— Ну и чем все это кончилось?

— Начальник позвал нас с ним, позвал офицеров, самых авторитетных, ну и вправил нам обоим мозги. Не стал он выносить сор из избы. Наказывать нас лишний раз. Сказал, мы сами себя наказали, вот так вот опозорившись. Ну, был он прав.

— А что с той учительницей стало? — Спроси с улыбкой дядя Костя.

— Женой она моей стала, — рассмеялся капитан.

— Так. Ничего я не пойму, — председатель потер высокий лоб. — Это мы сейчас все к чему?

— Да так, ни к чему, — хитровато улыбнулся я. — Интересно просто стало.

— Ну тогда ладно. Пойдемте и поговорим по существу проблемы.

— Может, вы с ними? — Глянул я на капитана.

Тот смутился.

— Ну, лезть в чужое дело, мне кажется, не очень хорошо.

Председатель с дядей Костей глянули на меня удивленно.

— Я подумал, нам бы чужой взгляд не помешал бы. Трезвый, не заинтересованный. Со стороны, так сказать, — ответил я на их вопросительные взгляды.

Капитан пожал плечами.

— Ну, если никто не против, то и я не против.

— Пойдем уж, — вздохнул председатель. — Чего ты, Саша, будешь тут один, в коридоре сидеть?

Председатель полистал бумаги, которые ему принесла секретарь по его звонку. Бумаги были кальками приказов, выписанных на дядю Костю.

— Есть тут докладная записка, — сказал он. — анонимная. Есть приказ на выговор за пьянство. Вот, постановление из отделения школы высшего мастерства о замене состава тренеров.

— Мне нашли замену? — Дядя Костя поерзал на стуле.

— Нет. Пока еще не нашли.

— Тут до соревнований осталось всего ничего, — посетовал тренер. — А у них такие перестановки!

— А кто составил приказ? — Спросил дядя Костя.

— Подписан он руководителем отделения школы мастерства, — сказал председатель.

Вот значит как. Выходит, первый зам себя неплохо оградил. В официальных документах он никак и нигде не числился.

— М-да… Ситуевина, — председатель снова потер лоб. — Неприятность вышла какая. Да еще и прямо перед соревнованиями. Ну тут ничего не попишешь. Руководитель отделения действовал согласно инструкции. У тренеров-воспитателей за последние полгода не должно быть никаких нарушений трудовой дисциплины. А тебе, Костя, в самый последний момент прилетел выговор. Вот и сняли.

— Выговор по одной только докладной записке, — вздохнул дядя Костя. — А мне директор нашей спортивной школы ничего разъяснять не стал. Мол, раз есть проступок, надо наказать. Нито его самого накажут. Сказал, что пожурили его у вас, в спортивном обществе, когда узнали, что он за пьянство наказал меня простым замечанием.

Да уж. Как обычно, крайних не найдешь. Все старательно прячут свои хвосты, чтоб не схватили.

Председатель задумчиво нахмурился. Стал шелестеть бумажками, перебирая их и вчитываясь в текст отдельных документов.

— Если спросить меня, — начал он, — то дело какое-то мутное. Тут пока разберешься, пока концы найдешь…

— И соревнования уже начнутся, — докончил я.

Председатель вдруг стал еще более угрюмым от мысли, пришедшей ему в голову.

— Это прямо какая-то диверсия, — сказал он. — Будто кто-то прямо накануне важного события решил одного нашего тренера из строя вывести.

— Ну или не дать мне поучаствовать в создании сборной, — сказал дядя Костя. — Мне кажется, это все какой-то бюрократический фокус. Какой-то запутанный клубок.

Тут и я понял, к чему клонит тренер. А ведь и правда, фамилии первого зама в документах нигде не фигурировало. Докладная записка — анонимная. А руководитель отделения школы спортивного мастерства должен был принять какое-то решение немедленно. Ведь на носу отборочные соревнования. Вот и вышло так, что дядю Костю по надуманному выговору отстранили. Да только злоумышленник, видимо, и сам понимал, что если тут станут разбираться — все раскрутят и директору «Надежды» придется отменить приказ о выговоре. Да только будет уже поздно: соревнования к этому времени пройдут, а дядя Костя уже пролетит с должностью тренера сборной. Хитро, ничего не скажешь. Да только и мы можем быть хитрыми.

