Отложив фотографию, Киров задумался. Если не считать особых примет Линь, обе девушки ему прекрасно подходили. Обеим было по восемнадцать лет, обе были более ста восьмидесяти сантиметров ростом, во время учебы демонстрировали весьма высокие результаты и, что особенно важно, представляли из себя прекрасно сработавшуюся пару.

«Да и черт с ними, с особыми приметами! - решил, наконец, Киров. - Главное, что эти девочки хорошо подготовлены и вполне подходят для выполнения задания, которое я хочу им поручить. А спину Линь пусть Белов рассматривает, хоть с восхищением, хоть с осуждением, это его дело!»

- Товарищ Радзивиловский, пригласите, пожалуйста, товарищей Шнайдер и Линь сюда, - обратился Киров к начальнику школы. - Я хочу лично с ними пообщаться!

- Одну минуту, товарищ нарком! - Радзивиловский оторвался от документа, который он внимательно читал, снял трубку и отдал необходимые распоряжения.

Через несколько минут перед Кировым навытяжку стояли две высокие девушки, одетые в красноармейское обмундирование без знаков различия. О причинах вызова им, очевидно, никто ничего не сообщил, поэтому на присутствие в кабинете наркома они отреагировали удивленно расширившимися глазами.

Насчет внешности Линь Сергею Мироновичу, слабо разбиравшемуся в красоте азиатских женщин, трудно было сказать что-то определенное, а вот красота Шнайдер сразу же бросилась ему в глаза. Своей внешностью эта белокурая немка с яркими голубыми глазами могла легко затмить и Любовь Орлову и Марлен Дитрих, особенно если переодеть ее в модное вечернее платье и сделать соответствующие макияж и прическу.

«Кстати, этот вопрос нужно будет проконтролировать!» - подумал Киров и сделал соответствующую пометку в блокноте.

- Присаживайтесь, товарищи слушательницы, - предложил Киров, указав ладонью на стулья напротив себя.

Девушки, в присутствии самого наркома явно чувствовавшие себя неуютно, заняли указанные им места.

- Для выполнения одного крайне важного задания мне нужны две молодые сотрудницы. Товарищ Радзивиловский порекомендовал мне вас и я, после ознакомления с вашими личными карточками, склонен с ним согласиться. Но, поскольку этому заданию присвоен гриф «Особой важности», решать, соглашаться на него или нет, вам придется вслепую.

- Мы можем отказаться, товарищ нарком? - приподняв бровки, уточнила Линь. - Мне казалось, что в НКВД не принято отказываться от выполнения приказов.

- Не в этом случае, - покачал головой Киров. - Учитывая важность задания, вы должны сами решить, готовы ли вы взять на себя подобную ответственность. Я обещаю, что отказ никоим образом не скажется на вашей дальнейшей карьере.

- Мы согласны, товарищ нарком, - после короткого обмена взглядами сообщила Шнайдер.

Лишь натренированная годами подпольной работы наблюдательность позволила Сергею Мироновичу заметить, как Шнайдер едва заметно вопросительно приподняла бровь, а Линь в ответ также чуть заметно опустила ресницы. Для менее наблюдательного человека молчаливый диалог между девушками остался бы незамеченным. Кирову оставалось лишь подивиться такому уровню взаимопонимания.

- Очень хорошо, - кивнул Киров и повернулся к начальнику школы. - Товарищ Радзивиловский, сразу после выпуска сержанты Шнайдер и Линь поступают в мое распоряжение. Отметьте это в списках на распределение выпускников.

- Есть, товарищ нарком! - кивнул Радзивиловский.

- Мне пора ехать, - произнес Киров, вставая со стула. - До свидания, товарищи!

Киров, сопровождаемый Виноградовым, покинул кабинет. Через минуту Радзивиловский отпустил девушек и облегченно вздохнул.

- Как ты думаешь, во что мы ввязались? - сквозь неплотно закрытую дверь Радзивиловский услышал голос Шнайдер.

- Не знаю, Грета, но думаю, что вместе мы справимся, - оптимистично ответила Линь.

