— Пошел вон! — громко крикнула женщина — видеть тебя не могу!

Криспи быстро поклонился ей, пулей вылетел из замка, сел в свою повозку, ткнул в спину кучера и скрипучий драндулет помчался прочь.

Оставшись одна, женщина начала ходить туда — сюда по залу, периодически сжимая в кулаки свои руки унизанные золотыми перстнями.

— Что делать? Что же мне делать! Я должна избавиться от нее навсегда, от нее и ее ублюдка!

Немного подумав, она схватил колокольчик и позвонила. На пороге появилась девушка в белом переднике и низко поклонилась.

— Слушаю вас госпожа.

— Садись.

— Куда садиться госпожа?

— За стол! Что за идиоты меня окружают, сначала один, потом другая.

Служанка отодвинула стул и покорно присела на краешек. Хозяйка села напротив.

— Гледис, — сказала она уже более спокойным тоном — мне нужны услуги очень сильного мага. Не знаешь ли ты кого в округе?

— Поблизости нет, но если ехать от нашей деревни на север, вдоль речки, где-то в двадцати милях начинается лес, почти не проходимая чаща. Там живет очень сильный маг, его зовут Барр.

Рядом с лесом есть деревня и местные знают как пройти к нему. Могут отвести за небольшие деньги. Но только госпожа, я бы не советовала вам с ним связываться, про него такие страхи рассказывают, кровь в жилах стынет — прошептала служанка.

— Связываться мне с ним или нет это не твое дело, на вот возьми, и никому не говори о чем я тебя спрашивала.

Женщина кинула служанке мелкую монету, та спрятала ее в карман и вышла из зала.

— Ну что же дорогая Аделина, не получилось лишить тебя жилья, получится лишить чего либо другого, гораздо более важного — злобно прошипела блондинка — ты сгинешь и Рон никогда не узнает где ты, не увидит тебя, а вскоре забудет совсем.

На город надвигалась гроза, темные тучи закрывали небо, где-то вдалеке гремел гром. В комнате стало темно и неуютно. Однако, высокий молодой человек, стоявший у окна, не торопился зажечь свечи. Он пристально смотрел на едва видневшуюся крышу особняка, находящегося на соседней улице.

Трехэтажный дом, покрытый штукатуркой кремового цвета, когда-то выглядел очень богато и респектабельно. Но сейчас сильно обтрепался, штукатурка кое-где облупилась, колонны у входа давно не белили и они стали серого цвета, разрушались каменные ступени крыльца.

Конечно, всего этого мужчина не мог видеть из своего окна, но он очень хорошо знал этот дом, знал как он выглядит и что с ним происходит. Сколько раз он стоял у ворот дома, поджидая свою возлюбленную. Сколько раз сердце его радостно екало, когда она выходила к нему навстречу.

Он помнит, какие чувства испытывал, когда брал ее за руку, помнит ее узкие ладони и длинные пальцы. А момент их первого поцелуя не забудет никогда.

Куда все это делось? Где она сейчас? Ему сказали, что ее больше нет. Он долго горевал, потом сделал вид, что смирился, чтобы успокоить своих родственников. Но в глубине души нет-нет да появлялась надежда, что она жива, она где-то рядом и они скоро увидятся. В задумчивости мужчина что-то написал на запотевшем стекле и забыл стереть.

Послышался шум открывающейся двери и в комнату вошла молодая блондинка в ярком желто — зеленом платье.

— Что у нее за пристрастие к зеленому цвету, да еще такому ядовитому — подумал мужчина. Он с детства занимался живописью и был придирчив к цвету и форме, так как имел хороший художественный вкус.

— Дорогой, уже стемнело, почему ты не прикажешь зажечь свечи?

Блондинка позвонила в колокольчик, в комнату вошел слуга, она указала ему рукой на канделябры, и вскоре комнату озарил теплый вечерний свет.

Женщина подошла к стоящему у окна мужчине и обняла его. Он вымученно улыбнулся ей. Она посмотрела в окно и заметила на стекле заглавную букву «А».

— Рон, дорогой! Опять ты мучаешь себя воспоминаниями? Ну сколько можно! Да, она погибла, а перед этим сбежала от тебя и натворила кучу всяких дел, опозорив свою семью. Обещай мне, что прекратишь о ней думать.

