— Уходить надо, — сказал я.

— С чего вдруг? Боишься, дружки Грота пожалуют?

— Ага, багеты, язычники, пара подражателей. У него много друзей по округе бродит.

— Выстрелы их отпугнули.

— А запах крови привлечёт. Слишком много её пролилось, а нас всего двое. Не хочется входить в конфликт с местной фауной и выяснять, кто сильнее.

Алиса с недовольством оторвалась от экрана.

— Дай хоть двадцать минут подзарядить планшеты.

— Двадцать, — согласился я, и со всем барахлом выбрался на улицу.

На душе скребли кошки. Даже двадцать минут много, и опасался я в первую очередь не тварей, а людей. В трёх километрах отсюда находился жилой городок, тот самый, где труженикам Загона выдавали квартиры. Охрана городка наверняка слышала стрельбу и передала инфу в Контору. Конторщики не дураки, в связи с последними событиями любая перестрелка в окрестностях Загона должна их заинтересовать, а значит, через полчаса, максимум час, следует ждать гостей.

Я пробрался на парковку. Контрабандисты поставили свою платформу боком к нашей, перекрыв выезд. Я заглянул в кабину, в кузов. Ничего интересного не нашлось, только пластиковая бутылка с водой, да и та не полная. Мало. Это мне одному. А ещё пожевать бы чего-нибудь. Что ж они пустые приехали?

Я перешёл на другую сторону парковки. Акации росли здесь гуще, ветви переплетались как змеи, корни лезли наружу. Для схрона местечко самое то. Сунул в корни ружья, патроны, присыпал сухой листвой. Если не знать, что здесь что-то лежит, ввек не найдёшь.

Обещанные двадцать минут пошли, Алиса не появлялась. Я вернулся к платформе, забрался в кузов и, прикрывая ладонью глаза, посмотрел на дорогу. В волнах марева отразился зеркальный блик. Потом ещё один, и ещё, и следом далёкий гул: у-у-у…

Броневик, судя по звуку, не более полутора километров.

Я соскочил вниз и бегом бросился к универсаму. Обдирая лицо о колючки, пробрался в зал. Алиса как сидела у стены, копаясь в записях Грота, так и продолжала сидеть.

Ни говоря ни слова, я вырвал зарядку из розетки, выключил свет и, схватив девчонку за руку, потянул к стеллажам.

— Дон, куда мы? Что случилось?

— Что, что! Говорил же, сразу надо уходить. Нет: подзарядить, подзарядить! Дождались. Вараны едут!

Вараны — это не контрабандисты, пусть даже под дозой. И навыки, и оружие у них на порядок выше. То, что в Полыннике я как два пальца об асфальт разобрался с Музыкантом и его напарником, ни о чём не говорит. Во-первых, они не были готовы к отпору. Во-вторых, двое — это не так много. А сейчас целый броневик, человек семь-восемь, не меньше.

На лестничной площадке остановился, решая куда: вверх-вниз? Подвал штука надёжная, но в случае нужды хрен выберешься. Перекроют все ходы и закидают гранатами. Потянул Алису наверх.

Второй этаж — сплошные коридоры и комнаты. Стены многих разбиты, всюду ломаная мебель, куски штукатурки, ДСП. Седи этих куч и обломков спрятаться проще, а при необходимости можно выбраться в окно. Я глянул в ближнее. Верхушки акаций дотягивались до самого подоконника, это упрощало задачу, отпадала необходимость в верёвке. Хотя надеюсь, прыгать не придётся, ибо Алисе прыжки с высоты не нравятся.

Мы пробрались к окну, из которого хорошо просматривалась парковка. С дороги сворачивали два броневика. Первый был забит внешней охраной, во втором вараны. Внешники высыпали как горох, и с видом секьюрити из супермаркета начали озираться по сторонам. Лишь один, в синей рубашке, подошёл к платформам, осмотрел их внимательно, заглянул во все углы. Из второго броневика его окликнули, он с минуту молчал, сверяя что-то в планшете, потом ответил, указывая на платформу контрабандистов:

— Эта точно наша, числиться за Петлюровкой. А эта дикая. Сразу не скажу чья, надо запрос делать.

Внешники разбрелись по парковке, один забрался в сгоревший троллейбус, загремел железом, чертыхнулся. Вараны держались кучнее, с подозрением поглядывая на заросли акации.

К синему подошёл старший от варанов, сказал развязно:

— Баранам своим прикажи, чтоб по периметру прошвырнулись. Что найдут, пусть докладывают.

