Пусть другие прощают собственные загубленные жизни, как завещал Иисус. Пусть подставляют щёки своим Иудам и успокаивают себя тем, что они чисты как первый снег и где-то там их ждёт рай и благословение божье.

А я не могу, не хочу и не умею!

Потому что помню, как брала за руку высокого красивого мужчину, умоляя забрать меня оттуда, где мне плохо. Оттуда, где нет места маленькой девочке. А в ответ получала лишь презрительный взгляд и фразу, которую на всю жизнь запомнила: «Если бы ты была пацаном, я бы не задумывался даже. Но мне не нужна дочь шлюхи».

Я прислонилась плечом к стене и прикрыла глаза, сжав в руке телефон, прекрасно зная, что мать стала такой, когда он её, беременную, бросил ради выгодного брака.

— Если бы мне пожелали встретить Новый год в объятиях костлявой, я бы очень расстроился.

Обернувшись, я посмотрела в серые глаза Саши и сглотнула горечь, снова отвернувшись.

— Если ты не бросал своих детей, умоляющих забрать их с собой, то тебе подобное не светит, — хмыкнула я, стараясь сделать голос как можно более равнодушным.

Саша не ответил. Он осторожно подошёл и протянул руки, предлагая окунуться в его успокаивающие объятия. Но, несмотря на желание принять приглашение, я взглянула на него и грустно хмыкнула.

— Боюсь, твоя девушка не оценит подобного благородства, Саш. Да и я не думаю, что это хорошая идея. Мы всё выяснили уже.

Руки парень опустил. Молча. А я, не желая и дальше испытывать себя на прочность, просто развернулась и вернулась в зал под вопросительный взгляд Лариной. Улыбаться и делать вид, что всё хорошо, не стала. Знала, чем это может закончиться.

— А давайте споём? — предложил кто-то из парней. — Мы с ребятами знаем отличную песню.

— Кстати, давно не пели, да, — поддержал рядом сидящий Андрей. — Да и Снегуркам нашим, уверен, понравится.

Его рука вдруг легла на спинку моего стула, и я… Я даже дёрнуться не успела, когда эта самая рука внезапно сорвалась вниз, а за спиной раздалось тихое и очень вкрадчивое:

— Не надо, брат.

Андрей вскинул руки в капитулирующем жесте и взглянул на меня с какой-то странной усмешкой. Понять что-либо не успела, Саша склонился к моему уху и тихо, так, чтобы никто больше не услышал, сказал:

— Он больше не будет. Только не сбегай.

Я промолчала, не зная, что сказать. Честно говоря, первая мысль действительно была об уходе, но из-за Лариной я вряд ли соберусь домой раньше полуночи.

Краем глаза увидела, что Саша решил сесть на своё место, и в этот момент Тимофей призвал к тишине, постучав вилкой по стеклу. Я повернулась и увидела, что под его рукой стоят несколько бокалов с вином разной наполненности. Когда все обратили на него внимание, парень с шальной улыбкой начал настукивать мелодию детской песни, а после вступления затянул:

— В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла. Она для маскировочки посажена была! И ёлочка — не ёлочка, а целый полигон. А каждая иголочка по сорок мегатонн!

К концу переиначенной песенки, приобретшей новый смысл, мы все улыбались, потому что трудно остаться равнодушным к таким ёлочкам и зайчишкам с автоматом наперевес, охраняющим эти чудо-деревья где-то на границе, пока злой серый волк со своей стаей готовятся их похитить.

Напряжение сняло как рукой, и мы принялись весело болтать. Стас даже меня увлёк вопросом важности неупотребления алкоголя в период беременности. Просто Нюта хотела глоток шампанского, но муж ей не разрешал, а я, как специалист в сфере алкоголя, заверила, что несколько глотков не навредят ни матери, ни ребёнку. А вот категоричный отказ повлияет сильнее на нервную систему роженицы, спровоцировав выброс кортизола, а это делает деток нервными. Стас, покачал головой, но уступил, сложив руки на груди.

В какой-то момент снова зазвонил телефон, на этот раз я не торопилась узнать абонента, но всё же достала смартфон из кармана платья и с удивлением уставилась на экран. Номер начальника я увидеть ожидала менее всего, но всё же вышла из-за стола и подняла трубку.

