Было почти невозможно подобрать слова, чтобы описать произошедшее в дальнейшем. Леон ещё ни от одной женщины не ощущал такой нежности, какая исходила сейчас от Авроры. Она была неопытна как молодая вдова, едва успевшая познать радость плотских утех с мужем и не имевшая любовников ни до, ни после своего короткого брака, но при этом так ласкова, что Леон даже на мгновение испытал чувство стыда, словно он не заслуживал такого отношения. В тонкой ночной сорочке Аврора не казалась столь хрупкой, как в своих тёмных нарядах, – это была Диана, лесная охотница, с сильным и стройным телом, прекрасная наездница с крепкими бёдрами. Но Леон всё равно старался действовать бережно, памятуя о её неопытности, боясь потерять голову и причинить ей боль неосторожным движением.

Что и говорить, это было прекрасно. Притаившаяся за окном зима и злые ветры отступили, и вся маленькая спальня Леона была наполнена теплом, нежностью и любовью. Даже боль в спине оставила его – или он просто перестал её замечать? Как бы то ни было, он не мог припомнить, когда ему в последний раз было так хорошо с женщиной. Аврора тоже наслаждалась происходящим, судя по её блаженному выражению лица и полузакрытым глазам, но она была удивительно молчалива и только под конец с негромким стоном обмякла, уронив голову на плечо своего любовника.

Спустя некоторое время они сидели на кровати – Леон полубоком, прислонившись правым плечом к стене, Аврора свернулась рядышком в клубочек, склонив голову ему на грудь. Волосы она распустила перед соитием, и теперь они ниспадали на её белоснежные плечи мягкими тёмными волнами. Леон, одной рукой приобняв её за спину, другой перебирал их, поражаясь их шелковистости и вдыхая слабый, едва различимый аромат полыни. Аврора всё ещё слегка дрожала, но на лице её, когда она подняла голову, не было слёз, лишь глаза блестели ярче обычного.

– Сударыня? – Леон решил держаться с ней исключительно вежливо, чтобы она, не дай Бог, не подумала, что упала в его глазах после произошедшего. – Надеюсь, вы не жалеете о... о том, что случилось?

– О нет, что вы! – она блеснула глазами и чуть смущённо опустила их. – Мне никогда ещё не было так хорошо!

«Должно быть, ваш молодой муж был не особо опытен в подобных делах», – подумал Леон с внезапно накатившим чувством гордости за себя, но говорить такие вещи Авроре было бы бестактно, и он тоже опустил глаза.

– Надеюсь, я не сделал вам больно?

– Нет-нет, всё было прекрасно! Я так давно мечтала о вас, и вот наконец это случилось!

– Мечтали обо мне? – Леон в изумлении вскинул на неё глаза.

– Да, с тех самых пор, как увидела вас без ру... – она быстро замолчала, и румянец сильнее прилил к её и без того порозовевшему лицу.

– Без рубашки? – хмыкнул Леон. – Что ж, я польщён. Не думал, что смогу понравиться вам, особенно в таком разодранном виде, в каком предстал перед вами около недели назад. Вы мне тоже понравились... нет, я влюбился в вас, – перебил он сам себя, – ещё со времён праздника урожая, если не раньше.

– Вы влюблены в меня! – Аврора всплеснула руками. – Боже мой, но почему вы всё это время молчали?

– Я был уверен, что вы отвергнете меня, – он пожал плечами и поморщился от новой вспышки боли. – Как бы это выглядело: молодая прекрасная вдова, хозяйка замка, и неизвестно откуда приехавший незнакомец, который и прошлое-то своё толком не помнит?

– А я-то была уверена, что вы влюблены в другую, – прошептала Аврора, и на глаза её вновь навернулись слёзы. – Как глупо вышло! Сколько времени мы потратили впустую!

– В кого же я мог влюбиться в этом диком краю? – усмехнулся Леон. – В Гретхен? В Вивьен? В Люсиль де Труа?

– Почему нет? Вам же нравятся рыжие...

– Ну, она в любом случае была слишком молода для меня, – протянул он, несколько озадаченный словами Авроры. Ему и правда нравились рыжеволосые женщины, но откуда она-то об этом знает? Он вроде нигде об этом не обмолвился, даже в разговоре с Бертраном...

