Я скрипнул зубами:

— Кого? Кота в мешке? Хотелось бы подробностей для затравки.

— Правила не меняются. Ты либо принимаешь предложение, либо нет. Если принимаешь, получишь подробности. Решай. Видишь, насколько Контора тебя уважает, сама позволяет сделать выбор.

Сказано было с сарказмом. Понятно, что никакого выбора у меня нет, да и наслоилось одно на другое слишком удачно: счёт за ущерб, особое сотрудничество. Видимо, очень особое, а то бы счёт выставили поменьше. Как будто специально на крючок меня подвесили, да что там крючок — кукан. Хрен спрыгнешь.

— А как же принудиловка?

— Кончай тупить, Дон. Выбирай.

Я с силой надавил «да», едва экран не треснул. Через минуту прилетел текст:

Вы должны проследовать в трактир «Кровавый заяц». По прибытии доложить.

— Где этот трактир?

— Петлюровка, — не глядя на экран, прояснил Матрос. — В самой глубине, у террикона. Мрачное место. Раньше назывался «Овощ», потом переименовали. Чуешь в чью честь?

— Чуют знаешь что? Как попасть туда?

— На платформе, разумеется, пешком ты до обеда не доберёшься.

Матрос провёл меня на хоздвор. У ворот стояла платформа с логотипом фермы, за рулём Желатин. Вот и снова встретились. Слишком часто нас жизнь стала сводить, вернее, Контора. Только на этот раз он один, без компании. У него, небось, тоже особое сотрудничество, не извозом же решил подработать.

В кузове лежала моя экипировка: оружие, разгрузочный жилет, плащ. Всё подготовили, сволочи. Я облачился, проверил наличие патронов в магазинах. Полные: три запасных рожка к автомату и три к пистолету на разгрузке. Нормально, отбиться от пары багетов хватит. Особенно порадовал плащ. Ночи прохладные, после дневной жары контраст более чем ощутимый.

Я показал Матросу большой палец и сел в кабину.

— Жми педали, любезный.

— Как скажешь, начальник, — отозвался Желатин и надавил акселератор.

На территории Загона ночью заблудиться невозможно. Каждый комплекс зданий освещён: Радий, ТЭЦ, угольный склад, депо, даже выездные ворота и железнодорожную платформу подсвечивала череда унылых фонарей. И только Петлюровка напоминала бездну. Если и блеснёт где жидкий огонёк, так исключительно возле вывески питейного заведения. На улицах тихо и пусто; изо всех звуков только мягкое урчание двигателя электроплатформы.

Часы на планшете показывали начало третьего. Скоро рассвет, небо стало чуть менее тёмным, и лишь возле «Кровавого зайца» по-прежнему гнездился мрак. Тень от террикона ложилась на длинный одноэтажный барак, вросший в землю по второй венец. Окна закрыты плотными ставнями, дверь массивная, но низкая, заходить пришлось нагнувшись, дабы не разбить голову о притолоку.

Внутри, слава богу, горели лампочки, шипел патефон голосом Вертинского, сидели люди — по виду, самые закостенелые петлюровцы. Едва я вошёл, в меня уткнулось не менее двух десятков злобных рыл. Видеть приглаженных загонщиков здесь не привыкли и, если бы не автомат на шее, боюсь, через минуту-две меня со всеми почестями вышвырнули на улицу.

Но автомат Калашникова тот ещё миротворец. Взгляды поскучнели, народ вернулся к бутылкам и картам.

Я приглядел свободный стол, сел. Автомат положил на колени. Желатин сел напротив. Для него местная обстановка была родной. Он щёлкнул пальцами и жестом показал бармену, что от него требуется.

Я достал планшет, отправил сообщение:

На месте.

Ответ пришёл не такой, какого я ожидал.

В течение двадцати минут вам необходимо собрать команду добровольцев в составе не менее трёх и не более шести человек. Цель: ликвидация участников шоу Мозгоклюя именуемых «зайцы». Сумма вознаграждения каждого члена команды не может превышать двойного порога оплаты «охотника» в сутки. Вооружение и боеприпасы предоставляются по необходимости.

По готовности сообщить имена и территориальную принадлежность каждого члена команды.