Я повернулся к Алисе, кивнул на сладкую парочку.

— Никого не узнаешь?

— Сиваш? — узнала она синего.

— Именно. Я думал, папочка твой его того самого, в язычники определил.

— Держали на принудиловке в отдельной камере. Рассчитывали выйти через него на Олово.

— Вот, значит, как. А Тавроди выпустил. Похоже, ему с примасом делить нечего, — и добавил задумчиво. — Они по-прежнему друзья.

— Что значит «по-прежнему»? — напряглась Алиса.

— Ой, только не говори, что не видела фотку, где они вместе: Гук, Олово, Тавроди, папа твой. Слышал я эту историю, как они начинали, как создавали Контору. Не знаю только, по какой причине разошлись…

Я посмотрел на неё, надеясь, что она назовёт эту причину, но девчонка и ухом не повела. Ладно, чёрт с ней.

— А второго не знаешь?

— Вроде видела, но точно не скажу.

— Музыкант… падла. Это он меня и мою семью, и…

Я сжал кулаки.

— Глупости не наделай. — Алиса мягко взяла меня за плечо.

— Нормально всё. Я уже сталкивался с ним в Полыннике, успел свыкнуться с мыслью, что эта мразота по Территориям ходит. Подвернётся возможность, прибью сучонка.

Музыкант, словно услышав меня, повернул голову в нашу сторону. Алиса резко пригнулась, я замер, вжимаясь щекой в откос.

— Это что за строение?

— Бывший универсам.

— Проверим. — Музыкант щёлкнул предохранителем. — Веди.

Сиваш крикнул внешникам, чтоб осмотрели округу, и уверенно направился к входу, вараны цепочкой двинулись за ним. Я перевёл дыхание, жестом показал Алисе, чтоб оставалась на месте, а сам медленно, стараясь ничего не задеть, прошёл к лестнице. Спустился, замер возле дверного проёма, превратившись в слух.

Сиваш знал это место. Захрустел мусор под ногами, загорелся свет. Кто-то из варанов присвистнул:

— Хрена себе мочилово. Походу, они и стреляли.

Я представил, что они увидели — семь трупов, лужи крови, вонь. Картина, мягко говоря, не позитивная.

— Знаешь кого? — спросил Музыкант.

— Всех, — немного помедлив, ответил Сиваш. — Группа Грота. Сам он вон лежит, у стеллажей. Занимались контрабандой, поставляли нюхач в Квартирник, в Прихожую, назад нелегалов гнали. Хорошо жили, бабло не считали. Здесь у них точка сброса. Видимо, что-то не так пошло.

Несколько минут слышались только шаги, скрипнуло стекло под подошвой. Вараны разбрелись по залу, осматривая закоулки. Один выглянул на лестницу, я прижался к стене, забыл, как дышать. Накрыл ладонью рукоять тесака… По лестнице скользнул луч фонаря, осветил потолок, чёрный проём подвала и погас. Я осторожно выдохнул.

— Те, кто завалил их, ушли сразу, — подал голос Сиваш. — Взяли, что можно, и свинтили.

— Двое… — задумчиво проговорил Музыкант.

— Что «двое»?

— Нападавших было двое. Один напротив входа стоял, второй сзади и левее. Грота твоего в упор добивали.

Музыкант почти в точности описал то, что произошло в этом зале каких-то полчаса назад.

— И что это меняет?

— Ничто не меняет. Кроме того, что они ещё здесь.

Я напрягся.

— С чего вдруг? — проговорил Сиваш с сомнением. — А даже если так… Через окна уже сдёрнули. Как только мы вошли. Не дураки же они.

— Не сдёрнули. Давай сюда своих баранов. Подвал где?

Я закусил губу. Он меня почувствовал. Не конкретно меня, а того, кто под дозой. Чужого. И сложил пазлы в общую картинку. Сука, как-то сразу не допёрло, что если я чувствую, то и меня почувствовать могут.

Если они сейчас весь универсам прочешут, то мало нам с Алисой не покажется, и одним пистолетом не обойтись, взять их врасплох уже не получится. И, выходит, два десятка стволов против моих двух обойм.

Нужны кардинальные решения.

Я вынул из подсумка гранату, выдернул чеку. Посмотрел куда примострячить, сунул под кирпич. Приёмчик так себе. Музыкант или кто из его варанов кирпичик обойдут, люди тренированные, сделают это на автомате, а вот внешники обязательно заденут, ну а другого мне и не надо.