Собственно, «темницей» это помещение можно было назвать с натяжкой. В камерах у самого потолка находились небольшие зарешёченные окошки, в которые проникал свет с улицы, пусть и слабый. Подземелье было на удивление сухим – лишь изредка Аврора, шагавшая по нему, замечала на стенах потёки воды. Крыс, мышей или тараканов ей не попалось вовсе, да и дышалось здесь легче, чем можно было ожидать. Сторожить пленников вызвались пара местных охотников – впрочем, теперь, когда разбойники были отправлены прочь, и в темнице оставался один Чёрный Жоффруа, стражи без особого рвения относились к своим обязанностям. Когда Аврора пришла, они перебрасывались в карты, лениво поругиваясь, и распивали бутылочку вина, которую безуспешно попытались спрятать при появлении посетительницы. Закатив глаза, она сделала вид, что ничего не заметила. К пленнику её пропустили без лишних вопросов, и вскоре Аврора, пройдя череду пустых камер, остановилась перед решёткой и пристально вгляделась в сидящего за ней мужчину.

Да, это был тот «нищий» из церкви, вне всякого сомнения. Он оброс за время своего пленения, волосы стали длиннее, борода отросла и выглядела ещё более неряшливой, среди чёрных прядей поблёскивали седые. Он похудел, щёки даже чуть ввалились – Маргарита после побега Вивьен, которую так и не нашли, была вынуждена готовить еду для всех обитателей замка, включая пленных, и, разумеется, не горела желанием кормить их досыта. Но тёмные глаза Чёрного Жоффруа блестели по-прежнему ярко и живо, а пересохшие губы искривились в усмешке, когда он поднял взгляд на посетительницу.

– А, госпожа Лейтон! Не ждал вас тут увидеть. Простите, что не могу приветствовать вас должным образом, но стараниями господина де Труа я с трудом могу двигаться, – он кивнул на ногу, перемотанную покрытым бурыми пятнами бинтом, чуть приподнялся со скамьи и взмахнул воображаемой шляпой. – Ну что, вы приняли к сведению слова, которые я сказал вам у церкви?

– Приняла, и даже слишком близко, – как можно более сухо ответила она. – А теперь думаю, не ошиблась ли я. Быть может, вы солгали, чтобы отвести от себя подозрения, а на самом деле вы виновны в смерти Люсиль?

– Вы за этим сюда пришли? – он осторожно вытянул ноги, закинул руки за спину, потянулся всем телом, напомнив Авроре дикого кота, потрёпанного жизнью, но всё ещё очень опасного. – Спросить прямо, не я ли убил эту девушку? И не знаю ли я, кто убийца?

– Да, – она сглотнула, поморщившись от сухости в горле.

– Сударыня, – спокойно произнёс Чёрный Жоффруа, – я много грехов совершил за свою жизнь и готов даже в них покаяться, но никто на свете не заставит меня признаться в том, чего я не делал. На моих руках нет крови Люсиль де Труа, и я не знаю, кто её убил. Готов поклясться в этом перед Богом чем угодно, хоть жизнью своей – ею клясться самое время, ведь она, я так понимаю, висит на волоске?

– Жюль-Антуан де Труа хочет вашей смерти, – ровным голосом произнесла Аврора, внимательно наблюдая за ним. – Он добился от Бертрана разрешения самолично казнить вас. Вид казни он ещё не выбрал, но вряд ли она будет лёгкой. Перед ней Бертран, скорее всего, пришлёт к вам священника, и вы сможете исповедаться перед смертью. Но не хотите ли вы очистить вашу душу пораньше и признаться мне? Если вы не убивали Люсиль, то, быть может, покрываете настоящего убийцу? Кого-то из ваших людей?

– Нет, – атаман равнодушно пожал плечами.

– Вы так в этом уверены?

– Если я скажу вам, что знаю убийцу, и что он был убит во время схватки в лесу, вы остановитесь? – он вскинул глаза, и Аврора вздрогнула от взгляда, ожёгшего её, будто огнём.

– Нет, – твёрдо заявила она. – Не остановлюсь. Я потребую имя, буду выяснять, где был этот человек в утро гибели Люсиль, что он был за человек... Но вы ведь солжёте мне, если скажете, что убийца уже мёртв, верно?

– Солгу, – Чёрный Жоффруа криво усмехнулся. – А мне не хотелось бы лгать столь красивой и умной женщине.

– Прошу вас, без лести, – поморщилась она. – Вы слишком умны и понимаете, что я на такое не куплюсь. Почему вы так уверены, что это не кто-то из ваших разбойников?

