– Как она себя чувствовала? – спросила Джоанна, беря его руку в свою. – Для нее, наверно, было невероятной трагедией узнать о смерти моего отца и… всех нас!

– Когда я ее оставил, она выглядела не очень здоровой, но у нее сильны дух и разум, которые помогают компенсировать то, что забрали годы. – Гэвин некоторое время прислушивался к шуму дождя. – Ее высказывания во время нашей встречи не свидетельствовали о том, что она потеряла надежду.

– Надежду? – спросила Джоанна, в недоумении поднимая на него взгляд. – Ты хочешь сказать, она подозревает, что кто-то выжил?

Гэвин нахмурился.

– Не думаю, что она смеет надеяться на такое чудо. Но ее манера вести разговор, то, как она убеждала меня отправиться в горы, – все это заставляет меня верить, что она надеется на справедливую кару для тех, кто совершил это злодеяние.

Гэвин заметил, что выражение лица Джоанны изменилось. Она отвернулась и стала пристально вглядываться в темноту комнаты, будто пытаясь найти в ней нечто незримое. Что-то из сказанного им задело струну ее растревоженной памяти.

– Соответствует ли мое описание леди Макиннес твоим воспоминаниям о ней? – спросил он.

Она быстро повернулась и кивнула с легкой улыбкой.

– Она всегда была человеком решительным, если уж бралась за какое-то дело. Как я уже говорила, только ее влияние и постоянные нравоучения направили меня на путь истинный. Говорила ли она тебе что-нибудь, когда вы встретились в последний раз… я имею в виду, обо мне? Или по поводу замка?

– Насколько я помню, вопросы сейчас задаю только я!

– Это ты умеешь, – мягко сказала Джоанна, легким прикосновением разглаживая морщинку на его лбу. – Хотя за эти несколько месяцев я многому научилась, но всегда помнила некоторые вещи, о которых она мне успела рассказать за прошедшие годы. Если посмотреть на все, что было, внимательно, то многое окажется связанным между собой.

– Она просила меня разыскать твой портрет. По правде говоря, я понял так, что портрет – это единственная вещь в замке, которую она рассчитывала получить.

Джоанна села в постели и повернулась к нему.

– Упоминала ли она что-либо еще? Она говорила тебе о несчастьях, которые преследуют наш род?

Гэвин следил за тем, как ее пальцы нервно дрожали в его руках.

– Твоя бабушка рассказала мне о том, как умер каждый из ее сыновей, а также упомянула, что проклятие замка Айронкросс не имеет ничего общего с существованием призраков или гоблинов. Она говорила о Зле, которое обитает в этих местах, но подчеркивала, что это Зло, исходящее из человеческого сердца.

– И она убедила тебя докопаться до истины.

– Да, – кивнул он. – У меня есть землевладения и люди на равнине, и я никогда не планировал превращать замок Айронкросс в свой дом. Граф Энгус преподнес мне эти владения в дар, и я вижу, что здешним людям сейчас необходим хозяин, который позаботится о них. Но я никогда не приехал бы в горы, если бы не визит ко мне твоей бабушки. Именно он и послужил толчком к этой поездке.

– Ты сожалеешь о том, что приехал? – спросила она тихо.

Он заглянул в ее бездонные синие глаза и искренне ответил:

– Я навсегда останусь должником твоей бабушки. Она подарила мне теплоту солнца. – Он поднес ее руку к своим губам. – Она подарила мне тебя.

Джоанна быстро отвернулась, но Гэвин успел увидеть слезы, предательски скатившиеся по ее щекам. С неохотой он позволил ей освободить руку из своей ладони и застыл, любуясь ее прекрасным профилем, в ожидании, когда она найдет нужные слова.

С некоторым удивлением он обнаружил, что его горло сжалось, а в груди стало нарастать неизведанное ранее ощущение. Его руки испытывали почти болезненное желание снова вернуть ее в свои объятия.

С усилием он отвел от нее взгляд и стал смотреть на огонь, пылающий в камине. В голове Гэвина опять пронеслась мысль, не дающая ему покоя. Он просто не может позволить себе подоб-. ные чувства. Всю свою жизнь он видел, как смерть отмечала печатью тех, к кому он был искренне привязан, поэтому поклялся себе, что больше никогда не повторит этой ошибки. Он был предводителем своих воинов, землевладельцем. У него были обязанности по отношению к другим людям, но не было потребности в сближении с кем-либо. Гэвин не хотел больше любить или быть любимым.

Но появилась она и внесла хаос в его сердце.

«Правда, – думал он, – я предложил ей стать моей женой. Однако это предложение связано с вопросами обычаев и чести». Безусловно, размышлял Гэвин, он никогда не испытывал физического влечения, которое хотя бы отдаленно напоминало те вспышки молнии, которые зажигают его кровь каждый раз, когда он смотрит на Джоанну. Но в любом случае брак, который он предложил, разрешил бы все проблемы в возникшей ситуации. Она не может больше жить как отшельница в подземельях замка. Их союз позволит ей вернуть то, что принадлежит ей по праву. По справедливости замок Айронкросс должен принадлежать ей, независимо от действий лорда-канцлера и того, что сейчас его владельцем являлся Гэвин.

Повернувшись к Джоанне, он поднес руку к ее шелковистой коже и вытер сверкающий след от еще одной слезинки.

«Все это правда, – подумал он. – И все это ложь».

– Я помню, как все случилось, – промолвила она, нарушив тишину. – После первого лета, которое я провела здесь, в Айронкроссе, я вернулась ко двору и к бабушке переполненная впечатлениями и рассказывала о том, как полюбила горный край и это место. – Тыльной стороной ладони она смахнула с лица очередную слезу. – Но ее реакция оказалась совершенно не такой, какую я ожидала. Она просто ошеломила меня своим поведением. – Джоанна задумалась на мгновение, и на ее лице отразились переживания, вызванные воспоминаниями. – Бабушка пришла в ярость, и я поняла, что это связано с моим восторгом от поездки в горы. Но я не могла понять причину такого гнева. В моей любви к Айронкроссу и к этим краям не было ничего нового, ведь она сама несколько лет жила среди этих людей. Я никогда раньше не видела, чтобы она так бушевала.

– И долго она так злилась? Она как-нибудь объясняла причины своего поведения?

При этом вопросе брови Джоанны нахмурились.