Администрация тоже суетится. Завуч быстренько подтягивает Марата к самодеятельности, в которой, ну конечно, Панкратова тоже участвует. Их снимают со всех уроков, кроме истории. Она стоит последней. Понедельник получается таким же скучным, как и первый день в этой школе. Трескотня Пономаревой действует на нервы, в какой-то момент посылаю ее матом, правда, даже тогда она пытается перевести все в шутку. Приходится обозначить более понятно, чтобы она от меня уже отвалила.

В этот момент, кстати, ловлю себя на мысли, что мне не хватает перепалок с Панкратовой, это первое. Второе, я уже раз пять как минимум пытался выловить ее взглядом на перемене в коридоре.

Историчка зевает первые минут десять от урока, а потом решает разбить всех нас по парам.

Мне, к счастью, никого не достается. Марат демонстративно отсел к Денисову еще на перемене, как только вернулся.

Панкратова прибегает на урок последней. Опаздывает.

— Простите, меня завуч задержал, — выдает запыхаясь.

Бросаю на нее заинтересованный взгляд.

— Присаживайся, — Ларионова снова зевает. — Тебе сегодня Мейхер достается.

Майя удивленно хлопает глазами.

— В смысле?

— К Арсению садись. Выполните задания и пойдете.

Откидываюсь на спинку стула. Поднимать на Майю взгляд не приходится, я и так все время, что она здесь, за ней наблюдаю. Сталкиваемся глазами. Панкратова скребет ногтями бок своей прижатой к груди сумки.

Перспектива сесть со мной за одну парту ее не прельщает. Совсем.

— Можно я одна?

— У нас тут базар? Мы почему вообще торгуемся? Садись и выполняй задание в паре, — раздражается Ларионова. Она вообще сегодня подозрительно дерганая, будто всю ночь где-то отжигала. — Отвечаем на вопросы, потом меняемся листами и проверяем друг друга.

Что-то пробормотав себе под нос, Майя, шаркая по полу подошвами туфель, подходит к парте. Выдвигает стул, садится на самый край и притягивает к себе лист с заданиями.

Молча достает ручку и начинает вписывать ответы. Заканчиваем почти одновременно. Майя сует свой лист мне на проверку и выдирает мой из-под моих пальцев себе.

Пока ставлю Майе плюсики, пару раз мельком поглядываю на нее. Она убирает волосы за уши, постукивает ногтями по поверхности парты, проверяя мой тест, и минут через пятнадцать, недовольно поджав губы, толкает меня локтем в бок.

— У тебя десять неверных ответов из тридцати, — шепчет. — Обводи хоть карандашом простым, что ли. Хронология — это не твое, да?

— Уверена, что неправильно? — ухмыляюсь.

— Конечно, — цокает языком, закатывая глаза. — Прости, но это двойка, — пожимает плечами и вырисовывает двойку на листочке. — Кстати, хотела попросить тебя больше ничего мне не присылать домой.

Это уже интересно. Ставлю ей пятерку, не видя смысла дальше что-то проверять, и перекидываю все свое внимание на Панкратову.

— Вот что ты молчишь? — пищит полушепотом. — Оглох?

— Ты же просила с тобой не разговаривать, — пожимаю плечами.

— Я серьезно, Арсений. Не нужно мне ничего присылать. Оставьте все свои выигрыши себе. Я не нуждаюсь. Ясно?! Мне не нужны ни цветы, ничего не надо! А если бы родители увидели? Были бы вопросы. Ты это понимаешь?

— Ага, — киваю, — только с чего ты решила, что цветы от меня? — наклоняюсь к ней ближе, острее чувствуя ее духи. Этот запах преследует. От моей куртки, которую она надевала ночью, до сих пор вот так же пахнет.

Майя приоткрывает губы. Замечаю, как сжимает в кулаке ручку.

— Это не ты был, да? — зажмуривается. — Глупо, — бормочет себе под нос, — как глупо…

Глупо. Но большую глупость какого-то черта выдаю я:

— Почему? Цветы и правда отправил я.

Слышу, как она облегченно выдыхает.

— Мне они не нужны, — заявляет вполне бодренько.

— Я уже понял, — упираюсь кулаком в висок, садясь полубоком.

— Хорошо, — кивает.

Замечаю промелькнувшую на ее губах улыбку. Она видит, что я вижу. Хмурится, резко поднимается со стула и, дернув со стола листы, относит их историчке. Когда возвращается, как раз звенит звонок.