— Михаил Ефимович, — сказал я. — Вы же знаете, что дядя Костя — хороший тренер.

— Знаю, — кивнул он. — Но одного моего мнения мало. Тут еще есть у нас и руководитель отделения. Тут он решает, кто именно будет в тренерском составе.

— Вы его знаете, дядь Кость? — Спросил я.

— Нет, не знаю, — покачал тренер головой.

— Ну вот. Значит, не знает он, какой наш дядя Костя наделе. Для него он просто, какой-то пьяница.

— Ведь в приказе и в записке так и написано: за пьянство, — задумался дядя Костя. — Без какой-то конкретики.

— А нельзя сделать, как дядя Саша рассказывал? — С этими словами я глянул на Капитана, притихшего на стуле у стеночки.

Услышав свое имя, Александр пошевелился. Закинувший ногу на ногу, он поменял их местами, чтобы усесться немного поудобнее.

— Как сделать? — спросил председатель.

— Товарищеское заседание? — Тоже спросил капитан. — Вроде того, про которое я мальчику рассказывал?

— Да, — я кивнул, — чтобы не разбираться во всех этих бумажках. Ведь это ж долго. А если сразу все посмотрят на дядю Костю, поговорят с ним. Может, руководитель и изменит свое решение.

— Это экстренное заседание получается, — задумчиво произнес председатель. — Вроде как, внутренняя диверсия относительно тренерского состава произошла. Во всяком случае, я это так вижу.

— Целое ЧП, — рассмеялся дядя Костя.

— А почему бы и нет? — Пожал плечами председатель. — Вызову срочно замов своих, вызову руководителя из отделения, ну и тебя, Костя. Выступишь, ну и решим, как тут быть при конкретных обстоятельствах. Я вот, например, буду за то, чтобы тебя вернули в тренерский состав. Лично походатайствую об этом.

— Дядь, Кость, все нормально будет, все решиться в нашу пользу, — сказал я, когда мы вышли из конторы.

Константин Викторович все еще беспокоился. Был он хмурым и задумчивым.

— Председатель сказал, вызовет замов, — проговорил старый тренер. — Если все это дело рук первого зама Неминяйло, он будет против меня выступать.

— Зато председатель за вас, — улыбнулся я. — Да и обстоятельства, сами видите, подпирают. Скоро соревнования.

Константин Викторович вздохнул. Вернувшись к мотоциклу, дядя Костя заметил, что подспустило переднее колесо. Он полез в люльку, достал старый насос. Принялся качать.

— Давайте я, — сказал я, увидев, как обильная испарина выступила на лбу у тренера.

Тот улыбнулся, уступил мне место. Когда я подкачал колесо, и дядя Костя проверил его на упругость, то сказал:

— Вот теперь нормально. Ну, поехали.

Константин Викторович сел в седло. Я забрался в люльку и подал ему шлем. Внезапно нас окликнул уже знакомый нам капитан. Он как раз сходил по ступенькам конторы. Дядя Костя, собиравшийся топтать лапку стартера, расслабился. Опустился на сидение.

— Вот так дела у вас тут творятся, — с улыбкой сказал капитан, подоспевший к нам. — Интриги, как в кинофильме.

— Век бы мы эти интриги не видали, — махнул рукой дядя Костя.

— Ну, — покивал капитан. — Я чего хотел. А когда у вас будут соревнования? Нельзя ли поприсутствовать? Посмотреть хочу, как местные ребята соревнуются.

— Можно, — улыбнулся дядя Костя. — А чего ж нельзя то?

— А когда они у вас?

— В воскресенье, — сказал я. — Спортивная школа «Надежда». Приходите, конечно.

Пообещав обязательно быть, капитан распрощался с нами и ушел по своим делам.

Председатель назначил совещание на утро следующего дня, и я должен был узнать о его результатах, как раз когда дядя Костя приедет за мной, чтобы отвезти на тренировку.

Тренер очень нервничал по этому поводу. Я же был спокойнее. Почему-то, казалось мне, что все пройдет хорошо. Что под нажимом обстоятельств, дядю Костю оставят в составе тренеров.

Константин Викторович приехал за мной и, привычным делом, позвал за двор резким звуком мотоциклетного клаксона, я вышел уже готовый, со спортивной сумкой за спиной.