К танку подошёл Шум, пнул по катку и спросил ни к кому конкретно не обращаясь:

— Это и есть ваш панцирь? Хрена себе тут металла. А чё он не едет?

— Гусеницы спустили, — мрачно отозвался Желатин.

Шум хихикнул. Я сказал строго:

— Лезь внутрь, место своё осмотри.

— А где там моё место?

— Рядом с водителем.

— А где там водитель…

— Увидишь! — повысил я голос.

Шум решил, что достаточно долго испытывал моё терпение, полез в танк через боковой люк, но почти сразу пулей выскочил обратно.

— Дон… — он начал тыкать пальцем в башню. — Там этот… как его… Труп!

— Не труп, а Курт. Помоги ему выбраться.

— Я?

— Предлагаешь мне это сделать?

Шум повернулся к люку и уставился на него, словно на прорубь с пираньями, в которую ему предстояло нырнуть. Минуты две он колебался, косился на меня, надеясь, что я передумаю, не дождавшись, ухватился за края, подтянулся и закинул ноги внутрь. Взглянул на меня ещё раз и нырнул в башню целиком. Послышалось чертыханье, потом из люка вывалилась голова Курта, то бишь, череп с остатками волос. Оказывается, при жизни Курт был блондином. За головой последовало всё остальное вместе с сапогами и формой с эсэсовским шевроном. Всё это рассыпалось по земле старым хламом. Харитон присел перед останками, достал нож, начал срезать шеврон.

— Брось! — прикрикнул я.

— Тебе жалко что ли?

— Не всякую гадость следует подбирать.

Харитон спрятал нож и проговорил негромко:

— Зря я тебя не пристрелил.

Ага, значит, он меня помнит.

Из люка высунулся Шум, губы сложились в ухмылку.

— Дон, ты пулемётик-то видел? Это ж MG тридцать четыре. Вот это, я тебе скажу, Зингер! Там в подсумках тыща патронов, только успевай строчить. Классно прихожане отхватят.

— В ящике Роммеля ещё восемь коробок по сто пятьдесят патронов, — добавил я ему радости. — И два запасных ствола. Потренируйся в замене.

— Пусть бензин сначала зальют, — велел Желатин.

— Да, — согласился я, — сначала бензин, потом потренируйся.

Пока Шум и Харитон заполняли баки, я забрался на командирское место. Экипаж Pz.Kpfw.III состоял из пяти человек, нас четверо. Желатин — водила, Шум — стрелок-радист, впрочем, вторую часть должности можно опустить, ибо рации здесь нет, вернее, есть, но прежний экипаж, прежде чем покинуть машину, выпустил в рацию несколько пуль. От кого они так оберегались теперь уже не разберёшься, но факт на лицо — средства связи отсутствуют. Харитон — заряжающий. Он мелкий, пронырливый, как раз такой и нужен, чтобы крутиться в башне. Я, получается, за командира и наводчика.

Первым делом я потянулся к смотровым щелям командирской башенки. Всего их было пять, обзор они давали полный, хотя у человека не привыкшего к тонкостям настоящего танкового боя, многие моменты вызывали удивление или непонимание.

С командирского места я перебрался на место наводчика, открыл бронезаслонку. Смотровой лючок с триплексом давал неплохую картинку, но всё же не такую объёмную, как командирская башенка. Я прильнул к телескопическому прицелу. Не отрываясь, примерился к маховику подъёмного механизма пушки, покрутил. Ствол послушно приподнялся, потом опустился. В душе народилось радостное ощущение грядущей победы. Ну, суки-прихожане, ловите привет от загонщика.

Маховик поворота башни находился возле левого колена. Я прокрутил, башня сдвинулась. С брони прилетело недовольное:

— Эй, осторожно!

Ладно, больше не буду. Пока. Просто хотел проверить, функционирует ли поворот. Функционирует. Но лучше всего это поручить заряжающему, ему и сподручнее, и маховик с его стороны больше.

Разобравшись с поворотами, занялся боекомплектом. Всего оказалось семьдесят девять выстрелов, из них двадцать семь подкалиберных с маркировкой «PzGr 40», и пятьдесят два осколочно-фугасных «SprGr 18».

