— Остановите здесь, дальше сами дойдём, — попросила Ларина, доставая купюры из кошелька. — Спасибо большое.

Мы вышли из машины. Точнее, кто-то окрылённый — выпорхнул, а кто-то беременный — выкарабкался, и направились к главному зданию каждой женщины, проживающей в этом районе.

Если честно, то поехать сюда я согласилась только потому, что Ларина заверила меня, что ребята в командировке и их приезд в ближайшую неделю не предвидится, а Нютке нужна поддержка, ведь родственников у неё нет, а родня Стаса живёт где-то очень далеко, и видела она их всего однажды, когда он возил её знакомиться.

Да и мне интересно было, как тут всё устроено. К тому же через два-три месяца меня определят в этот же роддом. Меньше нервов, в общем.

Нас пропустили в зал ожидания, где уже сидела Светик, нервно постукивая ножкой. Увидев нас, она поднялась с лавочки и возмущённо заголосила, отчего на нас шикнула дежурившая на входе медсестра.

— Нет, ну вы представляете?! Там, — она ткнула пальцем, на единственные двери, ведущие в здание больницы, — там очередь!

Мы с Катей недоумённо переглянулись, посмотрели на многочисленные группы людей в холле, а после также недоумённо взглянули на неё. Фыркнув, девушка ткнула наманикюренным пальцем в огромный экран на стене и тихо возмутилась:

— Детей по очереди одевают, чтобы всех на камеру заснять, а потом денег содрать с родителей. Я себе как-то иначе выписку представляла!

— Успокойся, Светуль. Выписка у ребёнка одна, хоть память какая-то останется. Подождём немного. Не умрём же, в конце концов, — попыталась успокоить девушку Ларина.

И легко же ей говорить без тяжёлого живота. Обернувшись, я поискала взглядом свободную лавочку и застыла, увидев бледного, как сама смерть, Сашу в дверях зала.

Зажмурилась, надеясь, что мне привиделось, но когда снова открыла глаза, парень стоял всё там же.

Обморок. Мне срочно нужен спасительный обморок.

Но вместо того, чтобы свалиться без чувств, я медленно отвернулась от ошеломлённого бойца и уставилась на Ларину.

— Ты, — едва не прошипела я, — ты сказала, что они в командировке!

И ни на секунду не поверю, что она не понимает о чём речь, потому что последние пару месяцев кто-то очень любвеобильный постоянно висит с Кастом на телефоне. И если не разговаривает, то переписывается! Бывает, конечно, что он не отвечает, но как объясняет сама Катя — не может.

Подруга сначала удивлённо посмотрела на меня, затем заглянула мне за спину и, взбледнув не меньше Волка, ответила:

— Так Денис сказал.

— Девочки, вы чего? — попыталась понять всё происходящее Света. — Причём тут Каст?

Я боялась оборачиваться и очень хотела, чтобы Саша не подходил и не задавал никаких вопросов, на которые я не смогу солгать. Нет, я тренировалась, но всё, что получалось, — это немного задержать подступающее предательство собственного тела. Однако оно всё равно неизбежно.

Минут через пять в холл вошли Тим с Ваней, а через двадцать вся компания была в сборе, включая одну смутно знакомую девушку, которую я, кажется, видела на свадьбе Нюты. Катя так вообще с визгом бросилась на Дениса, когда тот появился в поле её зрения.

Нет, я рада за подругу. Но лучше бы я дома радовалась, потому что серьёзный взгляд, коим меня сверлил один индивид, был настолько красноречивым, что я понимала: от вопросов мне не отделаться. Только сбежать под шумок, да и то, уверена, он заявится ко мне, чтобы уличить во лжи. А ложь была. Неправильная, не такая, как принято, но она была.

Когда на экране монитора в зале появился малыш Стаса, ребята радостно загудели. В их сторону я не смотрела, боясь встретиться с обвинительным взглядом. Ларина же ко мне не подходила, наверняка опасаясь гнева беременной подруги. И всё бы ничего, но я как-то быстро растеряла весь интерес к зданию, да и к мероприятию в целом. На малыша и потом посмотреть можно. Можно ведь?

Но уйти под шумок не позволила уже Светка. Вцепилась в руку как коршун, раскусив мой отступательный манёвр, зыркнула красноречиво и пригрозила:

— Вот только попробуй, Аленька.

