– Зачем?

– В смысле – зачем?

– Ну что она планирует потом с ним или с ней сделать?

– Не знаю. – Странно, но эта мысль ни разу не приходила ей в голову: – Устроит скандал, наверное. Всем расскажет, как с ней поступили.

– Но рыб же ей это не вернет?

– Нет.

– Тогда зачем ей этот рыбий убийца? Может быть, чтобы убить его?

– Да ты что… Юлька не такая.

А в голове промелькнуло: «Такая, такая»

– Может, в суд на него подаст. Или порчу нашлет.

– Ты это серьезно?

– Откуда я знаю! Это их дела. Он ж биологи. Если захотят друг друга убить, мы все равно не узнаем.

– Ты сейчас серьезно? – повторил Полетаев.

– Не знаю!

– А раз не знаешь, зачем ввязываешься? Извинись и скажи, что ничего не получилось. Пуcть впредь никому не доверяет. Никого в дом не впускает. В бизнесе только так – кто-то обязательно захочет перейти дорогу. Поэму выход только один: соблюдать меры предосторожности, обычные для любой коммерции. Это урок, который надо извлечь, а не преступление, которое необходимо раскрыть. Так что выброси этот мусор из головы и давай выпьем за нас.

Даша приподняла бокал. В чем-то Полетаев был прав. Паэгле меньше всего походила на человека, подверженного мстительным страстям. Она вообще никаким страстям подвержена не была. И вряд ли ею движет простое любопытство. Что, если она действительно захочет…

– Что, если твоя подруга захочет отомстить этому человеку? Убьет его или его близких?

Полетаев, как всегда, читал ее мысли и, как всегда, был на полшага впереди.

– И что же мне делать? – рыжеволосый детектив впал в уныние. – Я ведь уже пообещала, что найду убийцу.

– Брось. Женские обещания, дело поправимое, – философски заметил Полетаев. – А приезд в Москву можешь воспринимать, как повод со мной встретиться. Могу даже расходы оплатить.

Даша крутила в руках бумажную салфетку, отрывая от нее мелкие кусочки.

– Не получится.

– Почему?

– У меня мало принципов, но я ими дорожу.

– Что ты называешь принципами?

– Если что-то пообещала, то я это сделаю.

– Тебе напомнить сколько всего ты мне обещала?

– Ты не считаешься.

Лицо собеседника приняло удивленное выражение.

– Это почему еще?

– Потому, что у нас с тобой интрижка.

– Да что ты?!!!

– К тому же ты ничего от меня не ожидаешь.

– Вот те здрасьте! Очень даже ожидаю. Могу даже во всех красках рассказать, чего именно.

– Спасибо, не надо. Сейчас речь не о твоем нездоровом воображении, а о трагедии. Если Паэгле мне позвонила, значит, для нее это очень важно. И я помогу, даже если не до конца понимаю, что ею движет: ненависть к людям или любовь к рыбам.

– Сумасшедшая, – коротко констатировал Полетаев, и было непонятно, кого он имеет в виду. – Кстати, о рыбах. У меня через три дня должен начаться отпуск, поехали куда-нибудь порыбачим?

Предложение прозвучало как издевка.

– Я против бессмысленного истребления животных, – после паузы холодно заметила молодая женщина. – Против охоты, рыбалки и натуральных мехов. Поэтому твое предложение…

– Кстати, все забываю спросить, – снова перебил полковник, – а что стало с той роскошной шубой, которую ты приобрела по дороге в кожвендиспансер? Не побила ли ее моль? Не побили ли тебя зеленые?

В глазах собеседницы сверкнули две молнии:

– Ты прекрасно знаешь, что я купила эту шубу только потому, что…

– Да какая мне разница почему, – отмахнулся Полетаев. – Ходи хоть в мехах, хоть в пухах, только не занимайся охраной окружающей среды в моем присутствии. Я лишь предложил посидеть с удочкой на берегу подмосковного водоема. А не охотиться на китов в Ледовитом океане. Только представь: тишина, природа…

– Извини, но у меня дела, – отрезала Даша. – Я должна найти преступника. Но, если действительно хочешь сделать мне приятное, просто помоги.

– Чем?

– Проверь по своим каналам, может, на кого-нибудь из этих троих существует досье. У меня уже есть одна идея.