Семьдесят девять мало, должно быть больше. В шкафчиках для БК оставалось пять пустых мест. Либо изначально загрузили не полностью, либо я прав, и танкисты израсходовали часть снарядов. Возможно, действительно стоит проверить, что находится за мостом, вдруг там прячется ещё один танк.

В башню забрался Желатин, сел на водительское место. Нащупал под сиденьем массу, включил. Приборы заиграли огоньками. Обернулся ко мне и хвастливо вопросил:

— Понял?

Куда уж понятней. Осталось завести и поехать. Но похоже с этим возникли проблемы. Желатин щёлкнул пару тумблеров, заработала система вытяжки пороховых газов, включилось освещение башни. Он банально не понимал, куда жать и что давить.

— Дон, тут таблички. Прочти. Ты же знаешь немецкий.

На стенке слева был закреплён шильдик с инструкцией. Я смахнул с него пыль и прочёл:

— Поставить в среднее положение передний рычаг коробки перемены передач.

— Открыть бензокраник, поставив в вертикальное положение его рукоятку, которая расположена на моторной перегородке за правым сиденьем.

— Нажать и повернуть вправо по ходу танка рычажок переключателя массы, который находится в моторном отделении и расположен против дверцы моторной перегородки.

— Утопить до отказа ключ в замке зажигания.

— Нажать кнопку стартера, одновременно слегка нажимая ногой на педаль газа и правой рукой нажать вниз рукоятку пусковых жиклеров, расположенную на полу справа от сиденья водителя…

Желатин повторял, следуя инструкции. Закрутил стартер, двигатель чихнул. Убрал палец с кнопки, выждал несколько секунд, нажал повторно. Раз, два, три, четыре… Стартер начал заедать…

Надежды, что удастся завести танк с первой попытки, не сбылись. В принципе, этого и стоило ожидать. Техника не знакомая, простояла на месте лет двадцать. Чистить всё надо: контакты, отсеки, да и пушку заодно, там уж наверняка не одно поколение пауков сдохло.

— Бензонасос надо глянуть, — вздохнул Желатин.

— Тут ещё пишут, как с кривого ключа заводить.

— Не надо, с кривым я разобрался.

Он выбрался наружу, а я начал читать и переводить все обнаруженные шильдики. Немцы оказались теми ещё прагматиками. Все действия, которые должны выполнять члены экипажа, аккуратно и подробно были зафиксированы на паспортных табличках, захочешь ошибиться — не получится. Я позвал Харитона и заставил его заучить наизусть обязанности заряжающего и отработать до автоматизма каждое движение. Парень изображал из себя буку, и все мои приказы воспринимал в штыки. Фыркал, скалил зубы. Это напрягало. Нельзя, находясь в тесной компании, когда от окружающих людей зависят твоя жизнь и успех, вести себя подобным образом.

— Последнее шоу смотрел? — спросил я.

— Не смотрел.

— Зря. Если выживешь в этой бодяге, посмотри обязательно. В записи, конечно, не так интересно, как в прямом эфире, но всё равно прикольно. Я снова участвовал, только на это раз на стороне охотников. Дали мне бригаду бойцов, указали направление. Я одному своему бойцу велел провести разведку, а он ни с того ни с сего начал права качать, дескать, нехер мне приказывать, я без тебя знаю, что лучше и вообще иди в ту же сторону, в которую Макар телят гоняет.

Харитон хмурился, но рассказ мой слушал, и не только он. В люк заглянул Шум, а Желатин стал не так громко стучать ключами.

— Ты же понимаешь, — продолжил я, — даже маленький разлад в команде может привести к краху всего предприятия. Опять же обстановка накаляется, ругань, недовольство, а у всех оружие, нервы. Не хватало ещё перестрелять друг друга.

— Ну и чё там с этим, который отказался? — нетерпеливо выкрикнул Шум.

— Да ни чё, — пожал я плечами. — Нож в брюхо ему всадил и отправил в разведку другого. Кстати, неподалёку тут, у моста. Если приглядеться, можно след от лужи крови увидеть. Сходи, посмотри, если не лень.

— К чему ты это? — фыркнул Харитон.

— Да к тому, что если кто-то вздумает зубы скалить и приказы мои игнорировать, я его под катки положу, а на место заряжающего кого-нибудь другого возьму. Я ответил на твой вопрос?

Харитон промолчал, но угрозу оценил и фыркать перестал.