— В смысле?

— В смысле если на тот момент ты беременна не была, а мы оба знаем, что месячные у женщин на регулярной основе, а у тебя конкретно они только во второй половине меся…

Я вдруг замолчал, глядя в её глаза и вспоминая кровь на простынях. Неожиданно почувствовал себя полнейшим идиотом.

А откуда мне знать, что то были регулы?

Выдохнул и, стараясь сдерживать рык, сказал:

— Ты хоть понимаешь, что за такое можно сделать?

— Ты сейчас, вообще, о чём? — Цветочек побледнела, но упрямо сжала губы, заставив меня на миг усомниться в своих же словах.

Я несколько долгих секунд рассматривал упрямое, но уверенное выражение на её лице, а после вспомнил одну очень важную деталь.

— Мы оба знаем, что врать ты не умеешь, так?

Девушка неуверенно кивнула.

— Я задам вопрос, а дальнейшие события будут зависеть от твоего ответа.

Альбина вздохнула, но кивнула снова. И тогда я спросил в лоб:

— Это мой ребёнок?

Цветочек секунду или две смотрела в мои глаза, будто ища там ответы, о которых я и сам знать ничего не знал.

— Нет.

И…

В груди что-то неприятно сдавило, вынудив поморщиться. Я выпустил её руку и, не прощаясь, обошёл, не желая испытывать подобных чувств и смятения дальше.

Чувствовал себя в этот момент полнейшим идиотом. Не хотел даже думать ни о чём, потому что странные ощущения охватили с такой силой, что даже дышать трудно стало.

Всё отлично. В моей жизни ровным счётом ничего не изменилось. Вообще ведь ничего. Подумаешь…

И я замер с занесённой ногой, когда услышал тот самый звук. Звук, который выдаёт её ложь с потрохами. Обернулся и застыл, увидев, как отчаянно она закрывает ладонью рот. Закрывает и продолжает беззвучно икать, опровергая сказанное ею же.

Я резко отвернулась, боясь даже смотреть в его глаза. Наверное, там сейчас бушует буря. Или сверкают острые копья, на которые можно напороться.

Саша медленно подошёл, стал впритык ко мне, пока я продолжала мимикрировать под фургон, за которым мы спрятались от взглядов радостной толпы и молодых родителей. И чуть склонившись, сделал вдох. Не глубокий, но такой… судорожный, что ли?

— Меня сейчас разрывает от чувств, Цветочек. И я, кажется, не особо способен трезво мыслить, но одно могу сказать точно: если ты хотела стать матерью-одиночкой, то ни хрена у тебя не выйдет.

Я резко обернулась и посмотрела в его глаза. Если до этого момента была хоть мало-мальская надежда, что он просто сделает вид, что ничего не понял, ослеп, оглох и, вообще, вот это размером с арбуз не его, то… То сейчас я поняла, что не тому парню позволила к себе прикасаться одной памятной ночью.

— Это не твой ребёнок! — с нажимом произнесла я. — Не твой!

Он пристально смотрел в мои глаза, выжидая точный ответ, и усмехнулся, услышав звук опровержения моим же словам.

— Ик!

— Не продолжай, Цветочек.

— Он не твой! — не унималась я. — Ик! Твоё биологическое отцовство не даёт тебе на него никакого права!

Его взгляд неожиданно потемнел, а с лица пропало всякое упоминание об улыбке.

— Ты меня обманула, Аля. Обманула! — и в друг широко и как-то зло улыбнулся. — А самое смешное знаешь что?

— Что, — спросила я, оторопело глядя в его глаза.

— Ты даже на суде не сможешь утверждать обратного. Потому что лгать не умеешь!

Саша взял меня за руку и куда-то повёл. Сначала я подумала, что обратно, но никого из наших уже не было, все разъехались. А самое обидное: Ларина даже не позвонила, чтобы узнать, куда я делась. А шоколад с мандаринами? А ёлочка?

Увидев машину, я поняла, что мне от Волка теперь не сбежать. Но попытаться хотя бы поговорить всё же стоило. Да и ощущение западни накрыло с такой силой, что дышать было трудно.

— Саш, что ты делаешь? Куда мы?

— Мы? — он усадил меня в машину и пристегнул, как проделывал уже не раз. — Мы, Цветочек, едем в женскую консультацию.

