Но самое ужасное, что мне стыдно признаться Арсу, вот в такой вот гиперопеке со стороны мамы и папы. Я уже давно поняла — он очень скептически относится к своим родителям. Никого не слушает, делает что хочет, и мне в такой ситуации, стремно, что за мной до сих пор бегают, как за пятилетней девочкой. Мы с ним ровесники, но у него получается гораздо больше прав и свободы…

Тем не менее ссориться с папой из-за Мейхера я не хочу, поэтому пытаюсь балансировать. Иду на уступки со всех сторон. Папа ввел комендантский час, по которому в десять я должна быть дома. Даже на выходных. Он не скрывает, что особого доверия к Арсу у него нет. Наверное, именно поэтому я пытаюсь выстроить с Арсом дистанцию. Понять, насколько серьезно он ко мне относиться, готов ли хоть немного поступиться своим принципам и желаниям.

Я должна быть уверена в нем, но если честно, держать эту самую дистанцию с каждым днем становится все труднее. За две недели, что мы в отношениях, я старалась узнать Арса получше. Мы много разговаривали.

Арс любит экстремальные виды спорта, что, конечно, не удивительно, делает странные, но по-своему милые комплименты, из которых я убедилась, что раньше он никому ничего подобного не говорил.

Он рассказал мне много интересного о киноиндустрии, потому что по многу часов еще с детства проводил на съемочных площадках. Чем дольше я нахожусь с ним рядом, тем больше хочу его узнавать.

Мы максимально разные. Честно говоря, за это время нашлось вообще мало вещей, которые бы нравились нам обоим. А мне очень хочется, чтобы их было больше. Я хочу посмотреть, как он живет, потому что сам он о себе рассказывает немного.

Мейхер самый отстраненный человек в моей жизни, честное слово. Но, несмотря на это, с каждой прожитой минутой я влипаю в него все сильней и сильней.

Он — мой первый поцелуй. Он — моя первая серьезная симпатия. Он — мой личный демон-искуситель.

Мне кажется, что я отношусь ко всему, что между нами происходит серьезнее, чем нужно, но не могу иначе. Да и не понимаю зачем…

Если это и не любовь, то точно большая симпатия. Нет! Влюбленность. Первая. Настоящая. Искренняя. Может быть, на всю жизнь, как у моих родителей. Так ведь бывает, я точно знаю.

***

В пять я прощаюсь с мамой, и прихватив с собой куртку, выхожу на улицу. Машина Арса уже стоит за нашими воротами.

Машу Владу рукой и забираюсь на заднее сиденье. Как только я оказываюсь внутри, Арс закрывает обзор водителю на нас перегородкой, и мы сразу обнимаемся. В школе мне дискомфортно проявлять чувства, кажется, что все как-то не так смотрят, может быть, даже осуждают или сплетничают. Играть на публику, и бесить Арса фразами типа «моя любовь» — было весело. А как только все стало серьезно, мое отношение к происходящему изменилось. Пока мне достаточно того, что мы ходим за руки.

— Ой, я же хотела спросить, — немного отстраняюсь, чтобы заглянуть Арсу в глаза, — а Марата дома, случайно, не будет?

— Зачем он тебе?

— Мы давно с ним не общались, — жму плечами, заметив, конечно, что Арс напрягся.

— Без понятия. Мы дома редко с ним пересекаемся теперь.

— Ладно. Кстати, как сделаем доклад, можно будет посмотреть один сериал, — тянусь за телефоном.

— Ок.

Мейхер кивает и отворачивается. Пару минут сидим в тишине, больше я не выдерживаю.

— Что-то не так? — сжимаю его пальцы в своей ладони.

— Зачем тебе ко мне в гости?

Моргаю. Пытаюсь быстро сформулировать ответ, но Арс так смотрит, что у меня из головы вылетают все буквы и составить ни одного предложения просто не получается.

Он нервничает? Злится? Не понимаю.

— Можем в кафе пойти, — перехожу на шепот. — Ну или отвези меня обратно.

— Слушай, в моем доме нет ничего общего с твоим, Майя. Тебе там не понравится.

— Почему?

— Потому что.

Почему мне не понравиться, я так и не понимаю, ни в машине, ни у Арса дома.

Мейхеры живут в гигантском трехэтажном особняке, с такой же гигантской, прилегающей к нему территорией. Дом просто кишит обслуживающим персоналом.