— Доброй ночи, Альбина, — вкрадчиво произнёс Николай Степанович. — Празднуете?

Я была в замешательстве. Не понимала, к чему этот звонок, ведь мы никогда не поддерживали приятельских отношений.

Нет, я осознавала, что обязана ему и что он может беспокоиться обо мне, но всё же… Не слишком поздно для звонка сотруднице своего магазина?

— Здравствуйте, — проговорила я в трубку немного осипшим голосом. — Праздную, Николай Степанович. А вы? — зачем-то спросила я.

Секунду или две он молчал, но всё же выдохнул, будто спустив напряжение:

— А я, кажется, не буду. Не с кем.

Это заявление ошеломило! У начальника полно знакомых и друзей, родственников, супруга имеется, в конце концов, которая за него замуж по любви вышла.

— А как же жена? — мой голос не скрывает удивления.

— А жена подаёт на развод, — тихо ответил шеф. — Только что подсунула мне документы на подпись.

Он умолк, а я не знала, что сказать. Да и что я могла ответить? Мы с девчонками ожидали, что это рано или поздно случится. Более того, знали даже, что начальник не расстроится по этому поводу. Слишком много нервов она трепала ему в последнее время. Но уйти вот так, в Новый год, когда все близкие уже разбрелись по разным компаниям? Это подло.

— Альбина, могу я попросить вас составить мне компанию? Я знаю, что вы не любитель шумных посиделок, а мне просто… Мне просто некуда пойти.

И мне вдруг так жалко его стало. Подумала, что ничего страшного не случится, если позову его сюда. Ведь не случится? Ребята все трезвые и пить не собираются. Начальник тоже не любитель алкоголя, насколько я знаю. Поэтому всё должно быть нормально. К тому же подарок начальника ещё лежит в моей сумке, и было бы здорово отдать его, чтобы хоть немного поднять настроение.

— А вы не хотите присоединиться к нашей компании? — спросила я, стараясь подавить зажатость в голосе.

— С удовольствием.

Когда я вернулась за стол, Ларина уже не выдержала. Улыбнувшись Денису, она поднялась и поманила меня пальцем, одним взглядом обещая разборку, если не последую за ней. Я быстро взглянула на ребят, но никто, кроме Саши и Дениса, наш отход не заметил.

На кухне мне бросили нетерпеливое:

— Рассказывай, Уварова!

Я поморщилась, но сказала о звонке отца, а потом поведала и про начальника, на что удостоилась крайне возмущённого взгляда.

— Ты сделала что?

Интересно, если скажу ей, что, когда она на меня так смотрит, похожа на мопса с выпученными глазами, Катя сильно обидится?

— А что я могла сказать? — пожала я плечами. — Он подавлен, а это состояние требует поддержки. Не то чтобы напрашивался, скорее, просил составить компанию, зная наверняка, что я вот таких шумных сборищ… — ткнула я пальцем в дверной проём, — не люблю.

Ларина покачала головой и достала стакан из шкафа, чтобы наполнить его водой.

— И когда ты у нас такая сострадательная к мужикам стала?

И тут мне со всей очевидностью стало понятно, что…

— Николай Степанович не мужик, — заявила я, вскинув брови.

Озадаченное лицо подруги нужно было видеть. Она подала мне стакан с водой, видимо, посчитав, что мне он нужнее, и тихо переспросила:

— Что?

Я взяла предложенное, сделала несколько глотков и пояснила:

— Он начальник и хороший человек, но как мужика я его не воспринимаю.

Катя промолчала, удивлённо вскинув бровь и облизнув губы. И я понимала её, ведь не каждый день я такие вещи говорю. Вернее, ранее я вообще подобных заявлений не бросала. Так что в новинку это было не только для неё.

Мы сидели, переваривая эту информацию, не долго. Уже через минуту в кухню вошла Нютка, поглаживающая животик, и поторопила нас вернуться.

— Девчонки, пятнадцать минут осталось. Идёмте, а то всё пропустите.

— Да без них новый год не наступит, — высунул голову Тимофей.

— Да ради полного состава Снегурочек я лично время приторможу! — крикнул кто-то из коридора.