– Так есть или нет?

Парень только хлопал глазами .

– Эх! – Осип со стоном поднялся, и, припадая на больную ногу, полез по крутой тропе на гору. – Без моей команды не стрелять.

Болгары, повернув головы, смотрели ему вслед. Осип вскарабкался на утес, подполз самому краю, осторожно высунулся и глянул вниз. Вся дорога была занята конными и пешими турками. Они стояли как шли, не соблюдая строя, среди синих мундиров пестрели тюрбаны и разномастная гражданская одежда башибузуков.

Казак отшатнулся, никогда прежде он не видел такого числа турок так близко. Захотелось вскочить и броситься бежать, куда –нибудь отсюда подальше или затаиться стать маленьким, незаметным и переждать, пока они уйдут. Но он поддался страху на секунду. Сознательно Осип вызвал в памяти картины сожженных сел, горы изуродованных, оскопленных трупов русских солдат, истерзанные трупы женщин и страх сменился жгучей ненавистью.

«Радоваться нужно, – сказал сам себе Осип,– что Господь поквитаться привел.»

Он припомнил то состояние тупой беспомощности, когда лежал, придавленный конем, в поле перед оставленной Скобелевым позицией, припомнил и ухмылку турка, когда Зеленов нацелил на него ружье и ему захотелось обрушить на головы стоящих там внизу, горы, кинуться вниз и рубить их ,рвать руками до изнеможения… Осип стукнул кулаком по камню – боль отрезвила казака. Осторожно, он заглянул за край обрыва. Теперь уже внимательно попробовал рассмотреть и, даже сосчитать, сколько народу толпиться на дороге. На пятой сотне сбился, а это было меньше половины… Теперь он видел, что это солдаты- аскеры разных низамов- полков, кроме них много башибузуков из турецких сел, а позади отряда идет обоз.

«Скорее всего, – решил Осип, – это какие то разбитые части сбились в отряд и пытаются уйти к Осман –паше в Плевну. А может быть, пробивается в осажденную крепость подкрепление, и тащит за собою обоз с продовольствием и боеприпасами, а по дороге, проходя, через турецкие села, отряд оброс добровольцами, спешащими на выручку Осман-паше. У них нет пушек, пушек в Плевне хватает и кавалеристов не более двух взводов, только для охраны.

Осип заметил, как от толпы отделились несколько солдат в синих мундирах. Они торопливо полезли на гору. Трое двинулись прямо к той вершине, на которой был Осип.

– Ну, это мы быстро – прошептал казак. Если там, внизу, он волновался, и сердце сжималось привычной тревогою боя, то теперь, когда он видел противника и представлял себе все его действия, он успокоился. Он понимал, что турки, неожиданно для себя, напоролись на оборону. Теперь они вышлют разведку. Пойдет несколько групп, и это будет равный болгарам противник. Нужно правильно его встретить. Осип выцелил передового турка, ползшего по тропе, опустил мушку пониже пестрого тюрбана, который расплывался у него перед глазами и мотался из стороны в сторону, задержал дыхание, и плавно ,как учили на стрельбищах , спустил курок, тут же опустил мушку пониже и нажал второй раз. Турок взмахнул руками и повалился навзничь, на идущих сзади.

Два дымка вспыхнули на противоположной от Осипа горе и там вниз покатились турецкие разведчики. Ущелье загрохотало и раскололось выстрелами. Пули, будто майские жуки, зажужжали вокруг казака.

– Ну это ладно. – сказал он, отползая от края, и устраиваясь поудобнее. – Теперь палите, ребята, в белый свет, как в копеечку.

Снизу подоспели два милиционера.

– Сейчас поутихнут.– сказал Осип, – и мы им подарочек пошлем.

Когда стрельба закончилась, он высунулся и глянул вниз, но с другого места, чуть в стороне от прежнего. По скале карабкались еще пятеро турок. Снизу, припав на колено, их собирался прикрывать чуть не взвод стрелков.

– Братушки, – сказал Осип. – Вы сейчас, тех, что по скале ползут – снимайте. Двух первых, остальных они, падая, сшибут, а я попробую офицера достать. Моя то дальше берет…

Он высмотрел по блеску эполет офицера и аккуратно уложил его с первого выстрела. Не оплошали и болгары. Опять загрохотало, забухало по горам. Когда через несколько минут стрельба прекратилась, один из болгар попытался встать.

