– Началось… – ровно и тихо сказал он самому себе.

Охотник немного ускорился, но всё равно делал каждый шаг с великой осторожностью. До сих пор он не встретил ни души, но уже совсем скоро до ушей донеслись шаги. В его сторону кто-то направляется. Как они смогли так точно его обнаружить? Или же дело было вовсе не в этом?

Эндиш спрятался за каменным домиком в ожидании несчастного. Больше всего он не любил лишних жертв. Охота должна быть предназначена только для него и цели. Но в таких обстоятельствах выбирать не приходиться. Тем более, он сам помог устроить этот хаос, так что жаловаться было поздно.

Монах забежал в дом и стал копошиться в своих вещах. Охотник не стал ждать пока тот уйдёт, бесшумно подобрался сзади, переступив через порог, и обнажив свой изогнутый меч эбонитового цвета приставил его к шее бедняги.

– Я задаю вопросы, а ты на них отвечаешь. Чётко, коротко и честно.

Мужчина хотел было развернуться и одарить Эндиша вкусом своего кулака, который должен был размозжить его череп, но остановился на полпути, чувствуя приставленную к своей шее сталь – невообразимо острее, чем бритва. Потекла кровь.

– Монах. Хаонурэки. Лысый. Ростом чуть выше тебя. Постоянно ходит с двумя другими. Где он сейчас и что делает?

– Там же и то же самое, что остальные, – ответил он и впрямь честно. – Если ты не из наших и находишься сейчас здесь, значит, знаешь, что происходит… Лучше уходи подобру-поздорову.

– Лучше свои советы оставь для братьев. Если ты не дурак, то пережди или забирай всех, кто тебе действительно дорог и беги, куда глаза глядят. Мне нужен только он, и церемониться я не собираюсь.

– Тебе тут ничего не светит. Мы своих не дадим в обиду.

– Это вы…

Эндиш не успел закончить фразу. Монах резко оттолкнулся ногами и рванул вперёд, прямо в стену, пробив её своим плечом и через мгновение оказавшись уже снаружи. Но всё было тщетно.

– Идиот, – покачав головой, сказал уже облаку пыли Охотник.

Монахи были невероятно крепки, выносливы, а сила их тела и воли превосходила десятерых, если не больше, взрослых мужчин. Бегали они тоже быстрее остальных, но, в конце концов, они оставались лишь простыми людьми.

Эндиш вынырнул из домика и несколькими изящными прыжками нагнал монаха, который уже успел убежать на сотню метров за считанные секунды.

Первый удар пришёлся на ногу, чуть выше колена. Она отлетела, разбрызгивая кровь во все стороны. Мужчина, до этого бежавший, теперь катился кувырком по влажной земле. Начался дождь.

Охотник уже не торопясь брёл в его сторону. Впереди стали слышны гул и крики – народ ввалился на территорию Храма.

– Кто ты такой? Зачем он тебе понадобился? – монах, перевернувшись на спину и уставившись на приближающийся конец, говорил отрывисто, но тихо, как будто боль совсем его не заботила.

Эндиш подошёл почти вплотную к истекающему кровью и, остановившись, стал смотреть сначала на главную святыню, а затем на затянутое облаками небо, будто ловя кожей каждую каплю, падавшую сверху.

– Тебе это знать уже не обязательно, – спустя какое-то время ответил Охотник.

В последствии даже он не был бы уверен, стоило ли закончить начатое или оставить умирающего в руках судьбы. Но выбора, в любом случае, его лишили.

Монах, ещё немного выждав, собрался с остатками сил, оттолкнулся одинокой ногой и буквально напрыгнул на своего оппонента, замахнувшись кулаком для рокового удара. Всё это произошло буквально в мгновение ока. Но даже этого с лихвой хватило для того, чтобы увернуться и одним точным движением лезвия перерезать монаху половину шеи.

Мешкать Эндиш не стал и сразу же двинулся дальше. Народ уже успел наворотить дел, и внимание монахов сейчас было устремлено, куда надо.

