Довольный собой, Тёма стер всю старую линию и прочертил новую.

— Он у тебя чуть не третью часть забрал, — заключил Матвей, увлеченно следя за игрой.

— Надо было бросать монетку, — пробурчал Сережа.

— Ну, я опять бросаю, — гордый собой Артемий, поднял ножик.

Новый бросок принес ему еще один кусочек моей территории, но уже далеко не такой большой. Следующий тоже оказался удачным, и Артемий отхватил у меня уже почти половину.

— Ты, Вова, только не обижайся, — сказал он серьезно, — если я даже и выиграю, это будет только для того, чтобы тебе с Рыковым помочь. Ты и сам знаешь, что я Диму обойду. Так что ничего страшного из твоего проигрыша сейчас не будет.

— Ну кидай, — беззаботно пожал я плечами.

Стоит признать, что Артемий был прав в том, что он крепче Димы. Это было видно даже внешне. Если Дима был поджарым и вытянутым, как типичный мальчишка, то Артемий выглядел иначе. Плечи его уже слегка округлились, и тугие мышцы бицепсов перекатывались под кожей, когда он выполнял очередное упражнение. Мальчишеская спина его уже оформлялась, и было ясно, что через несколько лет, она приобретет мужской размах.

Если бы я был уверен, что именно толстый Егор выйдет соревноваться с Тёмой, не думал бы не секунды, а просто отдал Артемию право идти против него. Да только я понимал, что соревноваться захочет именно активный Дима. Он, будучи новеньким в коллективе, тут же завоевал у всех уважение, не побоясь выступить перед тренером.

Думаю, для мальчишки это далеко не первый переезд и тем более не первый коллектив. Возможно, и не последний. Дима привык вливаться в новое общество, и, по крайней мере это у него выходило мастерски.

А еще я прекрасно понимал, что такие, как Дима играют только в те игры, в которых могут победить и показать свое превосходство над остальными. Против заведомо сильного Тёмы он выйти просто побоится. Найдет убедительную отговорку. А Диму надо именно что заманить на состязание. Чтобы отвертеться он не мог.

Артемий прищурил один глаз, как бы приглядываясь к разделенному кругу. Потом он хмыкнул, глянул на меня.

— Гля, как могу.

Тёма поставил ножик на выставленный нокоток, бросил. Ножик сделал лишний оборот и бухнулся в песок ручкой.

Я увидел, что на мгновение лицо Артемия загорелось удивлением. Мальчишка почти сразу взял себя в руки.

— Твой ход, — добродушно хохотнул он и потер шею.

Я подобрал ножик. Без выкрутасов кинул с пальца. Острие воткнулось в песок почти у самой линии, ближе к центру круга, плоскостью на девять часов.

— Ого, — даже привстал Матвей.

— Хорошо попал, — покивал Сережа.

Я затер старые линии, которые перекрывала моя, и в распоряжении у меня осталась почти что половина круга.

— Молодец, — сказал по-дружески Артемий, скрывая свою настоящую нервозность.

Я понял это по натянутой улыбке и хмурых глазах мальчишки. Видимо, Артемий был из тех, кто не привык уступать победы никому.

М-да. Если я выиграю, паренек почти наверняка обидится на меня. Ну ничего тут не поделать. Не мог я допустить, чтобы Рыков, после всего, что он сделал, вернулся на свое место. А тем более, чтобы ушел от ответственности. Тогда ушлый тренер почувствует себя совсем уж безнаказанно и точно пойдет в настоящий разнос.

Я снова кинул ножик и опять отрезал у Артемия кусок территории. Удачным оказался и следующий бросок. И хотя Артемий еще мог уместиться в свою часть обеими ногами, он разнервничался еще сильнее, видя, что сдает позиции.

Когда я снова бросил нож, он бухнулся на песок, задев его острием. Вышло так, что вроде бы и воткнулся, но на клинке не устоял, а только выковырял комок песка. Нож упал в рыхлую массу торцом, да так и остался лежать.

— Это не считалось, — тут же заявил Артемий.

— Ну, нож воткнулся, — указал на это Сергей. — Вон, смотри, и линию понятно, как проводить.

— Не-е-е, — протянул Матвей. — Надо, чтоб торчал.

— Ну, — кивнул Артемий. — Не считался твой бросок.

— Не считался, так не считался, — рассудив, что и правда заронил свою серию, сказал я. — Давай. Твоя очередь.