– Ты что ! Лежать ! – зашипел Осип, точно турки могли услышать, – Головы не жалко!

Он взял у болгарина шапку, надел ее на винтовочный ствол и поднял, чтобы ее можно было рассмотреть снизу. Мгновенно она была изрешечена пулями..

– На, носи на здоровье! – сказал, бросая продырявленную шапку растерянному милиционеру, Осип, – На войне, брат, один фокус два раза показывать нельзя.

– Брат – сказал болгарин постарше. – Научи, как нам теперь стрелять.

– Вы, ребята ,теперь вовсе не высовывайтесь. Вон туда за камни ляжьте и ждите. Как турки начнут из под обрыва высовываться – тут их в головы и цельте. А как отобьетесь – сразу отходите –позицию будем сдавать

– Лучше умереть, чем отступить! – сказал убежденно парнишка, что прежде разговаривал с Осипом.

– Лучше победить и не помереть. – сказал Осип. – Рано ты помирать собрался – нам еще две линии оборонять нужно, да еще в селе за каждый дом драться станем. Эдак мы тут поляжем, а кто воевать будет ? У нас резерва нет…

– Ты иди. – сказал болгарин постарше. – Мы тут справимся, а ты иди вторую линию готовь.

– Ну, смотрите, братцы, поспокойнее тут… Головы – то не подставляйте – пригодятся еще.

4. Вниз ему было идти труднее, чем лезть на гору – нога от боли просто отламывалась.

– Ну что, ребята, похоже, святые угодники за нас крепко молятся! Вроде у турок пушек нет. А нет пушек – отстреляемся. Хотя их там – как воронья на пашне! Сейчас они еще разок –другой на горы разведку пошлют, а потом через нас проламываться станут. Мы их тут держать будем пока они стрелками высоты не займут. Потом на вторую линию оттянемся.

Наступило самое мучительное время – время ожидания атаки. Еще несколько раз вспыхивала перестрелка по горам и затихала. Турки на баррикаду не шли.

– Брат , – сказал громадный болгарин, что лежал рядом с Осипом , – а может они вообще не пойдут?

– А куда им деваться? Тут не поймешь где кто. Толи они к какому – то гарнизону на выручку спешат, то ли из окружения выходят. Можно было, конечно, уйти в горы , прошли бы они через село … Но уж от села бы верно ничего не осталось.

– Нет – сказал болгарин, – село большое – всем не уйти.

Они переговаривались, держа на прицеле поворот дороги, из-за которого каждую минуту могли хлынуть турки. Поднявшееся солнце, разогнало обрывки тумана, что цеплялся за влажные скалы, высушило камни. Осенним золотом заиграла листва нескольких дубов вдоль дороги. Беспредельной синевой налилось небо.

– Красиво у вас тут. – сказал казак болгарину.

– Очень – согласился тот. – Жить бы да жить… А вот видишь как получается…

И оба подумали о том, что хорошо если подмога подойдет, а если нет?

– Голенький ох, а за голеньким Бог…– утешил себя вслух Зеленов.

– На Бога надейся, а сам не плошай…– сказал по – русски болгарин.

– Что и у вас такая пословица есть?

– Подобная есть, а этой меня унтер, что у нас лечился, научил…Хороший был человек. Жалко умер, рана была тяжелая, в живот.

Осипу на ствол винтовки села синекрылая стрекоза.

– Смотри ты! – сказал казак , – Откуда ж ты взялась, миленькая? Ведь не июнь месяц! – – Улетай, голубушка моя, – скоро зима.

– Это какая-то душа к тебе прилетела. – улыбнулся болгарин. – Поклон тебе из рая принесла.

– Так это ты, Агрофенушка ? – спросил Осип, забыв на секунду, что Агрофена – самоубийца и в раю ее нет… А подумав об этом, вспомнил и станицу и слободу… Ущелье и мушка поплыли у него перед глазами …

– О – па! О – па ! – сказал он, тряся головой. – Это вовсе не гоже! Так я стрелять не смогу. Улетай!

Высушив ладонью глаза, он проморгался, приладился стрелять .

– Слаб на слезу стал после контузии…Уж пошли бы, что – ль поскорее…

– Не буди лихо, пока оно тихо…– засмеялся болгарин.

– Тоже унтер научил?

– Жизнь научила…

Из за поворота появилось несколько человек в синих мундирах, которые быстро рассыпались по обочинам дороги.