Шаг за шагом Даша погружалась в жизнь, где взрослые дяди и тети самозабвенно возятся с чем-то скользким, мокрым и даже не очень съедобным. Все было прекрасно и познавательно, пока дело не дошло до болезней. Одно только описание рыбьих недугов вызывало столбняк, а уж фотографии… Сдерживая дыхание, словно картинки на экране компьютера могли пахнуть, она пыталась запомнить симптомы наиболее распространенных болезней и способы их лечения. Нет, она, конечно, не надеялась выдать себя за крупного специалиста, но одно знала наверняка: при встрече с подозреваемыми разговор на рыбную тему поддерживать придется, особенно тему болезней.

Несмотря на все усилия, дочитать про ихтиофтириоз ей так и не удалось. Прямо над ухом пронзительно заверещал дочистивший перья волнушка, как бы намекая, что пришло время кормежки:

– Та-та-та-та-та-та…

Доселе мирно дремавший на соседней жердочке карел-нимфа подскочил под потолок клетки и заорал в два раза громче и противнее:

– Тра-та-та-тра-та-та…

Даша, шарахнувшаяся сначала от первого вопля, затем оглохшая от второго, в сердцах хватила ладонью по клавиатуре.

– Да что же это такое, птичью мать вашу за ногу! Вы что, спокойно сказать не можете? Вы же попугаи, а не хомяки какие-нибудь. Вас что, разговаривать не учили?

Наверное, не учили, ибо птички не только на человечий язык не перешли, но и кричать стали в два раза громче. Проклиная весь этот зоопарк, Даша нехотя встала и отправилась на кухню чистить кормушки и готовить кормовую смесь.

В отсутствии Паэгле все заботы по уходу за живностью автоматически легли на плечи домработницы. Это только первые пять минут Даша легкомысленно полагала, что отлет привередливой хозяйки снимет с нее большинство хозяйственных забот, но уже на шестой минуте стало очевидным, как горько она ошибалась. Только на полив и подкормку цветов уходило не меньше часа: каждое растение требовало воды определенной жесткости, кислотности и температуры. Поливать цветочки требовалось тоже по-разному: сверху, снизу или разбрызгивая в воздухе питательный раствор. Не меньше времени и сил отнимали рыбы. Даром, что их осталось всего две штуки. Внимания они требовали, словно целый косяк. Кормились цихлазомы один раз в день, но такой отвратительной дрянью, что прямо оторопь брала, а аппетит пропадал часов на шесть уж точно. Птицы, напротив, питались, как в лучших ресторанах: шесть сортов злаков, орешки, семечки, морковь, яблоки, сыр и яйца. Блюда надлежало подавать в определенном порядке, стараясь ничего не перепутать. Пару раз Даша давала слабину и, стоя над разложенными поилками и кормушками, порывалась позвонить в Англию, но, представляя во сколько ей это обойдется, стискивала зубы, вооружалась мерными мензурками и по десятому кругу начинала читать составленную специально для нее толстенную инструкцию.

Кое-как закончив с птицами, Даша решила заодно покормить рыб. Те шныряли вдоль стекла и зло пучили разноцветные глаза. Вид у них был голодный, и проходить мимо аквариума становилось страшновато.

С трудом преодолевая отвращение, Даша нарезала сырых червей, кальмара, немного мяса, добавила в полученное месиво каких-то мелких пауков и дафний и, закрыв глаза, дабы не видеть всей этой мерзости, осторожно опустила кормежку в воду. Губастые челюсти кровожадно залязгали, пытаясь ухватить заодно и палец. Показав им кукиш, Даша тщательно вымыла руки и снова уселась за компьютер, однако не успела она нажать и пару клавиш, как птицы заверещали с новой силой – она забыла дать им тертый сыр с яйцом.

– Мерзкие пернатые каннибалы! – крутанулась на стуле озверевшая домработница. – Как у вас клюв открывается есть вареные эмбрионы себе подобных?

Попугаи закричали еще громче.

– Чтоб вы осипли, черти хохлатые…

Попугаи то ли на чертей обиделись, то ли сыра им настолько не хватало, но всеми четырьмя лапами они принялись трясти прутья клетки.

– Та-та-та-та-та…

Плохо вставленная поилка полетела на пол, на ковре растекалось темное пятно, на пятно легким облаком опускались перья.