– Молода, красива и умерла раньше срока, – ожесточённо произнесла Аврора, и губы её сжались, словно она пыталась сдержать сильную боль. – Сегодня умер ещё один человек, возможно, виновный в её смерти. Умер, потому что я принесла ему яд! Люсиль мертва, Чёрный Жоффруа мёртв, а я сижу здесь, с вами, и мне хорошо! Я не заслужила этого удовольствия, не заслужила любви, не заслужила...

– Полно, перестаньте! – Леон испугался, что сейчас она снова разрыдается. – В смерти Люсиль вы не виноваты, виноват только её убийца. А Чёрный Жоффруа в любом случае был разбойником и головорезом и заслужил казни. Что касается вашего милосердия... я думаю, вы поступили правильно. Я однажды тоже, – он сглотнул, – убил человека из жалости к нему. Это было давно, я тогда ещё служил в рядах королевских гвардейцев. Мне с моим отрядом поручили арестовать преступника. Мы отыскали его, загнали в угол, и я столкнулся с ним лицом к лицу – он стоял, сжимая в руке нож, от которого пользы было столько же, сколько от вышитого носового платочка, он совсем не умел им владеть... И я видел ужас в его глазах, видел, что он боится заточения и боли, я знал, что его будут пытать. И я заколол его – выбил нож и вонзил шпагу ему прямо в сердце.

Аврора передёрнулась и на миг прикрыла глаза, но ничего не сказала.

– Позже Кольбер поносил меня на чём свет стоит, утверждая, что я должен арестовывать, а не убивать преступников, но мне было всё равно. Я знал, что спас его от пыток и мучений, и знал, что поступил правильно. И сейчас я бы поступил точно так же. Так что, как видите, уж кто-кто, а я точно не стану корить вас за проявленное милосердие.

– Благодарю вас, – сдавленно проговорила она. – Но что совершил тот преступник с рыбьими глазами? Он тоже разбойничал? Или нападал на женщин?

– Он был крупным вором и карточным шулером, если мне не изменяет память... – Леон споткнулся на полуслове и уставился на Аврору ещё более изумлённо, чем раньше. – Постойте, откуда вы знаете, что у него были рыбьи глаза? Я совершенно точно вам этого не говорил!

– Я... не знаю, – она снова побледнела и затравленно огляделась, будто готова была сбежать из комнаты Леона в одной рубашке. – Я просто представила его таким – с пустыми и холодными рыбьими глазами... У Чёрного Жоффруа они стали такими же пустыми перед казнью...

– Нет, вы мне что-то недоговариваете! – бывший капитан лихорадочно соображал. У него в голове вновь прозвучал голос мужчины из сна, назвавшего Аврору «ведьмой» и «колдуньей», вспомнились слова Бертрана, который знал её с самого детства: «Она как будто насквозь тебя видит, как будто стоишь перед ней без одежды». Леон подумал о целебных зельях и опасных ядах, которые Аврора изготавливала сама, о слухах, связанных со смертью её мужа, о её случайных словах, которым он до этого дня не придавал значения. Она сказала, что беспокоится из-за Люсиль, потому что увидела дурной сон про неё! Самому Леону не раз снились странные сны за всё время, что он провёл здесь... Сновидения, зелья, слухи и таинственные убийства – как он раньше мог не замечать, что все нити сходятся к Авроре Лейтон? Должно быть, её красота и собственная влюблённость окончательно затмили его разум!

– Откуда вы знаете, что у этого преступника были рыбьи глаза? И откуда вы знаете, что мне нравятся рыжеволосые женщины? Откуда вам вообще известно то, что остаётся лишь в моих мыслях, о чём я никому не рассказывал? Прошу вас! – он вскинул руку, когда Аврора рывком высвободилась из его объятий и, подхватив платье, метнулась к двери. – Я клянусь, что не выдам вашей тайны и никому ничего не расскажу, будь вы ведьма, колдунья, оборотень или даже демон! Я только об одном прошу – скажите мне правду.

Аврора ещё некоторое время колебалась, стоя возле двери, потом выпустила из рук платье и принялась с необыкновенной скоростью одеваться, весьма ловко затягивая шнуровку и застёгивая крючки. Кое-как приведя себя в порядок, она повернулась к Леону, и в глазах её мелькнуло отчаяние.

– Хорошо. Я скажу, если уж вы так этого хотите. Но имейте в виду: если вы расскажете об этом кому-нибудь ещё, я буду всё отрицать! Вы всё равно вряд ли сможете что-нибудь доказать.