***

Горожане и солдаты, вооружённые факелами и самым разнообразным оружием, крича, уже ввалились через проделанную брешь и успели заполонить приличную часть территории.

Я старался держать себя в руках, но злость накатывала всё сильнее. Им же мягко сказали проваливать. Так зачем они устроили этот кроваво-огненный цирк?

Первый налетел на меня с безумными глазами, будто видел перед собой того, кто перебил всю его семью. Через секунду он уже валялся без сознания с парой переломанных костей. Со следующей десяткой было то же самое.

Ганат с Харосом отбивались слева, недалеко от меня. Их я мог видеть только краем глаза, потому что народ всё бежал и бежал, и передышки давать нам никто не собирался.

Молнии стали являть себя всё чаще. Огненный шар, пробивший наши ворота был первым, но далеко не последним. Второй прилетел прямо в святыню, разбив вдребезги верхушку и осыпав землю огнём. Не знаю, можно ли в такой момент благодарить небеса за начавшийся дождь, но хоть что-то было не против нас.

Вдруг я увидел солдата с алебардой, который нёсся на другого моего товарища. Тот был повёрнут совсем в другую сторону и не заметил опасности.

– Ноэл, сзади! – крикнул я ему как можно громче, но впустую – гам стоял такой, что сложно было что-то различить.

Откинув ещё двоих, я поспешил ему на помощь, но не успел. Его спину рассекло широким лезвием, и монах повалился замертво.

На мгновение мои глаза застило пеленой гнева. Подбежав, я с разгона ударил солдата кулаком, превратив его голову в кровавое месиво.

Повернувшись к другим безумцам, я заметил, что Ладан с ещё несколькими ребятами, наконец, решил объявиться. Он прибежал и несколько секунд беспомощно смотрел на происходящее. Он мешкал, но по его глазам было видно, что старик собирается вступить в бой. И ещё через несколько секунд это произошло.

Того, что творилось сейчас не случалось уже… наверное никогда. По крайней мере, история ни словом об этом не обмолвилась, как и самые старшие из нас, включая Ладана. Поэтому я и представить себе не мог, на что способен наш старик.

Он был словно демон в человеческом обличии из самых страшных религиозных баек. Его движения были быстры, точны и смертоносны словно он наперёд знал, кто и что собирается сделать в каждый следующий момент. Он носился и прыгал от человека к человеку, ударяя руками и ногами каждого так, что у тех не оставалось и шанса опомниться. Престарелая смерть, что работала чисто, без крови.

***

Мужчина бегал туда-сюда, как угорелый, крича и размахивая руками, но никто и не думал обращать на него внимания, даже учитывая его звание тохага. Всё вышло из-под контроля. Ни солдаты, ни народ уже не слушали не то что его, а даже самих себя.

– Чтоб ваших матерей черти побрали! Я сказал стоять!

Всё-таки кто-то, считанные единицы, подчинились ему, когда он вытащил меч и стал размахивать им перед людьми. Но это была словно капля в море. Все его потуги ни к чему не приводили.

– Вы! – собрал он перед собой тех, кто внял его словам. – Не было приказа атаковать, так какого хрена вы делаете?!

Люди словно начали приходить в себя. Это было видно по их глазам и непонимающему виду.

– Тохаг! Прошу простить, но… я сам толком не понял. Ворота пробили, и меня… будто потянуло туда… – сказал, запинаясь, один из опомнившихся солдат. Остальные продолжали стоять и смотреть.

– Возьмите себя в руки и приведите в чувства остальных! Живо! А я к командованию…

Очередная волна жаждущих крови под раскаты грома набежала сзади и повалила тохага на землю, не дав ему закончить свои наставления. Его жизнь так бы и окончилась под натиском десятков, если не сотен сапог. Но те, кто всё же смог вылезти из пучины общего безумия, не позволили этому случиться, вытащив своего командира из самой давки.

***

Шары всё продолжали прилетать. Одни в разные участки стены, другие падали на землю и домики, но бывало, что попадало и на более живые объекты. На храмовых землях, наверное, уже и пустого участка не осталось.