— Девушка, так нападавший к вам приехал? — вдруг задал вопрос один из полицейских, что стояли совсем близко к нам. — Знаете, давайте проедем в отдел, там дадите показания.
— Она беременна, — вдруг вступился за меня шеф. — Я сам обо всём расскажу.
— Беременна, а не при смерти, — не сдавался мужчина в форме.
Боюсь, что даже это не стало бы для него отговоркой. Я кивнула шефу, повернулась к мужчинам и согласилась дать показания непосредственно в участке.
Сначала это был опрос на месте, позже, когда приехала скорая помощь и начальнику провели осмотр на предмет повреждений, нас увезли в отделение. Пока ехала, позвонила Кате. Та сильно переживала и как итог через час уже была в коридоре участка, пока следователь принимал наше заявление.
Никогда не думала, что у следователя такая паршивая работа. Он одни только протоколы заполнял больше минут сорок. И всё от руки. Как только рука не устала писать такие объёмы текста?
Мне хотелось пошутить, что он бы и книгу рукописную написать, но обстановка к шуткам не располагала, потому я не стала провоцировать мужчину.
Выйдя, я ожидала, что она будет одна, а никак не с Сашей, который при виде меня поднялся с мягкого сиденья и, внимательно осмотрев, перевёл взгляд на начальника.
Не говоря ни слова, он обошёл нас по дуге и скрылся за дверью кабинета следователя.
Я стояла как громом поражённая, не понимая, что он здесь делает, а потом до меня медленно, но верно стало доходить, что у него был только один источник информации.
— Катя? — вопросила, вздёрнув бровь.
Ларина только невесело усмехнулась, повела плечом, явно не желая признавать свой косяк, а потом всё же нашла в себе силы ответить.
— Я позвонила Нюте, чтобы про Дениса рассказать.
Я продолжала на неё смотреть, молча требуя объяснений, и она не стала таить.
— Ну а кто с ним ещё может справится, кроме с… — она коротко взглянула на внимательно слушающего Николая Степановича, — Волка и его компании? В прошлый раз у него хорошо получилось.
И я понимала эту логику. Если у Дениса действительно папа — важная шишка в городе, то ему ничего не стоит замять дело, которому мы только что дали ход. А вот структуры посерьёзнее наверняка знают, на какие точки нужно давить, чтобы прижать психа.
— Нам нужно его ждать? — поинтересовалась Ларина.
Я посмотрела на неё, затем на шефа и поняла очевидное. Саша наверняка захочет знать все подробности, а мне не хочется оставаться с ним наедине. Да и вообще общаться с ним не хотелось, поэтому я не стала подавлять трусливое желание сбежать. Вот только…
— Цветочек, а далеко ли ты собралась? — раздалось в спину холодной насмешкой, когда я уже сделала несколько шагов в сторону холла полицейского отделения.
От того тона, каким был задан вопрос, замерли все. Я, вжав голову в плечи, Ларина, прижавшая ладонь к груди, и даже шеф, занёсший ногу для шага.
Медленно развернувшись, мы посмотрели на едва сдерживающего ярость мужчину с военной выправкой.
— Домой, — пискнула я. — Время много, спать пора.
Саша прищурился, сунув руки в карманы брюк.
— Я отвезу тебя, — поставил он перед фактом, будто имел на то право. — Сейчас только документов дождусь.
— Мне завтра на работу, — попыталась я отделаться от его сопровождения.
Но тут меня удивил шеф:
— Я отпускаю вас на выходные. Отдыхайте, Альбина.
Удивлённо взглянув на него, я поняла, что он пристально рассматривал спецназовца. И я даже не знала, что было хуже: что он так подставил меня или что сделал это намеренно, судя по едва заметной усмешке, которую тщательно пытался скрыть от глаз посторонних?
— Ну ладно, — выдала я, обернувшись на Ларину.
Та развела руками, мол, и ничего не поделаешь.
— Николай Степанович, — обратилась я к шефу, — проследите, чтобы Катя в такси села, хорошо? Буду о-очень благодарна.
Шеф перевёл на меня взгляд и слегка кивнул.
— Конечно, Альбина. Увидимся после праздников. Хорошо отдохните и возвращайтесь на работу. Кстати, не забудьте у дежурного забрать свои вещи.