Сглотнула, вспомнив, как всё это время мы с Катькой виртуозно отбрехивались от темы отцовства моей малышки, и обречённо вздохнула. Они меня препарируют. Не сговариваясь.

Я даже в защитном жесте как-то прикрыла живот и взглянула на биологического отца ребёнка. А тот смотрел на чужого малыша и улыбался, похлопывая по плечу Стаса.

И так это выглядело, что в голове невольно мелькнуло: «А что, если бы он свою дочь увидел?». Зажмурилась, пытаясь выкинуть эту мысль из головы.

Нам с Машенькой никто не нужен. И вдвоём будет хорошо, так ведь?

Снова погладила живот и посмотрела на экран, где показывали почти полностью одетого малыша с курносым наморщенным носиком, которому явно было дискомфортно в непривычной новой одежде.

Через пару минут вышла Нюта, которую крепко стиснули в объятиях сильные мужские руки и зацеловали явно очень соскучившимися губами.

Если я не ошибаюсь, то ребята пробыли в командировке больше двух недель. Потому не удивительно, что Стас не выпускает из рук свою Куклу. Удивляло как раз то, что они не должны были так быстро вернуться. Я так поняла, что их тут совсем не ждали. Даже Ларина ничего не знала.

Когда вынесли малыша, завёрнутого в выписной тёплый конверт, мы сделали несколько общих фото и отправились на улицу, где поздравляли молодых родителей.

И в какой-то момент, когда я уже забыла о том, что нужно сбежать, и успокоилась, что Саша не проявляет больше никаких эмоций в мою сторону, меня схватили под локоть и повели подальше от гудящей радостной толпы.

Было бы глупо сказать, что я не поняла кто и зачем. Я просто впала в ступор, потому что не ожидала подобного. В смысле ожидала, но не так! Например, он мог бы приехать вечером и попробовать поговорить тет-а-тет или, когда все разойдутся, спокойно подойти, но не утаскивать, как отставшего слонёнка из стада.

— Что ты делаешь? — опомнилась я наконец.

Кажется, кличка Волка оправдана не только взглядом. Дикий зверь умел охотиться, чем и пользовался в отношениях с людьми.

Ещё тогда, при первой встрече, я отметил, что она необычная. Тихая, скромная, нежная. Таких в жёны берут, а не тащат в койку, как я. Лакомый кусочек, который удалось урвать. И нет, я не чувствую ни капли вины, а вот живот… Живот меня настораживает. Нютка нашего Демона утверждала, что ребёнок не мой. Что эта малышка сразу после её свадьбы нашла себе какого-то… Нет, на практике я убедился, что жениха-то и нет никакого, но кто знает, выдумала она его или бросила? Впрочем, мне дела нет до него. А вот растущий живот будоражит во мне самые странные чувства.

Я долго искоса смотрел на неё, пока она мило улыбалась подруге. Смотрел и отговаривал себя подходить. Мне плевать. Должно быть плевать. Но когда ноги привели к ней, я понял, что меня в буквальном смысле потряхивает.

Подгадав, когда она окажется чуть дальше от радостной толпы, я взял Алю под локоть и увёл в сторону, стараясь не обращать внимания на тревогу и попытку осторожно вырваться.

— Что ты делаешь?

— Поговорить хочу, — ответил спокойно. — Знаешь, я ведь той ночью не предохранялся, потому что кто-то сорвал мне крышу и убедил в том, что это не требуется. Не хочешь объясниться?

— Нет, — спокойное, даже холодное в ответ.

Я чувствовал, как долбится о рёбра грёбаное сердце. Понимал, что слишком остро реагирую, но мысль, что она от меня забеременела, будоражила как никогда.

— Ты мне соврала тогда, в машине, когда сказала, что это не для тебя витамины.

— Я не врала!

Скрывшись от посторонних взглядов за фургоном, я остановился, развернул Алю к себе лицом и заглянул в карие глаза. В них ещё тогда утонуть можно было, а сегодня и вовсе.

Указав ладонью на её живот, я невесело усмехнулся:

— Да? Тогда, может быть, скажешь, что ты только месяц как беременна?

Она вдруг насупилась непонимающе.