— Пустяки, заживёт.

— Надо тоже ехать в больницу, — говорит она, вытирая слёзы.

— Конечно, едем.

Когда мы идём по пустым коридорам, Анна спрашивает:

— Ты правда слышал, что сказал князь?

— Да.

— И… — мама на секунду запинается, — он проголосовал за нас?

— Ты сомневаешься?

— Просто Юрий сказал…

— И ты ему поверила? — неожиданно для себя возмущаюсь. — Ему, а не мне⁈

— Прости, пожалуйста, — бормочет мама. — Я уже не знаю, во что верить. Какой кошмар! У меня с самого начала было дурное предчувствие.

— Всё в порядке, — обнимаю её за плечи. — Уверен, что дедушкой будут заниматься лучшие врачи. Они его вытащат.

— Надеюсь…

Когда выходим на крыльцо, вижу Максима. Тот сидит на ступеньках, держа очки в руке и смотрит в пустоту перед собой. На наше появление никак не реагирует.

— Иди в машину, — говорю матери. — Я сейчас.

Она кивает и уходит. Я сажусь рядом с Максом и говорю:

— Ты был прав. В этой семье все друг другу враги.

Он не отвечает, продолжая молча пялиться в одну точку.

— Спасибо, что проголосовал за нас. Я это очень ценю. У тебя не будет проблем с отцом из-за этого?

Максим по-прежнему молчит. Такое чувство, будто он спит с открытыми глазами.

Кладу ему руку на плечо и спрашиваю:

— Ты поедешь в больницу?

— Зачем? — не сразу произносит он.

— Сам не знаю, если честно. Мы ничем не поможем. Просто мысленно будем с дедом и сможем сразу узнать, как он.

— Нет, я не поеду, — Макс качает головой. — Не хочу.

— Ладно. Я позвоню тебе, когда что-нибудь станет известно.

Хлопаю его по плечу и встаю. Уже открываю дверь в машину, когда вслед вдруг раздаётся:

— Саш!

Оборачиваюсь. Максим надевает очки и говорит:

— Пожалуйста.

Киваю ему и сажусь в автомобиль. Мама заводит мотор, и мы едем следом за остальными. Приходится поддать газу, потому что они едут быстро.

Не успевает наш кортеж выехать за ворота поместья, как слышатся звуки сирен. На дороге появляются полицейский машины. Резко развернувшись, они коротко крякают клаксонами. Мол, следуйте за нами.

Через город проезжаем без проблем, игнорируя все светофоры и пробки. Нас видит куча людей и многие, уверен, снимают на телефоны. А машины Грозиных не составит труда опознать.

Так что, полагаю, об инфаркте князя всем станет известно уже в течение часа. Впрочем, этот факт всё равно вряд ли получилось бы скрыть.

Когда подъезжаем к больнице, князя перекладывают на каталку и немедленно увозят внутрь. К остальным выходит главный врач и говорит, что операцию начнут немедленно и сделают всё возможное. А нас приглашает пройти в отдельную комнату ожидания.

Оглядываю здание больницы и понимаю, что это та же, в которой я лежал после аварии. Любопытно. В прошлый раз здесь началась моя жизнь в этом мире. Теперь — начинается новый этап.

Надеюсь, подобное не будет повторяться. Хотя бы слишком часто.

Подумав, догоняю идущего впереди Юрия и говорю:

— Дядя, есть вопрос.

Он на ходу метает в меня злобный взгляд и цедит:

— Отвали.

Не обращаю внимания и продолжаю:

— Я верно понимаю, что нам надо как можно дольше скрывать информацию о состоянии князя? И в дальнейшем делать вид, что всё в порядке?

— Ты глухой? Отвали от меня, бастард.

— Это в общих интересах, и я хочу помочь. Послушайте, у меня есть человек, который сможет справиться с информационной блокадой. Вплоть до блокировки неугодных нам материалов.

— У тебя есть человек? — усмехается Юрий. — Да ещё такой крутой? Ну-ну.

— Я отдаю приказ? — достаю из кармана телефон.

— Не лезь. Династия без тебя справится.

Юрий ускоряет шаг, отрываясь от меня. На ходу пожимаю плечами и всё же звоню Егору. Прошу его мониторить инфополе и сообщать, если появятся громкие материалы о князе.