В этот момент доводчик на двери закончил свое дело, и продолжения разговора Радзивиловский уже не услышал.

22 июня 1936 года. 19:00.

НИПСВО. Московская область, поселок Щурово.

Вечером двадцать первого июня Максим Белов узнал дату визита правительственной комиссии на полигон, а утром двадцать второго приступил к подготовке к ее приему. За предоставленные ему двое суток отдыха он прекрасно выспался и чувствовал себя вполне бодрым.

Едва только услышав о том, что через несколько дней ожидается визит первых лиц страны во главе с самим товарищем Сталиным, начальник полигона Бульба поспешил развить крайне бурную, но не всегда плодотворную деятельность, так что Максиму регулярно приходилось притормаживать Ивана Ионовича, направляя его энергию в нужное русло.

Демонстрацию новых видов оружия было решено провести сразу на стрельбище, где в срочном порядке подновлялись огневые рубежи и устанавливались столы для демонстрации новых образцов. Остальные же разработки полигона планировалось продемонстрировать в просторном и хорошо освещенном зале, располагавшемся в одном из корпусов.

Желая усилить впечатление от демонстрации, Максим предложил оформить все в подчеркнуто военном стиле. На все столы вместо скатертей было решено постелить плащ-палатки, добыть которые в потребном количестве взялся Бульба. Николаю же Виноградову было поручено найти ни много, ни мало, а целую дюжину ростовых манекенов.

- Да где ж я тебе их возьму, рожу, что-ли? - возмутился было Виноградов, ходивший в последние дни с каким-то загадочным выражением лица. - Я эти манекены и видел-то только в витринах!

- Где хочешь, там и возьми, хоть роди! - отрезал Максим. - Это не принципиально, главное, чтобы они были. Николай, пойми, нам через пять дней новую форму демонстрировать, и нужно, что называется, показать товар лицом!

- Я понял, - вздохнул Виноградов. - Ладно, съезжу в Дом Мод, поинтересуюсь, откуда они берут манекены, так по цепочке и выйду на место, где их можно получить.

- Ну, удачи! - усмехнулся Максим.

Манекены Николай нашел довольно быстро, буквально на следующий день их привезли на полигон с какого-то склада. Выяснилось, правда, что все манекены, выпускаемые советской промышленностью, были довольно узкоплечими и, вообще, какими-то слишком изящными, но Максим махнул на это рукой. Для разовой демонстрации новой формы сойдут и такие.

К двадцать девятому числу все было готово. Тридцатого останется только еще раз проверить готовность полигона к визиту комиссии, после чего можно будет спокойно праздновать день рождения. Завтра, тридцатого июня, Максиму исполнится восемнадцать лет.

«Тяжесть — это хорошо. Тяжесть — это надежно.

Даже если не выстрелит, таким всегда можно дать по голове».

Борис Бритва, торговец оружием.

1 июля 1936 года. 10:00.

НИПСВО. Московская область, поселок Щурово.

Кортеж, въехавший на территорию полигона, впечатлял своей протяженностью. Три огромных «Паккарда», три «Бьюика», своими размерами не сильно уступавших «Паккардам», и целых семь «Газиков» с охраной. И все это великолепие, сверкая хромом и полировкой, выстраивалось сейчас в ряд перед административным корпусом, на крыльце которого высоких гостей уже ждали Белов и Бульба.

Первыми из автомобилей выбрались сотрудники НКВД во главе с Власиком, грамотно взявшие в оцепление как площадь перед административным корпусом, так и подступы к ней. На лице Максима, наблюдавшего с крыльца за действиями коллег, сама собой появилась довольная улыбка.

«Да, неплохо Николай Сидорович своих людей выдрессировал! - удовлетворенно подумал Белов. - Не зря я ему те материалы подогнал, определенно, не зря!»

После разрешающего кивка Власика, из автомобилей стали выбираться и члены комиссии. Первым свой «Паккард» покинул товарищ Сталин, сразу же направившийся к встречавшим его товарищам. Практически сразу же к нему присоединились Киров, Ворошилов и Буденный.