Вот те раз…

Они хотят, чтобы я пошёл мочить зайцев. А ни чё, что я сам когда-то был зайцем, и с тех пор эти милые зверушки мне ближе и дороже, чем охотники? Со стороны Конторы это не есть гуд. К тому же мне предлагается набрать бойцов из среды петлюровцев, да ещё в трактире имени меня. Весьма сомнительно, что предложение местным населением будет воспринято с энтузиазмом.

Но особое сотрудничество не отменишь, его нужно выполнять. Да ещё ограничение по времени. Надо торопиться.

— Ты только шофёр или ещё на что-то согласен? — посмотрел я на Желатина.

Бармен поставил перед ним поллитровый шкалик и блюдо с варёным картофелем. Рюмка была одна, вилка тоже, значит, моё участие в пиршестве не предусматривалось.

Желатин наполнил рюмку, размял картофелину и выдохнул:

— Вздрогнули!

Выпил, закусил, вытер губы.

— Конкретно что предлагаешь?

— Конкретно: валить зайцев на шоу.

Желатин снова потянулся за шкаликом.

— Говно затея. Слышал, какую бойню зайцы на первом этапе устроили? То же и на втором будет, — и поморщился. — Без меня. Я тебя доставлю, куда скажешь, на этом всё.

Первый блин комом. Но сдаваться рано, не зря же меня направили именно в это место. Наверняка тут есть люди, готовые последовать за мной. Я встал, прошёл к стойке. За спиной бармена висел мой портрет: небольшой, да и качество так себе, но, если приглядеться, узнать можно. Повернулся к залу.

Рядом за столом шла вялая игра в карты, за соседним тоже играли. На столах стояли бутылки, кружки, миски с закусками. Справа у стены дребезжала гитара, в диссонанс с Вертинским создавая такую какофонию, что хотелось оборвать струны и намотать их на шею гитариста.

Поборов раздражение, я громко сказал:

— Внимание, господа!

Никто не пошевелился. Желатин хмыкнул и опрокинул в себя третью стопку.

Я снял калаш с предохранителя, передёрнул затвор и выпустил весь рожок поверх голов посетителей. Грохот выстрелов заложил уши, бревенчатые стены осыпались щепками. Народ повскакал с мест, кое-кто даже лёг на пол. Позади звякнуло стекло, похоже, бармен уронил что-то.

Я неспешно поменял магазин.

— Рад, что привлёк ваше внимание.

Не скажу, что петлюровцы испугались. У многих при себе было оружие, в основном обрезы. По огневым возможностям с автоматом не сравнить, но если они возьмутся за меня всем скопом, то рассвет я увижу вряд ли. Однако мои действия впечатление произвели.

— Ты охренел, сучий выпердышь⁈

Дальше посыпался словесный понос, весьма изощрённый и разнообразный; возникло ощущение, что некоторые товарищи от слов готовы перейти к делу.

Я снова передёрнул затвор, и ругательства иссякли.

— Друзья, у меня осталось три магазина. Если кто-то из вас думает, что их я тоже потрачу на стены этого прекрасного заведения, то пусть встанет ближе к дверям, дабы я не задел тех, кто считает иначе. Ну, — я принял позу Рембо, — есть желающие встать напротив?

С моей стороны это было большой наглостью, потому что петлюровцы по-прежнему имели возможность достать оружие, внутренне я даже приготовился среагировать… Но вместо этого грянул хохот. Народ ржал от всей души, и это вызывало раздражение не меньшее, чем гитара. Может, реально разрядить оставшиеся магазины в них?

К стойке шагнул здоровяк. Оружия при нём не было, но на столе рядом с картами лежал ТТ.

— А ты весёлый. Где-то я тебя видел.

— На стене за спиной бармена.

Петлюровец присмотрелся к портрету.

— А и верно. Ты тот самый… — и обернулся к залу. — Братва, это Кровавый заяц! Во, сука, натурально во всю величину. Гней, не зря ты клоповник свой переиначил. Глянь, название само прискакало.

Это замечание слегка добавило веселья присутствующим, но ненадолго. Смех стих.

— Чё те надобно, заяц? Думаешь, наше пивко вкуснее загоновского? А хрен ты угадал. Всё пиво из одной бочки разливают.

Снова послышались смешки.

— Мне нужны люди, — чётко произнёс я. — Сильные, смелые, готовые на всё. Пять человек.

— Сколько платишь?

— А для чего узнать не хочешь?