Комната отдыха, в которую нас приводят, скорее напоминает номер дорогого отеля. Есть даже две отдельные спальни. Если бы не характерный больничный запах и стерильно белые стены, можно было бы попробовать расслабиться.

Здесь оказываются не все члены семьи. Максим не поехал, Евгения тоже куда-то пропала. Таким образом, остаются только Юрий с женой, Алексей, Виталий и мы с мамой.

Подхожу к буфету, беру бутылку с водой и отношу матери.

— Спасибо, сынок, — говорит она, садясь на диван.

Татьяна садится рядом с ней, обнимает за плечи и начинает что-то тихо говорить. Тайком скривившись, отхожу.

Жена Юрия проголосовала против нас. Но при этом у них с мамой вроде бы хорошие отношения. Они долго болтали тогда на закрытом ужине, да и сейчас не скажешь, что между ними есть какое-то напряжение.

Впрочем, я догадываюсь, почему Татьяна выступила против. Она просто поддержала решение мужа, даже если ей самой это не нравилось.

Не знаю, что у них за обстановка внутри семьи. Вполне возможно, что Юрий жестокий домашний тиран, и не соглашаться с ним — опасная затея.

А может, и нет. Как знать. Будь он тираном, у Татьяны вряд ли получилось бы так быстро успокоить его во время драки.

Алексей и Юрий не отрываются от телефонных разговоров, курсируя по комнате туда-сюда. Виталий наливает себе чай. Идеальный момент, чтобы перекинуться с ним парой не самых приятных слов.

Подхожу к нему и спрашиваю:

— Почему?

— Что? — дядя поворачивается ко мне.

— Почему вы проголосовали против?

Помедлив, он отвечает:

— Ради вашего же блага.

— Ну конечно, — я морщусь. — Вы хотели нам только добра. Ведь так здорово быть бесправными изгоями.

— Прибереги сарказм для кого-нибудь другого, — Виталий, хмурясь, поправляет очки. — Я говорю правду.

— Я был бы не прочь услышать подробности.

— А с чего ты взял, что должен их знать?

Блин. Я что-то перестаю понимать этого человека. С одной стороны, он уже не раз оказал мне помощь. С другой стороны — также не раз предал. Рассказал деду о моих намерениях вернуть долю в Династии, затем выступил против на семейном совете.

Что у него за мотивы? Не могу разгадать.

— Простите мою грубость, дядя, — твёрдо смотрю Виталию в глаза. — Но я хочу знать, почему вы так проголосовали. Мне казалось, что вы на нашей стороне.

— Повторяю, — в мягкий голос Виталия неожиданно прокрадываются стальные нотки, — я поступил так ради вашего блага. Ты не представляешь, сколько опасностей кроется внутри семьи.

— Снаружи, по-вашему, легче?

— Да. Быть Грозиным престижно. Но не быть им — в миллион раз спокойнее.

— Хотите сказать, вы таким образом пытались нас защитить?

— Можешь мне не верить, но да. Разговор окончен.

С этими словами Виталий резко разворачивается и уходит. Подвинув стул к дивану, на котором сидят Татьяна с моей мамой, подаёт Анне чай. Оказывается, он готовил его для неё.

«Можешь мне не верить», да? Вот и не верю. Лгать, прикрываясь благородными мотивами — это же классика. Уверен, что у Виталия есть другие, более приземлённые причины держать нас подальше от семьи.

Через какое-то время в комнату заходит медсестра и сообщает, что прогноз положительный. Состояние князя стабилизировали, и врачи приняли решение делать аортокоронарное шунтирование. Операция может продлиться до восьми часов.

— Спасибо, — говорит Юрий и жестом отправляет медсестру прочь.

Когда она выходит, он запирает дверь на замок и объявляет:

— Прошу внимания! Все послушайте меня.

Выйдя на середину комнаты, он секунду медлит, а потом заявляет:

— Я уверен, что с князем всё будет в порядке. Но теперь он долго не сможет исполнять свои обязанности. Поэтому я объявляю себя регентом титула и временным главой рода.

— Почему ты? — вдруг спрашивает Алексей.

— Есть возражения, дядя? — Юрий бросает на него обжигающий взгляд. — Я наследник.

— Так и есть. Но ты примешь титул, если Григорий умрёт. Чего, как стало известно, в ближайшее время не случится.

— Ну и что? Пока он недееспособен, я…