— Иван Мироныч, — по очереди представился нам всем сосед с боковой полки.

Тимур отправился за стаканами. Шесть пустых стаканов ему не дали, только два. Ещё два он принёс с чаем.

Мужчины оценили коньяк, что мне Шанцев презентовал. Женщины пить с нами отказались, но слушали наши байки с удовольствием.

— Учитесь в Москве? — поинтересовался Иван Мироныч.

— Я учусь, — попытался перевести я на себя стрелки, помня, что Тимур едет в Москву нелегально и не стоит об этом трепаться.

Но деды почуяли подвох и принялись пытать Тимура, где же он учится?

— Да что, тебе сказать трудно? — удивился Поликарпыч, похоже, даже обидевшись.

Ветка начала откровенно нервничать. Блин, только дорожного конфликта нам и не хватало. А так всё хорошо начиналось…

Надо что-то срочно делать, а то всю поездку нам испортят, и на все каникулы ребятам осадочек останется. Присмотревшись к дедам, подумал, что можно им сказать правду. Ничего такого Тимур не совершил, самоволка с места отдыха — это не дезертирство.

— Слушайте, — шёпотом начал я, наклонившись к мужикам, — тут такое дело… Брат в военном училище учится. В кои веки выбрались с невестой в Москву погулять… из своего городка, где на каникулах был… Ну, что это за отпуск, если за целый месяц отлучиться из родного города никуда нельзя?

— Ну, так бы сразу и сказал, — улыбаясь, прошептал Иван Мироныч. — Наш человек! — зашептал он, глядя на смущённого Поликарпыча.

— Это какое ж училище-то? — сразу с уважением в голосе спросил тот.

— Рязанское, — ответил Тимур.

— Десантное? — удивленно вздернул брови Иван Мироныч.

Брат кивнул одними глазами.

Мужики переглянулись между собой и давай руки Тимуру протягивать через стол. Ну, вроде, исчерпан конфликт, слава богу.

Тост у них сразу родился и ни какой-нибудь, а про преемственность поколений.

— Мы Родину защищали, — проговорил Поликарпыч, — тоже молодые были, а теперь ваш черёд защищать… Только ещё выжить обязательно надо! — строго поднял он вверх указательный палец, и мы рассмеялись.

— Да, сынки, в своё время мы так навоевались, — поддержал его Иван Мироныч. — Теперь постарели вот, и пришла пора вам нас защищать… Что ж поделать…

— Да вы ещё ого-го! — ткнула мужа локтем в бок супружница под общий хохот.

Дальше просто душевно сидели, болтали обо всём, хохотали, пытаясь сдерживаться, чтобы не гоготать на весь вагон, от этого ещё смешнее становилось. Женщинам ещё раз чай принесли. А мы с мужиками допили коньяк. Я на этом остановился, сказал, что с самого утра подработка есть, где запаха не должно быть. Мол, надо использовать возможности, что дают каникулы, чтобы потом не на одну стипендию жить. Москва-то дорогая. Мои резоны приняли с уважением и не наседали. А остальные принялись за бутылку водки Поликарпыча.

Вета поменялась с Миронычем местами, они с Матвеевной уснули на боковых полках. А мы расползлись по полкам далеко за полночь. Как женщины спать ушли, Тимур про училище уже без прикрас рассказывал…

Проснулся утром на удивление в бодром расположении духа. Выспался под стук колёс. Тимур тоже выглядел вполне свежо. Ветка, похоже, уже давно не спала, причесаться успела, подкраситься.

Понял, почему настроение такое хорошее. Привык я к Святославлю, и к людям его тоже душой прикипел. Вроде и много дел переделал за эту короткую поездку, а все равно чувствую себя отдохнувшим, словно в отпуск съездил. Со многими повидался, а Тимура с Веткой еще и с собой прихватил.

Вещей у нас было не много, меня больше внутренний карман пиджака волновал. Уж не знаю, что мне скажет жена, но мой пиджак ночевал у меня под матрасом.

Мы попрощались с нашими попутчиками и среди первых покинули вагон. Не стал брать такси, специально повёз ребят на метро. Тимур бывал уже в Москве, а Вета первый раз, ей интересно. Московское метро само как музей, ей нужно обязательно как можно больше станций посмотреть…

Приехали домой около девяти, Галия уже успела уехать на работу. Заглянул к детям, соскучился, блин. Поинтересовался, как дела. Ирина Леонидовна приняла мой интерес к детям за другое, и подсказала посмотреть записки на многоканальнике.

