— Уходи, я не хочу с тобой разговаривать, — не до разговоров мне сейчас. — Просто уйди, уйди от сюда немедленно, пошёл вон! — кричу, вырываюсь из его объятий и выбрасываю, его вещи из своей комнаты в прихожую.
Но мужчина, даже не пытается выполнить просьбу, перехватывает мои руки и крепче прижимает к себе.
— Всё, моя Лисичка, всё. — шепчет, зажав в тески своих рук. — Успокойся, пожалуйста. Я где-то налажал, да. — короткий смешок, мне в ухо. — Тебе ведь нельзя волноваться, нервничать. — чуть ослабляет хватку, и ласково, почти невесомо гладит по спинке. — Маленькая моя, хорошая девочка, такая красивая и такая хрупкая. — реву с удвоенной силой, теперь от переполняющей меня нежности. Ну что это такое. Руки сами по себе смыкаются за спиной Димы, утыкаюсь носом в его твердую грудь. Вдыхаю уже полюбившийся запах и кайфую от его близости.
Устаю так стоять, но не желаю сдвигаться с места. Почувствовав это, Волк берёт меня на ручки и относит, обратно, на кровать.
— Думаю, спрашивать, как это у нас получилось, глупо. — я приподымаюсь и насупившись смотрю на него. — Бл*… черт, Лисичка… чтоб тебя… — хмурюсь, сдвигаю брови сильней. — не тебя, не то… только не плачь, опять.
Похоже, сформировать свои мысли в предложения, ему по-прежнему не просто.
— За полтора суток, что мы вместе, ты всё время кончал в меня, не задумывался над этим, не знаешь, чем это могло грозить, не в курсе, откуда дети берутся, к каким последствиям приводит такая безответственность.
— Я не понял, ты меня отчитываешь сейчас. — заулыбался этот невыносимый гад.
— А тебе, я смотрю, стало весело.
— Честно, ни капли не задумался. Рядом с тобой мозг отключается, где-то там в подсознании, может и мелькала подобная мысль, но… — он смешно поджимает губы, я улыбаюсь в ответ. — и что теперь будем делать.
— Ты не зная, а я рожать. — напрягаюсь, это на что он сейчас намекает. Приподымаюсь и наморщиваю лоб. Готовлюсь к бою. Если что-то не устраивает, может катиться ко всем чертям.
— О, нет, нет, нет. — Дима поднимает руки, в позицию сдаюсь. — Что там твои тараканы опять надумали. — Усаживается лицом ко мне и тяжело вздыхает. — Не скрою, новость из разряда «Ух, твою ж мать». Но это не значит, что я против ребёнка или собираюсь тащить тебя на аборт. — собираюсь, что-то возразить и даже открываю рот, но мужчина не даёт и продолжает. — Я мечтал найти тебя, не для мимолетного секса, строил планы, как отведу тебя на наше первое настоящее свидание, как увезу тебя на новогодние каникулы туда, где тепло, погреться на солнышке и насладиться желанным телом. Как мы будем узнавать друг друга, притираться, влюбляться. Мне нравится, каким я чувствую себя рядом с тобой, и я… не хочу терять тебя.
Волк замолкает, а я опять реву, кидаясь в его объятья. Он так сказал, он так хотел, меня хотел. Он хотел быть со мной, так стоп. А сейчас что?
Дмитрий
Умеет Лисичка преподносить сюрпризы. Не так я себе представлял наше воссоединение, о чём ей рассказал. Чёрт, у меня будет ребёнок, наш с ней ребёнок. На удивлении эта мысль не вызывала, отрешения, а теплотой ложилась в душу. Резонный вопрос, чем я думал, когда кончал в неё, вызывает улыбку, поскольку я об этом вообще не думал. Думал, конечно, лишь о том, как бы заклеймить и присвоить свою невыносимую женщину-девочку. А оказывается, собственнический инстинкт сработал ещё тогда, когда думал, что это возможно будет наша последняя ночь. Уж присвоил, так присвоил, теперь не отвертится.
Может сейчас, говорю или делаю что-то не так, но в одном точно уверен, я хочу быть с этой женщиной. Это по-прежнему моя маленькая, хрупкая женщина-девочка, покорившая своей непосредственностью и откровенностью, робость и застенчивостью, то хитрая Лисичка, то пугливая Мышка. Она всё та же, но теперь с плюс один.
Что ж, ускорим мои планы узнать друг друга, на счёт притереться, вон Никитос со своей Олесей столько вместе, а всё притираются. Влюбиться, Ромка прав, я уже погряз в ней.
