— Я действительно приболела, можно так сказать. — теперь главное правильно подобрать слова. Была не была. — а вчера это ты виноват, я перенервничала из-за тебя. Ходил злой, ругался на всех, довёл до слёз Лизу, — что-то меня куда-то не в ту степь понесло, но остановиться не могла. — А меня к тебе послали, документы эти срочные, и ты на секретаршу свою кричал, я слышала и ещё сильней испугалась. И в кабинете темно и ты стоял такой большой и страшный.

Ну, вот опять слёзы, да чтоб вас. Теперь мужчина смотрит сочувственно и даже виновато, ну вот не этого я хотела. Но остановить потоп сама не в силах, хлюпая носом, утыкаюсь в его оголённый торс. Дима обнимает меня и гладит по голове, как обиженного ребёнка. Господи, ну зачем я ему такая, я же только плачу постоянно. Как чемодан без ручки, а узнай он о ребёнке, так даже бросить меня не сможет, неадекватную. И я реву от этих неутешительных мыслей ещё сильней.

— Маленькая, прости, прости. Я даже не думал, что так могу напугать своего рыжего Лисёнка. Ты только не плачь. Как ты могла меня бояться, это же я Волк, весь твой. Твой? — переспрашивает, и я киваю головой.

— Волка я и не боялась, пугал меня злой Дмитрий Алексеевич. — Он тихонько посмеивается, а я поднимаю своё зарёванное лицо.

— Помнишь кафе, откуда ты меня похитил.

— Ну, допустим.

— Хочу пирог с яблоками оттуда, они там самые вкусные. — и смотрю так жалостливо.

— Будет тебе твой пирог. — уже улыбаясь, обещает Волк.

— А ещё мне домой надо, у меня работа, я не могу подвести людей. — смотрит опять с прищуром.

— Только вместе со мной. — с тобой хоть на край света.

Стоит мне только поесть, как настроение приподымается, и я свечусь от счастья. Дима точно решит, что я не адекватная и бросит меня. Только пока я сытая эта мысль меня почти не волнует.

Как только мы подъезжаем к моему дому, я как маленький ребёнок показываю ему всё вокруг. И любимый парк, и улицу со старыми особнячками, и пекарню с вкусными булками. Свою квартиру, комнату и даже позволяю опробовать кровать.

Я просто излучаю счастья и много смеюсь. Он точно решит, что у меня шизофрения или биполярка. Надо бы уже как-то плавно перейти к теме детей. И вообще, он большой мальчик, должен знать, откуда дети берутся, особенно учитывая то, что за последние сутки, Волк кончал в меня, не переставая, ни разу не воспользовался защитой и не спросил меня о ней. Я-то знаю, что хуже не будет, а он, то о чём думает.

Как-то, Ульяна сказала, «если мужчина не пользуется защитой, это молчаливое согласие на беременность». Как мне его согласие понимать.

Утро в моей квартире, будет меня уже настойчивым стуком в дверь. Кого могло принести в такую рань. У Женьки есть ключ, подруги знаю, что я не одна. Может соседей затопила. Быстро набрасываю халатик и спешу открывать.

— Мама, — удивлению нет предела. Что она тут делает, да ещё так рано.

— Пригласишь, — повелительный тон.

Я отхожу в сторонку и закрываю входную дверь, вспоминая, прикрыла ли я дверь в спальню. Мать разувается, демонстративно оглядывая прихожую, небольшой коридорчик, утыкается взглядом в закрытые двери наших с дочерью спален и царственно проходит на кухню.

— Чаю, кофе. Кажется, есть булочки, но они вчерашние, я ещё не ходила в магазин, свежих нет.

— Не откажусь, — усаживается за стол, оглядывая пространство. — Да тесновато, не сравниться с вашей прежней квартирой, конура какая-то, не иначе.

— Нам хватает, тем более Женька скоро уедет к сестре. — Мать недовольно хмыкает, а ко мне подбирается тошнота. Быстренько навожу теплой воды с лимоном и жадно её пью.

— Да, хоть ремонтик ничего. — важно замечает она. Я ставлю перед ней чашку с чаем и ложечку, сахарница стоит на столе. Только одно важный момент упускаю, возле сахарницы стоят мои витамины и таблетки для беременных. Я вчера их даже не думала прятать, надеясь хоть так подтолкнуть себя на разговор. Но Волк оказался не любопытен, лишь мельком взглянув на лекарство. Болею же, главное лечусь. В отличие от Волка, моей матери везде надо засунуть свой нос.

