестьян. Смотрю, как обе касты в поте лица стараются выжить. Одни не хотят умирать от голода, а другие от удушья. Эта река, разделяющая их, удивительным образом проводит черту, которую очень легко размыть, если не вглядываться в детали.

Нужно отбросить эти мысли. Меня они никуда не приведут. Я не герой и не мессия. Я лишь заурядный попаданец.

Как на счастье, мы уже подъезжали к воротам в сам город.

Они были окружены небольшими домами, где жили и не самые богатые, но и не самые бедные жители - средний класс, если говорить прямо. Небольшие лавки: гончаров, кузнецов, портных и других. Здесь, у города, список предоставляемых услуг был куда больше, чем в пригороде. Но вот что есть за воротами, увы, не узнать. Кучер свернул куда-то в сторону, а вслед за нами последовали ещё шесть повозок. Остальные повозки остановились у ворот и договаривались о чем-то со стражей. Судя по всему, те повозки обладают либо узконаправленным товаром, либо слишком дорогим для местных.