Герцог вынырнул из своих мыслей и посмотрел на меня. Его взгляд остановился на моем лисьем медальоне. Я и раньше замечал, как он смотрит на него, словно уже видел его когда-то. Любопытно, знает ли герцог о том, что его супруга, Луиза де Клермон, пыталась через ныне покойного Часовщика выкупить медальон?

Словно подслушав мои мысли, герцог де Клермон, кивнув на медальон, произнес:

— Здесь и сейчас… Прекрасный девиз.

— Ваша светлость говорит на древнем наречии? — удивился я.

— Увы, нет, — покачал головой маршал. — Но перевод этой фразы мне известен. Когда-то в давние времена мои предки шли в бой и умирали с этими словами на устах. Вижу, вы удивлены?

Меня и вправду удивили его слова, особенно в свете того, что мне рассказал Часовщик о гербе и девизе, изображенном на реверсе медальона и нескольких золотых монетах из тайника замка.

Тем временем герцог продолжал говорить, как-то отстраненно глядя на медальон:

— Об этом сейчас мало кто знает… Правда в том, что Клермоны являются младшей ветвью королевского рода де Ланнуа. Однако того рода и той страны уже давно не существует. Его накрыла Тень. В народе те королевства прозвали Забытыми. Все что от них осталось, так это вот такие безделушки, монетки да ложки, за которыми охотятся любители антиквариата. Полагаю, вы один из тех, кому нравятся артефакты Забытых?

Вопрос был задан как бы невзначай, но я видел острый изучающий взгляд герцога.

— Вы правы, ваша светлость, мне нравятся красивые и древние вещи, — предельно честно ответил я.— Впрочем, что касается конкретно этого медальона, он мне дорог не как исторический экспонат, а как памятный дар. Его подарил мне отец перед казнью.

Врать не вариант. Герцог явно проверяет меня.

После упоминания о папаше Макса, на лицо герцога де Клермона наползла тень, но он тут же справился с эмоциями и спокойно произнес:

— Что же, пусть вы и не имеете ничего общего с родом де Ланнуа, но их девиз как нельзя лучше подходит вам. Уверен, вы очень быстро наведете порядок в ваших владениях и вернетесь в столицу. Я и моя супруга будем ждать вашего визита, мессир.

После его слов мы раскланялись, а спустя несколько минут я задумчиво наблюдал за вереницей фургонов и всадников, которые медленно, но уверенно начали свое движение в сторону Вестонии.

Меня не отпускало неприятное предчувствие — кажется, я умудрился, сам того не подозревая, влипнуть в какую-то старую историю, связанную с родами де Грамонов и де Клермонов. Уверен, моему тайному наблюдателю сейчас очень весело…

В небольшом, но довольно уютном кабинете моего нового дома было тепло и сухо. Покойный Жак Сарро, или как там по-настоящему звали аталийского шпиона, служа ордену, не забывал и о комфорте.

Двухэтажный особняк, находившийся в квартале от гондервильской ратуши, с небольшим, но ухоженным садом, винным погребом и террасой, окруженный высоким каменным забором теперь принадлежал мне. Я, как почетный гражданин, теперь имел право владеть землей и домом в пределах города. Этим правом я и воспользовался. Кстати, аптеку Жака Сарро, которая располагалась на соседней улице, я тоже выкупил у города.

В сложившейся ситуации я бы мог воспользоваться своим положением и забрать все имущество лже-аптекаря себе, и мне бы никто даже слова не сказал, но я не собирался начинать свою «карьеру» почетного гражданина с банального «отжима» собственности у города.

Сделка состоялась по всем гондервильским правилам с учетом всех возможных скидок и уступок. По сути, итоговая сумма получилась чисто символической. Горожане оценили мой жест по достоинству и в долгу не остались.

Гуннар, получив от меня полный карт-бланш, натаскивал недавно нанятую прислугу, соблюдая высокие стандарты Бертрана. Сейчас в особняке, кроме меня, Гуннара, Аэлиры, Сигурда, Лео фон Грима и первородных, жило еще четверо человек. Повариха, парнишка лакей, горничная средних лет, а также ее супруг, выполнявший обязанности слуги, конюха, истопника и садовника.