— Направо и на лестницу, — Арсений касается моей спины. Направляет. — Третий этаж. Или можно лифтом.

— Давай лучше пешком, — улыбаюсь ему и рассматриваю обстановку вокруг. — У вас красиво. И просторно. Очень просторно.

— Сюда, — тянет меня за руку к двери.

Переступаю порог следом за Арсом. Его спальня раза в три больше моей. Хотя, если учесть, что весь этаж отдан ему и Марату, было бы глупо рассчитывать на меньшее.

— У тебя всегда так чисто? — скольжу подушечками пальцев по крышке стола.

— Нет, — Арс стоит у меня за спиной. Чувствую, что ухмыляется. — Реня сказала, что раз будут гости, нужно прибраться.

— Реня?

— Регина. Она наша бывшая няня.

— А моя мама всегда так переживала, что везде таскала маленькую меня с собой, — смеюсь и слышу звук дверной защелки.

Оглядываюсь. Арс отошел абсолютно бесшумно и теперь надвигается прямо на меня. Смотрит так, что колени подгибаются. Прячу руки за спину, нервно переступая с ноги на ногу.

— Ты же не думала, что мы снова будем болтать, правда? — прижимает к стене, стягивая резинку с моих волос.

Не думала? А разве должна была?

Я не ожидала такого напора. Не ожидала, что Арс с разбега решит нанести удар по моей стене, которой я выстроила между нами небольшую дистанцию.

Мысли в голове — назойливый рой пчел. Виски больше не стягивает от тугой резинки, которой был собран хвост, и я чувствую облегчение. Секундное, но оно все же проскальзывает.

Арс тянет воздух где-то над моим ухом, и кожа в этот же миг покрывается мурашками. Запрокидываю голову. Во все глаза на него смотрю. Они у него снова почернели. Кажется, будто зрачок смешался с радужкой. Цвет крепкого кофе, горечь которого тут же селится на языке.

Смотрю и забываю, как дышать, двигаться. Мы тут совсем одни. Я сама, можно сказать, добровольно, загнала себя в этот капкан. Как же теперь держать дистанцию? Как же продолжать быть отстраненной?

Не думала? Нет, я не думала.

Все мои мысли сейчас, и последний две недели порхают где-то высоко над землей. Они приторные и розовые-розовые, как ненавистная сладкая вата. С одним лишь нюансом — она тает под лучами солнца, а я под напором Арса.

Мой разум словно больше мне не принадлежит. Мне нравятся его прикосновения. Его поцелуи. Его напор. Он сам. Мне нравится все, что с ним связано. Смотрю на Арса все тем же завороженным взглядом, и шепчу:

— А что мы будем делать?

Вижу, как у него дергается кадык. Мейхер напрягается не меньше моего. Его пальцы на моей талии становятся деревянными, потому что, когда я касаюсь их своими, Арс никак не реагирует.

С трудом совершаю вдох. Глубокий и громкий.

— Ты снова не сказал мне ни одного комплимента, — продолжаю тихонечко бормотать и вдруг осознаю, что мы не разулись. Прошлись в кроссовках по всему дому. Моя бы мама точно за такое убила.

Хватаюсь за эту мысль, и мне становиться, просто жизненно, необходимо снять обувь. Переминаюсь с ноги на ногу и озвучиваю свои мысли:

— Кроссовки нужно снять.

Мейхер моргает. Хмурит лоб. Его брови забавно сползают к переносице. Он смотрит нам под ноги буквально секунды, а потом снова мне в глаза.

— Зачем?

— Так нужно, — отвечаю на выдохе, практически захлебнувшись волнением. Рассматриваю Арса. Неосознанно для самой себя, касаюсь его темных волос, чуть выше виска, а с губ срываются так и напрашивающиеся слова. — У тебя красивые глаза, губы, голос. Ты очень забавно хмуришь брови, а еще очень мило улыбаешься. У тебя ямочки, когда ты улыбаешься, проступают, — касаюсь его щеки.

Не знаю, от чего он испытывает больший шок, от моих странных просьб или комплиментов, но то, что Арс слегка офигел, видно по его ошеломленному взгляду. Пауза затягивается, его молчание так сильно напрягает, что мое волнение увеличивается в разы. Поджимаю пальчики на ногах, плотнее вжимаясь в стену. Теперь уже сама, теперь Арсу не нужно даже никаких усилий для этого прикладывать. Я сама готова вот-вот слиться с этой стенкой воедино.