Полетаев посмотрел на часы:

– Значит так. Про досье, надеюсь, ты пошутила, а что касается твоих идей…

Понимая, что сейчас с ней распрощаются, Даша ухватилась за последнюю соломинку. Главное, чтобы тот не сказал «нет».

– Согласна, – поспешно проговорила она, – твоя идея на порядок лучше моей.

– Ты это о чем? – с подозрением поинтересовался полковник.

– Ну у тебя же есть какая-то идея?

– У меня?! Ты меня совсем дурачком считаешь? Думаешь, я попадусь на такую жалкую уловку?

– Не понимаю, тебе сложно помочь? – Даша чуть не плакала.

– Помочь несложно, – голос полковника стал чуть мягче. – Неохота потом разгребать. Твои просьбы никогда ничем хорошим не заканчиваются. Для меня по крайней мере. Вроде только прикурить просишь, а потом оказывается, что у Газпрома половина акций пропала.

– Что за чушь ты несешь! – возмутилась Даша. – Не спорю, иногда я оказываюсь в ненужном месте, в ненужное время. Но не я создаю эти обстоятельства!

– А кто? – удивился полковник. – Подчас у меня складывается впечатление, что ничем иным ты и не занимаешься.

– Но ведь попытка не пытка, – продолжала настаивать Даша.

– А вот тут ты ошибаешься! – Полетаев неожиданно вспылил. – Все, что связано с твоей дурацкой детективной деятельностью, сущая пытка.

– Ну пожалуйста, ну будь человеком, – она снова захныкала.

– Прекрати!.. – в голосе полковника еще сохранялось недовольство, но было видно, что он готов сдаться. – Ладно. Эти два дня у меня заняты, а в пятницу, если не случится ничего экстраординарного, смогу целый вечер посвятить тебе. Но предупреждаю – только один вечер, ибо на следующее утро я отбываю в чудесный подмосковный пансионат с удочками и спреем от комаров. Большего предложить не могу.

Даша сдержанно вздохнула. На большее надеться было бы глупо.

– И на этом спасибо.

– Пока не за что.

– Через два дня жду твоего звонка.

– Жди, любимая

Едва приподняв руку, расстроенная женщина вяло пошевелила пальчиками.

– Счастливо…

Полетаев направился к стоящему в стороне официанту, Даша в задумчивости продолжала отрывать от бумажной салфетки все более мелкие кусочки.

Пытаясь справиться с душившим его волнением, Беляков перешагнул порог и оказался в небольшом кабинете, отделанном без излишней фантазии деревом. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами и папками, посередине комнаты буквой «Т» стояли два стола. За столом, изображающим верхнюю палочку от «Т», расставив локти, сидел невысокий довольно плотный мужчина и сосредоточено просматривал лежащие перед ним бумаги. Лицо мужчины издали выглядело очень моложавым и гладким, но вблизи были заметны и красноватые прожилки, и многочисленные мелкие морщины, выдающие возраст. Набрякшие мешки под глазами усиливали впечатление. Вместе с тем, генерал Кулагин производил впечатление человека активного и деятельного.

– Проходи, проходи. – Не поднимая головы, Кулагин указал рукой на самый дальний от себя стул, почти у самой двери, а это означало, что ни долгого, ни доверительного разговора не будет. – Сейчас закончу и расскажешь, чего у тебя там.

Беляков заискивающе кивнул, как бы здороваясь и соглашаясь одновременно. Стараясь не производить лишнего шума, он осторожно отодвинул стул и присел. Минут десять прошло в абсолютной тишине. Дочитав последнюю страницу, генерал аккуратно сложил материалы в папку, снял очки и впервые посмотрел на посетителя.

– Слушаю.

– Семен Данилович, у нас ЧП.

– У кого у вас?

– У нас на стройке.

– Что случилось? – Кулагин глянул как-то недобро. – Кража? Наезд? Ко мне-то зачем?

– Убийство, – еле слышно прошептал Беляков.

– А? – Генерал подался вперед.

Взяв себя в руки, начальник стройки заговорил чуть громче и быстрее:

– Рабочие нашли несколько трупов, полицию вызывать не стали, побоялись без совета с начальством, со мной то есть… Пока думали, пока я приехал, в общем, время прошло и теперь оперативников вызывать вроде как поздно… Да и трупы они перенесли… Ребята простые, без затей, хотели как лучше… – Голос угас сам собой.