Гук выпрямился, ногой подвинул Алисе ящик, заменяющий стул.

— Присаживайся.

Алиса села, положила ладошки на колени. Звездун встал возле лестницы, я отошёл к заборолам, выглянул в смотровую щель. Вид на городок с высоты башни открывался великолепный. Дома в центре и на северной окраине частично разрушены, частично сгорели, остались стены да остовы. Видимо, там происходили основные боевые действия, и пока что обе стороны оставались при своих. Хотя если приглядеться, то прихожане всё-таки поддавливали и постепенно сдвигали наших к востоку. Слышалась интенсивная автоматная перебранка, глухие рыки разрывов…

— Чем обязан такой хорошей компании? — голос Гука звучал саркастически.

Нашему визиту крёстный мой не обрадовался и ждал от него чего угодно, только не добра. За его спиной сидел на корточках пацан лет шестнадцати и колдовал над коптером. Под рукой лежал помповик со сложенным прикладом. Жёсткая штука для ограниченного пространства. Левее и дальше стоял Автол, небрежно поглаживая пальцами рукоять пистолета. Оба делали вид, что заняты собственными делами, и нами не интересуются абсолютно. Но и от пацана, и от Автола тянуло угрозой, пусть не очень сильно, однако не учитывать их нельзя.

А вот Гук — это другое. Его силу я почувствовал сразу, как и он мою, но я вёл себя сдержанно, а он, пусть и не смотрел на меня, тут же попытался ментально надавить, проверить, на что я способен. Это как схватка разумов. Мысленно посылаешь противнику сигналы опасности и смотришь, как он реагирует: сопротивляется, маневрирует, атакует. Так делал старший Трезуб, пытаясь обнаружить меня и подловить. В тот раз я не откликнулся, и он решил, что сильнее. Не откликнулся я и сейчас.

— У нас особое сотрудничество, — ровным тоном произнесла Алиса. — Ты знаешь, что это такое, Гук, и потому уверена, не станешь мешать нам. Мы ищем людей, нарушивших контракт с шоу Мозгоклюя. Остальные нас не интересуют.

— Что они сделали?

— Отказались выполнять взятые на себя обязательства, говоря попросту: сбежали.

Гук кивнул:

— Это яма. Боюсь, по доброй воле никто из них с вами не пойдёт, — и развёл руками. — К счастью, у меня таковых нет. В наших рядах только добровольцы по стандартному сотрудничеству, а все приблудные — сплошь дикари. Ваших клиентов нет.

— Это радует, — ответила Алиса. — Нам меньше забот. Значит, отправимся проверять оставшиеся Территории. Спасибо за помощь, комендант.

И тишина.

Минуты две тянулось напряжённое молчание, стало слышно, как под башней кто-то командует:

— Построились! Дебилы, я кому всё это рассказываю? Смотрим на меня, мля… Сегодня вы все стали частью нашего небольшого, но очень дружного коллектива…

Гук хмыкнул и, явно намекая на выход, спросил:

— Уже уходите?

— Если у вас больше ничего нет… — с усмешкой начал Звездун.

Но Алиса перебила его:

— Ты с кем, Гук?

Она не изменила ни позы, ни тона. Как сидела тонкая и беззащитная, глядя на Гука большими холодными глазами, так и осталась сидеть. Но от её голоса у меня мурашки по спине побежали. То ли часть дара отца передалась ей, то ли… Мне стало не по себе. И Звездуну тоже, и всем остальным на площадке, включая Гука.

— Ты что хочешь… Что ты хочешь сказать? — медленно проговорил он. Лоб покрылся испариной.

— Всё повторяется. Когда-то ты встал рядом с отцом против Комитета Спасения, чтобы очистить этот мир от грязи. Прошло время, грязь скопилась снова. Настала пора взять в руки оружие и провести новую чистку. Несмотря на то, что ты сделал, отец по-прежнему уважает тебя и даёт возможность сделать выбор. С кем ты: с нами или с Тавроди? Тебе придётся к кому-то присоединиться, хочешь ты того или нет.

Гук облизнул губы. Таким подавленным я его ещё не видел.

— Не торопись, девочка… У нас с Мёрзлым был договор: я защищаю Полынник, меня оставляют в покое. Он дал слово. Вдруг приезжаешь ты и начинаешь долбить по мозгам: присоединяйся. Какого… всё это значит? А если не присоединюсь?