– Я убью этих чертовых птиц! Я убью этих чертовых рыб! И соседей заодно убью… – в неистовом порыве завопила Даша, хватая мобильный телефон.

Ей уже было все равно, сколько будет стоить звонок, что скажет Паэгле, но с этим зверинцем на выезде пора было заканчивать.

– Я больше так не могу, – заявила она, как только Паэгле сняла трубку.

– Что такое? – Голос бывшей одноклассницы звучал устало. – Кто-то умер?

– Умер… Я скоро ласты склею! У них рот не закрывается…

– У кого? У рыб? – занервничала Юлька. – Они что, заболели?

– Да чтоб они все к верху брюхом всплыли! У птиц. Они мне всю плешь просвирестели. Сил больше нет. К тому же я вся в перьях. Скажи, из твоих друзей их никто забрать не может?

Идею про друзей Юлька проигнорировала.

– А когда они кричат – до прогулки или после? – спросила она.

Даша опешила.

– Прогулка?.. Какая у птиц может быть прогулка? Они же улетят сразу. Или для них ошейники специальные?

– Ты совсем уже?.. В квартире они гуляют. В смысле летают. Клетку открываешь и они и летают. Ты что, их ни разу не выпускала? Бедные птицы. Конечно, они кричать будут.

Даша обежала глазами мягкую мебель и ковры.

– Юль, да как же их выпускать из клетки? Они же гадят. Всю квартиру зас…

– Ну и что? Это же птицы, не коровы. Вымоешь.

«Нет, она точно ненормальная».

– Помет? – Даша заставила голос звучать твердо, – Извини, Юля, но нет. Если я еще хоть один день пробуду зоотехником, я сама умру.

– Но мы же договорились.

– Мы договаривались, что я буду искать убийцу твоих рыб, а не убирать авгиевы конюшни. Если птиц отдать некому, тогда возвращайся и разбирайся со своим хозяйством сама.

Идея с возвращением Юльке явно не понравилась.

– Что за капризы? Как у взрослой, самостоятельной женщины могут возникнуть проблемы с…

– Хватит морочить мне голову. У взрослой женщины могут возникнуть какие угодно большие проблемы. Когда вернешься?

– Не знаю…

– А точнее?

– Не раньше, чем послезавтра.

– Послезавтра… Какой кошмар… – Даша готова была расплакаться. Но выбора все равно не оставалось. – Ладно, до завтрашнего вечера я, может быть, еще кое-как протяну, но ни секундой больше.

Вместо ответа или хотя бы простого «до свидания» раздались гудки.

Устав от сидения за компьютером, Даша завалилась на диван. Тихий ужас какой-то! Больше всего она боялась не справиться с ребенком, а в результате оказалась раздавленной зоотехническими проблемами. Нет, как Юлька все ловко обставила! Вместо увлекательного расследования какая-то нудная унизительная ассенизаторская деятельность.

Подтянувшись на подушках, Даша сердито скрестила руки на груди. Может, все-таки уехать, пока не поздно? Черт с ними, с деньгами, здоровье дороже. С другой стороны, Антошку не бросишь… Ладно, два дня она подождет, но как только Паэгле вернется…

Попугаи насытились довольно быстро и снова принялись трогать лапами дверцу клетки – не открыта ли. Даша отрицательно покачала головой.

– Только через мой труп, – заявила она. – Мебель я за вами чистить не стану, даже не просите.

Карел-нимфа недовольно прикрыл глаза, он был старше и ничего хорошего от людей давно не ждал, но волнушка еще был полон иллюзий и оттого, вцепившись в дверцу, принялся отстаивать свои права:

– Та-та-та-та-та-та-та-та!!!!

Даша молча показала кукиш. Птица не унималась. Желая продемонстрировать полное безразличие к хотелкам братьев меньших, жестокая домомучительница взяла в руки анкетные данные подозреваемых и демонстративно принялась перечитывать. Попугай притих и затосковал.

Делая вид, что ей необыкновенно интересно, Даша в сотый раз перечитывала биографию Пантелеева. Ничего нового, конечно, узнать не удалось. Юлькин коллега по-прежнему выглядел крайне несимпатичным, но длительное общение с животными делало недостатки человеческого характера не такими уж и заметными. Кроме того, доцента не нужно было кормить и удобрять. С него даже перья не летели.