Наблюдаю за тем, как Майя засовывает в сумку ручку, рывком застегивает молнию и, мазнув по мне взглядом, топает на выход. Иду следом. Панкратова оглядывается и недовольно морщит нос.

Чувствую, что в меня вот-вот полетит претензия, поэтому действую на опережение.

— Мне в ту же сторону, — поясняю, закидывая рюкзак на плечо.

Майя разворачивается ко мне лицом. Закусывает нижнюю губу. Смотрим друг на друга.

— Ты не собираешься домой?

— Почему?

— Выход с этой лестницы самый дальний. Плюс через актовый зал. Тебе в актовый?

Тут она права. Честно говоря, пошел за ней следом тупо на автомате.

— Май! — орет Сафина за моей спиной.

Оглядываюсь и тут же отхожу от Майи подальше. Швед вразвалочку идет позади.

— У парней тренировка. Пока они играют, давай обсудим, как будем поддерживать ребят на следующей игре, — трещит Лейла, оказываясь рядом с Панкратовой.

— Вон Мейхера попросите, — Майя кивает в мою сторону. — Он отлично справился в прошлый раз. Может быть, в этот закажет наконец стриптиз, чтоб наверняка всех порадовать.

Ухмыляюсь, прекрасно слыша их болтовню.

— Дело есть, — слышу Шведа сбоку.

— Какое?

Оба стоим шагах в трех от девчонок, наблюдаем. Майя взмахивает руками. Сафина закатывает в ответ глаза.

— У нас Денисов руку сломал. Сам же видел, как он в столовой долбанулся, человека не хватает.

— У вас в запасе целых три штуки сидит.

— Вот именно, что они только сидят. Постоянно. Я видел, как ты играешь на физре. Ну так что?

Идея сомнительная. Баскетбол мне всегда был побоку. Хотя, чтобы развеять скуку, почему бы и нет. Плюс директор, помешанный на школьной команде, нередко снимает их с уроков, чтобы больше тренировались.

— Можно, — сую руки в карманы, перекатываясь с пяток на мыски.

— Супер. Тогда завтра жду в зале после пятого урока.

— Окей.

— Ну Майя! — тем временем вопит Сафина. — Он будет играть, — тычет в меня пальцем. — Слышишь же, согласился. И вообще, не дуйся. Я была против, между прочим, в прошлый раз, — понижает голос. — Мне твои идеи нравятся. Наблюдать, как Амир пялился на скачущих в коротких шортах девок, то еще удовольствие.

Панкратова колеблется. Бросает на меня раздраженный взгляд, трет щеку, поджимает губы, успевает переступить с ноги на ногу, снова глянуть на меня и только потом соглашается. Делает это на выдохе.

Ее резкое «да» звучит громко и хрипло.

— Супер. Пошли тогда в зал, подумаем, что можно сделать, — не унимается Лейла.

— Ладно, — Панкратова без особого энтузиазма позволяет Сафиной ухватить себя под локоть и потащить в сторону спортивного корпуса.

Пару секунд еще наблюдаю за тем, как они уходят, и только потом двигаю к выходу сам.

Влад уже приехал. Ждет в тачке на парковке. Сначала закидываю в салон рюкзак, а потом залезаю сам.

— Куда едем?

— В зал, — потягиваюсь, а потом, откинувшись на спинку кресла, закидываю ногу на ногу, барабаня пальцами по бочине кроссовка.

— Понял. Сейчас Марата дождемся.

— Наша телезвезда соизволила ехать с холопами?

— Сеня-Сеня, язык бы тебе укоротить.

— Ха! Смешно.

Боковым зрением замечаю топающего к тачке Марата.

Брат залезает в машину. Смотрим друг на друга.

— Еще чуть-чуть, и ты просто убьешь меня взглядом, — перехожу на шепот. Усмешка на губах сама собой вырисовывается.

Марат, стиснув зубы, отворачивается. Правда, как только оказываемся в зале, бросает в меня перчатки.

— Пошли, — нависает над душой, пока я сижу на лавочке и скролю ленту.

— Я сегодня не планировал спарринговаться, — беру бутылку воды и делаю несколько глотков.

— Вы устроили игру, — упирается ладонью в стену над моей головой.

Положение, в котором я сижу, позволяет Маратику чувствовать превосходство.

— После того, — ставлю бутылку на пол, — как ты, — поднимаюсь на ноги, отталкивая его руку, — уехал. Ты не хотел участвовать больше, ты не участвовал.