— Что это Алиса. — восклицает она, держа в руке одну из баночек. — Ты что беременна.

— Да мама, я беременна. — говорю совершенно спокойно, сама себе удивляюсь. Мать недолго молчит, а потом расплывается в улыбке. Она рада?

— Это же такая радость, такая радость! — восклицала мать, а я впала в ступор. — Господи ты есть, теперь всё будет как прежде. Я молилась, молилась. — О чём она, я выпучила глаза, оставаясь как вкопанной. — Ну, теперь посмотрим, что он на это скажет, а ты не так плоха, как я думала. — Думала, что, боюсь спросить. Кто что должен сказать. — Ничего, ничего, там два ребёнка, тут три, глядишь, и мальчик будет. Олегу не отвертится. — моё секундное замешательство и…

— Мама, ты о чём вообще, ты думаешь, я беременна от Олега. — До меня, кажется, начал доходить смысл её бредовой речи. — Ты думаешь, что я специально забеременела, чтобы удержать его. Очнись. Это я подала на развод, это я не хотела больше мириться с такой жизнью, я, мама, я. Я не хочу, чтобы меня связывало с этим человеком, большее, чем уже есть. И я никогда бы не стала манипулировать беременностью.

— Ты хочешь сказать, что беременна не от Олега, что где-то нагуляла его. — брезгливо кивнула на мой живот. — И кто ж отец, позволь узнать. Если ты конечно сама в курсе. — мать недовольно сморщила нос.

— Да, это… — растерянно пытаюсь подобрать слова.

— Предполагаю, я будущей отец. — раздаётся хриплый ото сна бас в дверном проёме кухни. Мать пренебрежительно окидывает мужчину взглядом. Он в одних джинсах, босиком, с растрёпанными волосами.

— Это ещё кто, Алиса. — с нескрываемым призрение проговорила она.

— Дмитрий, отец ребёнка, как ты уже поняла. — ну вот и всё, я эта сказала, двум людям которым больше всего боялась, признаться.

На лице матери прошлась вся гамма чувств, было видно, что ей очень хочется мне много высказать, но глядя на недовольного мужчину, прикусила язык. Волк не остался в долгу, пройдясь по матери холодным взглядом, перевёл его на меня и застыл на животе. Невольный страх сковал меня изнутри, почему он так смотрит.

— Я поняла тебя дочь, — величественно обронила мать. — Мне, пожалуй, пора. — встала из-за стола, и обойдя по дуде, на сколько это позволял, небольшой коридорчик, мужчину, шагнула в прихожую. — Ты как всегда наделала глупостей, наивно думая, что мы с отцом будем тебе помогать. Так вот, не надейся. Внебрачного выродка, я во внуки не приму.

Громкий хлопок двери, заставил вздрогнуть, разговор с матерью позади, наверняка она ещё помотает мне нервы, но сейчас предстоит ещё одни важный диалог.

Волк стоял возле стола, крутя в руках баночку с витаминами. Хмыкнул, поставив её на место.

— Ты ничего не хочешь мне сказать, Лисичка. — я оробела, отошла к окну, намертво вцепившись в подоконник. Глубокий вдох, как перед прыжком.

— Я беременна Дима, двенадцать недель. — смогла, произнесла, дрожу от страха и неизвестности. Спохватившись, добавляю самое главное. — От тебя, ты отец.

Молчание, я его понимаю, нужно время такое переварить, но можно же хоть что-то сказать. Смотрит прямо на меня, как статую, ни один мускул не дрогнет на его лице. Я не прошу вселенской радости, хотя бы приободряющая улыбка, сейчас не помешала. Но мужчина не шевелится, лишь щурит глаза, снова опускает их сначала на мою грудь, потом на живот. Ну же, дай мне хоть, что-нибудь, за что я смогу зацепиться. Шок, неверие, непонимание, изумление, ошеломлённость, пусть не радость, пусть не счастье, но не тотально безразличие же.

Силясь не разревется, сильно прикусываю губу, пока во рту не чувствую привкус крови. Но это не помогает, одно моргание и по щекам вовсю льются бессильные слёзы.

— Эй, ты чего маленькая. — Подходит, желая обнять, но я одеревенела, срослась с этим чёртовым подоконником и только сильней сжимаю руки. — Ты только не плачь. Я не знаю, нам надо наверно это обсудить… — ха, наверное, обсудить.