Артемий поднял нож. Угрюмо осмотрел площадку и решил кидать по-простому, с пальца.

— Давай с носа, — широко улыбнулся Матвей.

— Да тихо ты! — рявкнул на него Артемий недовольно. — Чего под руку говоришь?

— А чего это ты на меня рявкаешь? — Матвей встал. — Я че тебе, пес дворовый, чтобы рявкать?

— А чего ты под руку говоришь, да еще и невпопад? — Артемий тоже поднялся.

— Да я просто сказал! Пошутил! А ты давай на меня кричать, будто бы я враг народа!

Мальчишки застыли друг напротив друга, я видел, как разнервничавшийся Артемий мнет в кулаке рукоять ножа. Матвей тоже сжал пальцы добела. Казалось, сейчас начнется настоящая перепалка.

— Ну-ну, тихо вы, — вмешался я, встав между ними. — Чего вы, как щенята бойцовые, друг на друга скалитесь?

— А чего он? Нельзя что ли по-человечески сказать? — Недовольно кивнул на Артемия Матвей.

— А тебя кто-нибудь просил, сейчас рот открывать? — Ответил Артемий.

— Ах ты… Да я тебя…

Матвей было попер грудью, но я его тут же остановил.

— Тихо, тихо ты. Ну давай еще сейчас между собой все передеремся. Позорище тогда будет. Даже за одно дело постоять не смогли. Перессорились.

Мальчишки так и остановились. Напряжение между ними чувствовалось еще пару мгновений, но потом, вроде бы они успокоились. Артемий сконфуженно опустил взгляд. Матвей тоже повесил голову и даже отвернулся.

— Ну? Давайте, извиняйтесь перед друг другом, — строго сказал я. — Так, чтобы между вами никаких недомолвок не осталось.

Оба парня замялись еще сильнее. Я понимал, что каждый ждал, чтобы другой попросил прощения первым.

— Ну чего вы гордые, такие? — Если первыми не можете решиться, смелости не хватает, так давайте на раз, два, три. Что б хором.

Артемий зыркнул на меня, задетый словами про смелость. Он сжал губы, глядя в землю. Потом вдруг заговорил:

— Ладно, Матвей. Прости ты меня. Зря я на тебя так накричал.

— Ты тоже прости, — промычал, чуть погодя, Матвей. — Мне и правда не надо было тебе под руку говорить. Да я и сам, — он растерянно рассмеялся, — и сам не люблю когда под руку говорят.

— Мир? — Артемий протянул руку.

— Мир, — пожал ее Матвей.

— Ну вот и хорошо, — вернулся я к полю.

— Ой-ой… — Вклинился Сережа. — А поле-то вы все истоптали, пока ругались.

— М-да… — Артемий опустился, осмотрел круг, полный наших собственных отпечатков ног.

Линии затерлись и теперь разобрать, где какая проходила, было очень сложно. Артемий умудрился даже край круга истоптать.

— Если заново нарисовать? Поправить круг? — Спросил Матвей.

— Не, — вздохнул Артемий. — Тогда, может, получиться нечестно. Вдруг кому достанется больше, чем было.

— Ну тогда давайте заново, — сказал я, глядя на Тёму.

Артемий тоже на миг заглянул мне в глаза, но тут же спрятал свой взгляд. Поджал губы, как бы в нерешительности.

— Я вот что подумал, — начал он. — Давай… Давай, Вова, ты все же пойдешь против Димы.

— Я? А чего это ты?

— Просто… Я решил… Решил, что и правда, Дима может против меня забояться выходить. Скажет, что нечестно.

Я улыбнулся мальчишке. По-доброму хмыкнул.

— А ведь мы же точно не знаем, кто из них наверняка согласится. Может быть, Дима, может Егор. А может быть, и вообще кто-нибудь другой. Так? — сказал я.

— Ну… Так.

— Тогда давай вот как поступим. Ежели Егор, или кто крупный, навроде него вылезет, ты пойдешь. С ихней точки зрения это будет честно. А если Дима, или кто-то похожий по весу, тогда уже я против него выступлю. Согласен?

Артемий поднял взгляд. По-доброму заглянул мне в глаза.

— Согласен, — сказал он, пряча смущенную улыбку.

— Думаешь, сработает твой план, Вова? — Спросил Константин Викторович, поправляя шлем, висящий на руле мотоцикла.

— Должен, — сказал я, — если я смогу обойти этого Диму. Да только есть один момент. С вами связанный