Алиса перевела взгляд на меня, я пожал плечами и окликнул квартиранта:

— Звездун, если что-то пойдёт не так, пацан твой. Дальше по обстоятельствам.

— Принял, начальник.

Пацанёнок сдвинул правую руку к ружью, Звездун поцокал языком:

— Не торопись, молодой.

Автол наклонился вперёд, ладонь легла на рукоять пистолета. Из такой позиции выстрелить он сможет только в меня, Алису от него закрывает Гук. А вот у пацана на линии огня и девчонка, и Звездун, но, прежде чем жать на спуск, ему придётся привстать, иначе помешает стол, так что при всех его скоростных возможностях Звездун окажется быстрее.

Поэтому главная моя проблема — Гук. Он заряжен, слева на бедре нож, другого оружия не видно. Это плюс, потому что Гук слишком опытен, боюсь, даже под дозой мне сложно будет с ним справится. Овладеть его сознанием не получится, помешают наногранды, так что мой шанс — взять под контроль Автола и выпустить весь магазин в спину Гука.

В спину друга.

Не думал, что наша встреча произойдёт вот так, но всё сводится к тому, что придётся стрелять. Гук, Гук, ну сделай же ты выбор. Правильный!

По ступеням застучали ботинки.

— Комендант, прихожане Пожарище взяли!

Название незнакомое, но суть понятна: один из ключевых пунктов обороны Полынника рухнул. Как не вовремя!

Первым подскочил Гук. В руке появился АК. Я не углядел откуда он его вытащил, возможно из-под стола, там столько всего навалено. Сорвал со стены разгрузку, застегнул и кивнул мне:

— За мной.

— Я с вами! — дёрнулась Алиса.

— Сидеть! — рявкнул на неё Гук и кивнул на пацана. — Поможешь оператору.

Звездун тоже вознамерился идти с нами, но Гук ткнул пальцем в Алису: защищай.

Мы скатились по лестнице до самого низу. Бойцы готовили оружие, заряжали магазины — спокойно, без нервов. Гук начал раздавать приказы:

— Автол, возьми двадцать человек, выдвигайся к центру. Вцепись зубами и стой! Они сейчас надавят, попробуют помешать нам перегруппироваться. Дворник, ты со своими за мной.

Выбежав из башни, мы свернули к северной окраине. Гук первым, за ним я, позади ещё человек двенадцать. Добежав до первых домов, перешли на шаг. Впереди и левее поднимался в небо густой столб дыма, пахнуло гарью и опасностью. Но это не твари. В таком месте их априори быть не может. Так пахнут люди. Люди, желающие мне зла.

Постепенно я начинал различать оттенки опасности. Интуиция не дура, ей интересно заниматься классификацией. Люди, багеты, подражатели, язычники — от каждого исходили свои ноты. Хомо сапиенс заставляли меня потеть, и чем выше угроза, тем обильнее лило со лба, с висков, меж лопаток. Перед подражателем тело пробивал озноб. Руки заходились в треморе и не успокаивались, покуда мутант не оказывался в зоне досягаемости. От багета в горле возникал комок, губы пересыхали, хотелось пить. А рядом с язычником, по спине ползли мурашки, волосы на загривке шевелились.

Здесь тварей не было, только люди. Много. Возле полуразрушенного здания я увидел людей с красными повязками. Первая мысль: чужие. У бойцов Гука повязки белые. Я вскинул автомат, но Гук удержал меня.

— Редбули, — предупредил он.

Их было не больше полутора десятка, все в гимнастёрках и касках времён Великой Отечественной. Большинство вооружены трёхлинейками, но есть и пара ППШ. На земле у стены лежали раненные, возле них хлопотала санитарка.

— Остальные где? — спросил Гук.

Один из раненых обречённо махнул рукой, санитарка обернулась и пояснила:

— Больше никого, это все. Звеньевой погиб.

Молоденькая девчонка, совсем молоденькая…

— Малка? — удивился я.

— Привет, Дон, хорошо выглядишь.

Лицо её осталось безучастным, ни радости из-за долгой разлуки, ни хотя бы улыбки.

— Ты тоже.

На самом деле выглядела она хреново: волосы грязные, руки исцарапаны, гимнастёрка в крови. А была красотка каких поискать. Олово в гарем абы кого не берёт.