Впрочем, я и так всегда настороже. Приходится, чёрт возьми.

Слышу в коридоре цокот каблуков и поднимаю глаза. В кабинет заходит Ольга. На ней строгое чёрное платье, волосы убраны в шишку, но этот сдержанный образ почему-то делает её чертовски сексуальной.

— Здравствуй, Александр, — очаровательно улыбается она.

— Здравствуй. Прекрасно выглядишь.

— Спасибо, — Ольга на ходу кружится вокруг себя и подмигивает. — Как думаешь, откуда это платье?

— Неужели из Астетики?

— Ты догадлив, — она садится рядом. — Пару дней назад была в вашем бутике. Познакомилась с твоей матерью.

— Почему-то это прозвучало, как угроза, — с улыбкой говорю я.

Ольга смеётся, наклоняется ближе и кладёт руку на моё бедро. Обдаёт меня запахом дорогих духов и шепчет:

— Между прочим, я купила не только платье, но и потрясающий комплект белья. Я бы очень хотела, чтобы ты взглянул на него.

— С удовольствием, — сдержанно отвечаю я и убираю её руку. — Только не на работе.

— Конечно. Извини. Просто мы давно не встречались, я соскучилась по твоей страсти.

— После собрания.

— Ловлю на слове, — в глазах Ольги пляшут искры.

Чувствую жар предвкушения внизу живота, но заставляю себя погасить его. Сейчас не время. Надо сосредоточиться на деле.

Вскоре появляется барон Булатов, а уже за ним приходит господин Ларин. Он выглядит именно так, как я себе и представлял. Дорогой костюм, аккуратная причёска, гладко выбритый и подтянутый. Прямо-таки идеальный чиновник с картинки.

— Всем добрый вечер! — говорит он, решительно подходя к столу. — Тимофей Иванович Ларин. Советник министра экономики и предприниматель. Новый член вашего совета. У меня девятнадцать процентов, если вы вдруг не в курсе.

— Мы в курсе, Тимофей Иванович, — холодно отвечает Ольга. — Здравствуйте.

— А кто вы, сударыня? Насколько мне известно, в совете пока только три члена. Александр, это ваша пассия? Попросите её покинуть помещение.

— Вы только вошли и уже распоряжаетесь? — хмурится Ольга.

— Нет, конечно. Я прошу распорядиться председателя, — Тимофей переводит взгляд на меня.

Несколько секунд тараним друг друга взглядами, и затем я отвечаю:

— Это Ольга Милецкая, у неё тоже есть доля. Недостаточно для входа в совет, но по моему приказу она выступает в роли консультанта.

— А-а, Милецкая! Что же вы сразу не сказали? Простите мою грубость, сударыня, — Ларин обозначает поклон.

Она кивает в ответ. Не похоже, что простила.

— Итак, господа, — Тимофей усаживается напротив меня. — Прошу ввести меня в курс дел.

— Мы начнём обсуждать текущую повестку, а вы внимательно слушайте, Тимофей Иванович, — говорю я. — Если появятся вопросы, задавайте.

— Подождите, мне нужно хотя бы в общих чертах понимать текущую обстановку.

— А вы её не понимаете? Я направил вам полный пакет рабочих документов, который вы запрашивали. Поэтому должны быть в курсе всех дел. Итак, барон, — я поворачиваюсь к Булатову. — Что там с поставками нового оборудования для Цитаты-Люкс?

Мы приступаем к обычному собранию, и на какой-то момент я даже забываю, что Ларин здесь есть. Он не задаёт никаких вопросов, только время от времени делает пометки. Но через полчаса начинает тоже включаться в обсуждение — и предлагает, надо сказать, здравые вещи. Заметно, что у человека есть острый ум и опыт в бизнесе.

Интересно, с какой целью Виталий заслал его сюда? Уничтожить Цитату изнутри или же просто выгнать меня из совета? Что так, что эдак я останусь без сильного актива. Но какой же способ выбрал мой средний дядя? Или сразу оба?

Пока что трудно понять. Нужно дождаться, когда Тимофей перестанет изображать заинтересованного акционера и начнёт достигать своей цели.

Собрание подходит к концу, когда Ларин вдруг поднимает руку:

— Я бы хотел поднять голосование, господа.

— О чём? — бурчит Булатов.

— О том, чтобы вернуть в совет графиню Белозерскую. Согласно доле, она имеет на это право, не так ли?

— Так, — киваю я. — Но её сиятельство была исключена из совета моим указом.