«Дикие» и бойцы из прибывшей со мной в Гондервиль когорты были размещены согласно их статусу. Дворянам и офицерам были сняты дома и квартиры, а простые бойцы жили в городских казармах.

В пасти огромного камина ровно горел огонь, а за окнами лил сильный дождь, который начался еще неделю назад.

Напротив камина на расстеленной на полу медвежьей шкуре, скрестив ноги, сидела Игния. Файрэт задумчиво следила за рыжими лепестками пламени и слегка покачивалась из стороны в сторону.

Эфирель примостилась на подоконнике и, закрыв глаза, с явным удовольствием слушала вой и свист стихии, бушевавшей за окном. Там же на кушетке, свернувшись в комочек и сладко посапывая, спала льюнари.

У соседнего окна сидел Лорин и возился с седлом Лео фон Грима. Хэйдэльф что-то негромко бурчал себе под нос. Что-то мелодичное. То ли песенку напевал, то ли наговор нашептывал.

Решение остаться на зимовку в долине было правильным. Как бы я ни желал, наконец, поскорее добраться до своей марки, к этому путешествию еще надо было подготовиться. Чем мы, собственно, и занимались.

За большим прямоугольным столом, закопавшись в бумаги и периодически что-то чиркая в них пером, сидел Ганс Крауз, которого я недавно назначил своим сенешалем и который две недели назад прибыл из Сапфировой цитадели в Гондервиль.

Обладающему острым умом, высокими организаторскими и аналитическими способностями, коммуникабельностью и природной интуицией Гансу Краузу эта должность подходила, как никому другому. Складывалось такое впечатление, что этот энергичный человек имеет способность одновременно находиться в нескольких местах. Хотя ничего мистического в этом не было. Просто Ганс хорошо разбирался в людях и самое главное — умел правильно их использовать.

— Как обстоят дела в цитадели? — спросил у него я.

Мое нынешнее войско состояло из почти трех с половиной тысяч бойцов и это не считая прибившихся к нам нонкомбатантов. Большую часть этого войска мы разместили в Сапфировой цитадели. С собой в Гондервиль, не считая Диких, я забрал лишь когорту, состоявшую из мертонцев и горцев. Барон Илар Рис остался в цитадели за главного.

Ганс оторвался от своих записей и, потерев бровь своим протезом, ответил:

— С горцами и жителями долин, что решили к вам примкнуть, поступили просто. Их мы отправили на зимовку по домам. Нечего им наши запасы зря проедать. Пусть их родичи кормят. Тем более, что они ушли с богатой добычей. В начале весны начнут возвращаться. — Ганс хохотнул и добавил: — Не удивлюсь, если желающих примкнуть к вам, ваше сиятельство, будет намного больше. Представляю, какие были рожи у старейшин, когда их воины вернулись домой со своими трофеями. Чую, свадеб этой зимой будет много…

— А что с размещением остальных? Проблем не было?

— Нет, ваше сиятельство, — ответил мой сенешаль. — Мертонцы — ребята дисциплинированные, да и с бароном Рисом особо не забалуешь.

— Продовольствие и снабжение? — задал я следующий вопрос.

— Зимой голод нам не грозит, — заверил меня Ганс. — К весеннему походу мы неплохо закупились. В городах нам охотно продавали продовольствие и корма. Да и мы отлично расторговались. Сейчас главная задача все это сохранить. В цитадели развелось много грызунов.

Я посмотрел в сторону Лорина. Хэйдэльф, почувствовав мой взгляд, буркнул, не прекращая работу:

— Не беспокойся… Я же обещал, что займусь этим.

Вайра и Игния заметно оживились. Это значило, что осенней скуке пришел конец и их ждет поездка в цитадель, где им предстоит дать бой полчищам крыс.

Ганс довольно улыбнулся и сделал какую-то пометку в своих бумагах. С Лорином они были уже давно знакомы, а вот с моими первородными Ганс начал взаимодействовать относительно недавно, постепенно привлекая их к работе.

— Должен заметить, что ваше решение позволить вашим пленникам вернуться домой существенно сократило наши расходы продовольствия, — произнес Ганс. — Хех… Только потребление вина снизилось почти вдвое. Жаль, что большинство из этих дворян не сдержат своего слова и не привезут за себя выкуп.