– Я знаю их, – просто ответил он. – Знаю их мысли, привычки и мечты, знаю, на что они способны. Они действительно мне преданы... были преданы, – добавил Жоффруа с горечью. – Ни один из них не сотворил бы такого с девушкой, зная, что за этим последует жестокое наказание.

– Иногда мы ошибаемся, думая, что знаем людей, – протянула Аврора, вспомнив о Бертране и обманывавшей его несколько месяцев Вивьен.

– Бывает, – согласился разбойник. – Но не со мной. Я вижу людей насквозь – научился за долгие годы.

– Сейчас вы скажете, что можете читать мысли, – насмешливо заметила она.

– Не могу. Но я разбираюсь в людях, уж поверьте.

– И кто же, по-вашему, убил Люсиль?

– Я уже говорил вам, что не знаю. Возможно, её дядя. Я не успел с ним толком познакомиться, но в бою он бесстрашен и жесток, как человек, которому нечего терять. Он стремится казнить меня – уж не затем ли, чтобы скрыть собственное преступление? Или кто-то из его слуг – как знать, может у девушки был роман с кем-то из них? Или она просто была слишком красива, и он, не сдержав свою похоть, надругался над ней, а потом убил, чтобы она ничего не рассказала. Это мог сделать кто угодно – местный охотник, кузнец или мельник, к примеру.

– Или Леон Лебренн, – проговорила Аврора. – Во всяком случае, так считает Жюль-Антуан. Он ссылается на то, что Леон не помнит многое из своего прошлого.

– Это вряд ли, – Чёрный Жоффруа скривил губы. – Я успел поговорить с Леоном за то недолгое время, что он пробыл у нас. Это благородный человек, отважный и честный. Он может быть вспыльчив, да, но не нападёт на того, кто слабее, будь то женщина или ребёнок. Я не верю, что он мог совершить такое, даже и в беспамятстве.

– Вы говорили с ним всего полчаса и так хорошо его узнали? – недоверчиво прищурилась она.

– Вы знаете его дольше, вот и скажите – я прав насчёт него? – вопросом на вопрос ответил Жоффруа и усмехнулся.

– Я не так близко знакома с господином Лебренном, – нахмурилась Аврора. – Должна сказать, первое впечатление создаётся именно такое... но кто знает, какие демоны таятся в его душе?

– Тоже верно, – вид атамана был столь безмятежен, что она начала подозревать неладное и на всякий случай отошла от решётки.

– Вы поразительно спокойны для человека, которому через несколько дней предстоит умереть, – заявила она. – Ваши друзья-разбойники, часом, не собираются устроить вам побег?

– Вы слишком высокого мнения о моих ребятах! – хохотнул он. – Нет, я им сразу, как понял, что приближается Железная Рука с целой армией, шепнул: «Если меня и ещё кого схватят, а вы выберетесь, не рискуйте своей шкурой, бегите куда глаза глядят». Нет, с меня достаточно, набегался я! Раз уж суждено болтаться в петле, её не минуешь!

– Вы знаете, где сейчас Вивьен? И Этьен, тот молодой парень из вашей шайки?

– Не имею ни малейшего представления, – Чёрный Жоффруа смотрел на неё, в глазах его плескалось странное веселье, смешанное с отчаяньем. – Но если и знал бы, не сказал, вы же понимаете.

– Понимаю, – вздохнула Аврора. – Что ж, если вы продолжаете упрямо утверждать, что ничего не знаете, мне здесь больше делать нечего. Прощайте!

Она уже развернулась, чтобы уйти, и сделала несколько шагов, но тут Жоффруа неожиданно окликнул её.

– Постойте, сударыня!

– Да? – она вновь повернулась к нему. Атаман поднялся со скамьи и, хромая, подошёл к решётке, обхватил прутья смуглыми мозолистыми пальцами, исхудалое лицо его было бледно, глаза горели, и весь он внезапно напомнил Авроре о разбойниках, распятых подле Христа на горе Голгофа.

– Думаете, я не знаю, что ничего хорошего меня не ждёт? – тяжело дыша, заговорил он. – Меня казнят, казнят жестоко... если только вы мне не поможете.

– Я? – Аврора на всякий случай отступила ещё на шаг, готовясь к немедленному бегству. – Вы смеётесь надо мной? Думаете, после пары разговоров я воспылаю к вам чувствами и помогу сбежать? Кто я, по-вашему, – глупая девчонка вроде Вивьен? Или вы надеетесь на моё милосердие?