— Да-да, я понимаю подоплёку. Она хотела выгнать вас, однако получилось так, что это вы выгнали её. Но нам необходимо вернуть графиню.

Вот оно, началось. Ларин мутит воду и, не скрываясь, пытается ослабить мою позицию в совете. Понятно ведь, что Белозерская, если вернётся, будет против меня.

Точнее, это он так думает. Ведь он не знает, что мы с графиней уже договорились. И пускай у меня вызывает сомнения этот союз, на Зинаиду можно надеяться хотя бы отчасти. Ларин же — однозначно мой враг.

Я так и думал, что он захочет вернуть Белозерскую в совет. И даже знаю, какие аргументы он выдвинет в пользу этого.

— Понимаете, графиня подала на вас в суд, Александр, — говорит Тимофей. — Обвиняет в рейдерстве. Вы молодец, конечно, что отбились на информационном поле, но обвинение никуда не делось. Это портит репутацию компании и добавляет прочих проблем. Что будет, когда нас начнёт проверять прокуратура? Я скажу вам — это будет катастрофа. Все процессы встанут, мы потеряем кучу денег, а может, и всю компанию.

— Вы думаете, что Зинаида Валерьевна отзовёт заявление, если вернуть её в совет? — спрашивает Ольга.

— Конечно! — восклицает Ларин. — Более того, суд сам признает заявление недействительным. Ведь как можно обвинять в рейдерстве того, кто позволяет тебе управлять компанией? То, что графиня лишилась места председателя, никого не будет волновать. Это уже наши внутренние дела, суд не станет вмешиваться.

— Разумно, — говорю я. — Тогда давайте голосовать.

— За, — Тимофей приподнимает ладонь.

Булатов, причмокнув губами, бормочет:

— Господин Ларин всё правильно говорит. Я тоже за.

— А я против, — развожу руками. — Что у нас в итоге получается? Тридцать четыре моих процента против ваших девятнадцати и пятнадцати. Тоже тридцать четыре.

— Ничья, — смеётся Тимофей. — Александр, прошу вас, подумайте. Я понимаю, что вы с графиней не в лучших отношениях, но её возвращение позволит улучшить наши дела. Да и суд, зачем он вам? Такая нервотрёпка.

Делаю вид, что задумываюсь, а потом, вздохнув, говорю:

— Хорошо. Голосую за. Вернём графиню в совет.

Ольга удивлённо смотрит на меня, но я не обращаю внимания. Рассказывать ей о том, что мы Белозерской заключили тайный союз, я не собираюсь. На то союз и тайный.

А Ларин пусть думает, что на этот раз он выиграл. Он просто не понимает, что я на шаг впереди него.

— Вот и отлично! — он хлопает в ладоши. — Решение принято. Только знаете что? У нас получится чётное количество членов совета, так ведь нельзя. Может быть, нам стоит вернуть место и госпоже Милецкой?

Тимофей с улыбкой переводит взгляд на Ольгу и продолжает:

— Предлагаю отменить правило о том, что для места в совете нужно иметь пятнадцать процентов. Тогда у нас будет пять голосов, нечётное число, как положено. Что думаете?

От такой дерзости меня охватывает гнев. Он даже не стесняется, почти прямо заявляет, что намерен сместить меня с поста председателя совета.

— Вас ничего не смущает, господин Ларин? — говорю я.

— А разве должно? — беззаботно интересуется тот.

— Вы открыто хотите лишить меня части акций. Вы ведь прекрасно знаете, что доля Ольги у меня в управлении. И если она её отзовёт, то я автоматически лишусь места председателя.

— Но ведь мы и правда не можем иметь чётное число голосов. Это противоречит уставу компании. Понимаю, что вдвоём с бароном вам было очень уютно, но правила есть правила. А решение по поводу графини мы уже приняли. Так что пятый голос необходим.

— Или мы можем оставить три голоса, — замечает Ольга.

— Правда? И кого же мы попробуем исключить? — с ухмылкой спрашивает Ларин.

— Моя доля останется в управлении Александра. Но если вам нужен ещё один человек, то дайте мне право голосовать, вот и всё.

— Вариант неплохой, но в этом случае нам придётся сменить систему голосования, — посмотрев на свои ногти, говорит Тимофей. — Ведь голос Ольги, если её доля остаётся у Александра, не будет иметь под собой основания. Значит, мы должны будем забыть, у кого сколько процентов, и голосовать проще. За-против, один голос — один балл. Надеюсь, я понятно выражаюсь.