— Столько было звонков было, Паш, ты не представляешь! Я все фиксировала!

Велел ребятам чувствовать себя, как дома, показал им комнату, в которой до этого Алироевы спали. Нашел сразу и постельное белье постелить, чтобы не забыть вечером. А сам пошёл смотреть, кто же так меня разыскивал…

А записок, и правда, была целая стопка. На несколько дней всего уехал!

Москва. Квартира Ивлевых.

Подошел к стопке записок о звонках и принялся их разбирать.

Так… Румянцев звонил, ну, это понятно.

Вера Ганина из редакции. Интересно, что там ещё случилось?

Так, дальше, Боянов Ромэн. Насчёт пьесы… Что же скажет, интересно, при встрече? Типа, извините, мы совсем не это имели ввиду… Спасибо за попытку, удачи в других сферах деятельности… Или все же не зря воображение напрягал?

Латышева Александра, редакция для детей… Радио опять? Попытка номер два? И телефон оставила…

Фирдаус… А он откуда звонил? Из Италии, что ли? Только этого не хватало. Что там уже стряслось?

Так, и еще записка, что Константин Брагин заходил.

Перво-наперво, конечно, Фирдауса набрал. Родственники важнее всего, дела вполне обождут. Но никто не поднял трубку в его московской квартире. То ли не приехал еще, а звонил из Италии, то ли приехал, но дома нет. В любом случае я сделать ничего не могу пока что…

Следующим набрал капитана Румянцева.

— Приветствую, Олег Петрович. Ивлев.

— О, вернулся?

— Да.

— Привет. Тебя очень ждут на радио, — уверенно сообщил мне капитан.

— Прямо, вот ждут? — с улыбкой переспросил я. — Скучают?

— Ещё как, — подтвердил Румянцев, усмехнувшись в трубку. — И ещё. Нужна лекция по Кубе.

— Когда? И о чём именно?

— В среду хотели в 10−00. Перспективы развития отношений. В том числе по экономике. Успеешь завтра на согласование текст привезти?

— Куда ж я денусь с подводной лодки? — усмехнулся я.

— До обеда привезёшь? Ещё же на согласование время надо.

— Постараюсь, — пообещал я и мы попрощались до завтра.

Второй звонок я сделал на радио.

Александра просила как можно скорее приехать в редакцию.

— Мы вас очень ждём, — заливалась она соловьём, — извините за недоразумение, что произошло в прошлый раз! Будем очень рады, если у вас получится сегодня найти время для встречи.

— Хорошо, — согласился я. Ну а что тянуть кота за хвост, тем более капитан Румянцев завтра, по-любому, будет интересоваться, как в этот раз прошли переговоры. — Давайте на двенадцать часов ориентироваться.

Положил трубку и подмигнул Тимуру, который с удивлением слушал из комнаты мои разговоры.

— А какое полотенце можно взять? — спросил он меня.

— Блин! Я забыл вам полотенца дать! — шлёпнул я себя по лбу и ринулся лазить по шкафам.

Только нашел и передал полотенца, как Вета тут же упорхнула в ванную.

— А ты во вторую иди, — показал я Тимуру в противоположный конец квартиры.

Не успел он полностью понять смысл сказанных мною слов, только брови начали удивленно подниматься, как раздался стук в дверь. Это оказался Яков Данченко.

— О! Ты вернулся! — радостно воскликнул он. — А мы тебя ждём уже который день! Баянов тебе обзвонился.

— Да-да, мне передали, — пригласил я его войти. — Только приехал, вот уже начал всех обзванивать, — показал я ему стопку записок.

— Боянов тебя очень ждёт, — умоляюще смотрел на меня Яков. — Мы сейчас, как раз, в театр едем на репетицию. Может, и ты с нами?

— Не могу, к сожалению, на радио уже встреча в двенадцать, — извиняющимся тоном ответил я. — А может, я после радио сразу к вам поеду?

— Отлично! Я Михаила Алексеевича предупрежу, — ответил довольный Яков, и, немного помедлив, явно гложимый любопытством, спросил: — А если не секрет, на радио зачем?