Пока я оторопело смотрела на него, он проверил ремень безопасности, с силой его дёрнув, кивнул, будучи довольный результатом, закрыл дверь и обошёл машину, чтобы сесть за руль.

— А зачем мы туда? — наконец отошла я от шока.

— За справкой.

— Какой справкой?

— О беременности матери моего будущего ребёнка, — он завёл мотор и вдавил педаль газа, тронувшись с места.

— Зачем? — не поняла я.

Саша повернулся и посмотрел на меня с насмешкой. Тогда-то до меня и дошло очевидное:

— Я не выйду за тебя замуж! — мой голос даже мне показался жутко перепуганным.

Парень же нахмурился и уставился на дорогу, стараясь больше не реагировать на моё нахождение в транспорте.

А я… Я сжимала пальцы, чувствуя, как подкатывает ужас.

Он не вправе меня заставить. Не может. Никто не позволит. Я не позволю, в конце концов!

Я даже готова меньшее из двух зол выбрать, лишь бы не брак.

— Ты, вообще, осознаёшь, что с твоим отношением к мужикам нужно у психолога безвылазно сидеть? — он задал вопрос, не отрывая взгляда от дороги.

Не заметил, как я на него посмотрела, но клянусь, мне бы сама Медуза Горгона позавидовала!

— Ты сейчас меня психопаткой назвал? — сипло спросила я, сжав пальцы.

— Я этого не говорил. Я сказал, что у тебя есть явные проблемы с противоположным полом.

— Нет у меня никаких проблем!

Хмыкнул, глядя на дорогу.

— Я бы ещё два месяца назад был согласен, когда увидел, как вы с твоим начальником вместе уходите с празднования, — он коротко взглянул на меня и вернул внимание дороге. — Но вот сегодня от Светы я узнал, что отец ребёнка не он и ты вообще в его сторону не смотрела никогда. А знаешь, что самое забавное было услышать?

— Что? — спросила я, не ожидая ничего хорошего.

— Что об отце ты умалчиваешь, как партизан на допросе. И никто никогда его не видел, да и в целом никаких намёков на его существование не было, — короткая пауза, и он добил меня: — У тебя были сексуальные контакты хоть с кем-то, кроме меня?

Я сглотнула и отвернулась, крепко зажмурившись. Попыталась это сдержать. Хоть как-то!

— Ик!

А сразу после расслышала тихий смех парня.

— То есть это даже так работает? Как интересно.

Мне интересно не было, потому на реплику никак не отреагировала, продолжая икать.

— Ты понимаешь, что у тебя ни шанса, милая?

Понимаю. Уже понимаю. И готова саму себя проклясть за собственную глупость.

— Чего ты от меня хочешь? Знать ребёнка? Будешь знать. Или… Хочешь я тебе денег дам? — нашла я замечательный вариант наших отношений. — Я могу каждый месяц перечислять от зарпла…

Волк повернулся и так на меня взглянул, что я мгновенно заткнулась.

— Единственное, чего я хочу в данную минуту, — это знать правду. И ты мне сама расскажешь, Цветочек, — нехорошо прищурившись, протянул он. — Я же правильно понимаю, что в одну прекрасную ночь ты решила обойтись без услуг банка спермы?

Мне захотелось провалиться сквозь землю. На самое дно, где не достанут ни его слова, ни его взгляды. Но вместо того чтобы оказаться как можно дальше от парня, я устало выдавила:

— Да.

— И так же я не ошибся, когда пытался предположить, что до меня ты была девственницей?

— Да.

Он усмехнулся и покачал головой, будто поверить не мог.

— Я просто в шоке, Цветочек. Просто в шоке от тебя.

Даже, когда моя бурная фантазия работала во всю мощь, я и близко не могла себе представить, что в итоге окажусь в женской консультации, удерживаемая Сашей за руку.

Он смотрел на меня, не отрываясь, всё то время, пока мы стояли в очереди в регистратуру, и поглаживал запястье большим пальцем. Успокаивал? Вот только мне было не до спокойствия, потому что я мучительно пыталась найти выход из сложившейся ситуации и разойтись мировой. В конце концов, должно же быть хоть что-то, на что он согласится. Нет, безусловно, своего согласия на брак я не дам, а значит, нас никто не распишет. И не имеет значения, есть справка о беременности у нас на руках или нет.