Я кивнула и чуть улыбнулась, стараясь не рассматривать так пристально опухшие глаза, нос и запёкшуюся кровь на коже, которую ему не удалось отмыть.
Когда Катя и начальник ушли, я ещё некоторое время провожала их взглядом, и только после повернулась к пристально разглядывающему меня Саше, который не остался в стороне. Сделав стремительные несколько шагов, он вдруг обнял за плечи и крепко прижал к себе.
— Ты умничка, Цветочек. Сделала всё правильно, — похрипел он, но тут же прорычал: — Но, мля, какая же глупость была идти с ним на свидание!
Я слушала, как грохочет его сердце в груди, и отчётливо понимала, что моё бьется не менее неистово.
Мы простояли так несколько коротких секунд. Ошеломлённая происходящим, я не сразу сообразила, что, по идее, подобное отношение к себе со стороны мужчины не должна допускать. Осторожно оттолкнула его, выбралась из надёжных объятий и посмотрела в необычайно серые глаза.
— Я…
Выразить замешательство попросту не успела. Он протянул руку к моему лицу, погладил легонько костяшками пальцев по щеке и спросил:
— Испугалась?
Неужели он и вправду искренне переживал за меня? И это не очередная попытка завладеть вниманием и затащить в постель?
Вдруг подумала, что у меня был непростой день и ужасный вечер. Я устала, и единственное, чего хотелось, — это…
На его тонких губах играла ласковая улыбка, а серые глаза смотрели внимательно, ожидая ответа от растерявшейся меня. Казалось, на их дне плескалось что-то очень тёплое. Что-то, к чему всем сердцем хотелось тянуться, не думая ни о каких последствиях. Да и вообще, последствия — последнее, о чём хотелось думать.
— Очень, — вдруг выдохнула околдованная я.
Саша ничего не сказал. Он просто снова обнял, и на этот раз я не стала сопротивляться. Потому что всё, чего я сейчас хотела, — это человеческого тепла.
И мне бы сказать, что нужно домой. Мне бы хоть намекнуть. Но я стояла как стояла, пока за спиной парня, в чьих объятиях было так уютно, не прозвучало вежливое покашливание.
Саша, не выпуская меня, протянул одну руку, и я увидела следователя, который отдал папку с бумагами.
— Как вы и просили. Но имейте ввиду, что это копии. Оригиналы мне необходимо приобщить к делу.
И лицо парня мгновенно изменилось, исказив рот в насмешливой улыбке. Он обернулся к следователю и хмыкнул:
— Вы ведь завтра уже его замнёте. К чему цирк?
Мужчина явно был оскорблён подобным заявлением, но, упрямо сжав зубы, ответил чётко поставленным голосом:
— А вот это уже обвинение!
Саша же не ответил. Повернувшись ко мне, он кивнул в сторону холла, предлагая уйти и не тратить время на пустую болтовню. Мы оба понимали, что он прав.
Пока я одевалась, размышляя над мыслями и эмоциями, Саша забрал мои вещи у дежурного.
И я не подумала. В смысле, совсем не подумала.
Когда вышла в холл, увидела, что Саша хмурится, сжимая в пальцах упаковку витаминов и крем от растяжек. Подарочный пакет был изрядно потрёпан и разорван так, что места для фантазий о его содержимом просто не оставалось. То есть он увидел подарки ещё до того, как взял в руки.
Спецназовец положил всё обратно и отдал мне пакет с сумкой. Ничего не спрашивал, но и улыбаться мне перестал, а взгляд… Его глаза потемнели, напомнив мне хмурые свинцовые тучи.
Я в этот момент, кажется, и вовсе не дышала. Страшилась прямых вопросов, на которые не смогла бы солгать.
Мы молча вышли из отделения, Саша открыл мне дверь машины и уже привычно пристегнул.
— Я бы и сама могла.
Взгляд в глаза. Полуулыбка.
— Поверь, я знаю. Но хочу быть уверен, что механизм сработал как нужно и ремень не вылетит в случае аварии.
Он закрыл дверь, обошёл авто и сел за руль, пока я ошеломлённо переваривала сказанное.
Наверно, не стоило делать поспешных выводов, но я почему-то сразу подумала, что он был участником страшной аварии. Может быть, даже потерял кого-то близкого.