— Ускоряем планы, — говорю, в очередной раз встречая её настороженный взгляд. — сегодня вечером я приглашаю тебя на свидание. — сладкие губки разъезжаются в улыбки, и только глазки по-прежнему блестят. — Только не реветь, обещай мне.
— Я очень, сильно постараюсь, — шмыгает носом, — но ничего обещать не могу. Это дурацкие гормоны.
— Как не странно я заметил, ты переключаешься, как от тумблера, а где он неизвестно. — Алиска заливисто хохочет. Вот такой девочка мне больше нравиться.
— Мам, ты дома, — раздается громкий вопрос, — это чё вообще…
— Женька, чёрт. — Лиса вскакивает с кровати и резко захлопывает дверь. Походу мне сегодня судьба познакомиться со всей семьёй, с матерью как-то наладилось.
Встаю, пытаясь отыскать свою футболку, на худой конец кофту. Вспоминаю, как это мелкая фурия выбрасывала, мои вещи в коридор, смотрю с укоризной. Хитрюшка делает виноватый вид, я дофантазировал, как её невидимые лисьи ушки прижимаются.
— Димочка, — надо же, как мы заговорили. — Они там, я сейчас принесу.
Алиска скрывается за дверью, я напряженно жду. По ту сторону слышится шёпот и возня, хлопок двери. Наконец она показывается с моей кофтой и футболкой наперевес.
— Одевайся, умывайся, и пойдём завтракать. Сейчас Женька переоденется и присоединиться к нам.
Без разговоров натягиваю на себя принесённую вещи и направляюсь в ванную комнату. Небольшой триммер сказывается, поскольку я провожу там немного дольше, чем необходимо. Лиса вовсю суетится на кухни, оттуда исходят вкусные запахи яичницы и тостов, мне кажется, что они из вчерашних булочек, что мы купили в пекарни неподалёку.
— Твой кофе, — моя женщина, а она теперь официально моя, ставит передо мной дымящуюся чашку и тарелку. Накрыв на стол ещё для пары человек, садится рядом.
Пробую первый кусочек и понимая, какой голодный. У Алисы блаженная улыбка и светящиеся глаза, она смотрит на меня, счастливо. Не выдерживаю этой красоты, протягиваю руку, глажу бархатную кожу и невесомо касаюсь перепачканными, в беконе, губами её губ. Она причмокивает, мило щурясь.
— Кхм, кхм. — Покашливание заставляет нас оторваться друг от друга, Лисичка густо краснеет. — Евгения. — решительно протягивает мне руку девушка. Высокая и худощавая как мать. С пронзительными, как у неё же, синими глазами. Лишь волосы, темным хвостом, собраны на макушке, в отца, подмечаю я.
— Дмитрий, — привстав, отвечаю на рукопожатие. Твердое и уверенное, не под стать такому хрупкому ребёнку. Присаживаемся вместе, она не сводит с меня глаз, изучает, как только утром делала её бабка.
— Так вы и есть, наш будущей папа. — давлюсь только что отпитым кофе, Лиса громко цокает. — Нам бы хотелось знать, какие ваши намеренья, относительно нашей матери и будущего ребёнка. — девочка прёт на пролом.
— Женька, прекрати немедленно. — восклицает Алиса. — И вообще, кому это ВАМ.
— Мне и Александре. — как ни в чём не бывало, поясняет матери, дочь. Александра, так понимаю старшая, что сейчас в Питере. Значит, уже доложила сестре, что «Блудный папаша» нашёлся. Да Лиса, характер у дочери, явно не твой. Ну что ж, собрав всю уверенность, чтобы показать девочке, что отношусь к ней со всей серьёзностью и не заржать, ответил.
— Самые серьёзные. От отцовства я не отказываюсь, ребёнка признаю. — достойный ответ получился, очень на это надеюсь. Евгения, всё ещё пристально на меня смотрит.
— Значит, вы на ней женитесь. — твою ж… я давлюсь второй раз.
— Женя, хватит. — вмешивается Лиса. — Позволь нам самим в этом разобрать.
Пора ретироваться. Благодарю за завтрак, и, оставляю Лисичку, разбираться с дочерью наедине.
— В семь вечера, у нас свидание. — выдыхаю ей в губы, прощаясь у порога. — предупреди Евгению, что ночевать не приедешь.
— Неет, — тянет она, — не могу. Давай лучше ты к нам.
Бл* вот этого не хочется, у меня на тебя большие планы, а как их осуществить с твоей дочерью в соседней комнате, не представляю. Но уступаю, смотря в её бездонно-синие глаза и сдаюсь.