— Нет дорогая, этого я обещать тебе не могу — твердо сказал мужчина и вышел из комнаты.

Блондинка, нецензурно выругалась, и с о злостью стерла написанное на стекле, чуть не разбив окно.

— ' —

Мой дом! Теперь у меня есть свой дом! И никто не пришлет мне письмо с указанием освободить его. Я хозяйка!

Первые дни после покупки дома, я просто летала, испытывая эйфорию от этих мыслей. Потом бурные чувства поутихли и жизнь продолжалась своим чередом.

Конечно, учитывая мои обстоятельства, я понимала что возможно мне придется внезапно покинуть город и опять бежать и прятаться. Но пока все спокойно. Теперь мне не надо платить за аренду, к тому же, Говард сказал, что я как вдова с малолетним ребенком, до его совершеннолетия освобождена от оплаты налога. Так, что теперь я смогу немного больше откладывать на черный день, да и куплю что-нибудь малышу на радостях.

В воскресенье в центре города открылась ярмарка. Мы с Марком пришли туда с утра, накатались на каруселях, купили разноцветных леденцов и отправились вдоль рядов с различными изделиями выбирать ребенку игрушку.

Ему понравилась деревянная лошадка, серая в яблоках, запряженная в красного цвета карету, расписанную золотыми и серебряными красками. Игрушка была дорогая, но я решилась на покупку. Отпразнуем таким образом приобретение дома.

— ' —

— Мама! Мама! Он опять думает о ней, пишет на стекле ее инициалы. Ты не представляешь как я зла! И как мне тяжело сдерживаться. Я столько времени старалась быть милой, нежной, понимающей. Но я больше не могу. Злоба душит меня!

— Доченька, ну я же говорила тебе, зачем с ним связываться. С твоим приданым найти жениха было легче легкого, не менее богатого и знатного.

— Нет, мне нужен только он, я люблю его и не оставлю. Он все равно женится на мне по всем правилам, с совершением обряда. Я заставлю его это сделать!

— Конечно женится, но со временем, потерпи. Никто не знает, что ваш брак не настоящий, а лишь зарегистрированный в мэрии. Все думают, что ты его законная жена и над вами совершен брачный обряд.

— Я и так уже терплю три года. Сколько можно. Я бы, конечно еще подождала, но эта змея, его мать, она ненавидит меня. А если узнает, что нищенка жива — то я вылечу с треском из их дома.

— Не вылетишь, не беспокойся. Твой отец позаботился о том, чтобы старший Рэнгвальд зависел от нашего капитала.

— Да что там капитал если мы не принадлежим к их драконовской знати. Мне не раз давали понять это на балах и приемах. Если бы его мать не была кузиной самой королевы, то возможно незнатное происхождение сошло бы мне с рук. Вот нищенка, ходила в обносках, но из — за знатности ее рода родители Рона были согласны на их свадьбу. Вот если бы папа еще лет двадцать назад купил дворянство… тогда…

— Он купил поместья и земли, причем очень не дорого. И благодаря этому ты и живешь в доме королевских родственников. Если бы не наши деньги, ты бы точно туда не попала. Хватит ныть, мы что нибудь придумаем.

— Мама, я уже придумала. Ты слышала что — нибудь о колдуне по имени Барр?

— Что! Только не это! Не вздумай к нему обращаться, это страшный человек.

— Да слышала уже, что страшный. Такой мне и нужен. Слабый тут не справится.

— Дочь, что ты задумала ⁈

— Не скажу, потом узнаешь.

— ' —

На площади играл деревенский оркестр, неподалеку работала карусель и слышался детский смех. А чуть подальше клоун давал представление, собрав около себя зрителей.

Двое мужчин вертелись туда сюда, выглядывая кого-то в шумной толкотне.

— Где же она, я только что ее видел — досадовал один из них, пожилой человек с тросточкой.

Второй, молодой парень в черном берете и широкой блузе, стоял рядом и ждал указания первого.

— Она с ребенком, возможно они игрушки пошли смотреть, пойдем в торговые ряды.

Мужчины двинулись сквозь толпу к ярким прилавкам.

— Стой — скомандовал старший — вон она, смотри внимательно. Ты должен написать ее портрет. И чтобы все в точности было, как в жизни.