Когда Ханс вышел, офицер Аненербе спрятал мел и, вытерев влажный лоб, тихо произнёс:
- Кое-кому придётся за это жестко ответить. Это не просто недосмотр это настоящая преступная халатность. Как он мог сам уйти из лаборатории и спокойно целые сутки разгуливать по Берлину?
- Что сказать его невесте?
- Да так и скажите всё, как есть.
- Но…
- Это приказ…
Герда испуганно выглянула из гостиной:
- Он уже… он уже ушёл?
- Да, он ушёл, фройляйн Воог, и больше никогда не вернётся. Весь этот кошмар никогда не повторится, можете быть в этом уверены. От имени руководства вермахта позвольте попросить у вас прощение. Если желаете, командование предоставит вам другую квартиру.
Герда испуганно переводила взгляд с одного лица на другое.
- Но что это было?.. Ханс… прилетал вестник смерти, он сообщил…
- Да, мы знаем. Произошла досадная ошибка и виновные будут строго наказаны.
- Какая ошибка? Ведь мой жених жив!
Эсэсовцы быстро переглянулись:
- Понимаете, не совсем так… ваш жених будет и дальше верно служить своей родине, но мы бы советовали больше не рассчитывать на его возвращение.
- Но почему?!!
- Потому что он на самом деле умер.
Один из эсэсовцев успел её подхватить.
- Чёрт побери, Винфрид, вызовите скорую…
***
Встреча с далай-ламой имела огромное значение. Воталхе по всей видимости окончательно убедился в том, что Вольфрам Зиверс остановил свой выбор как раз именно на том человеке, который был необходим для предстоящей экспедиции. Судя по всему после разговора с легендарным «зелёным братом», участие штурмбанфюрера Хорста в поездке на Тибет было окончательно утверждено.
Профессор Вельсер в срочном порядке подбирал остальных участников будущего похода. Всё время пока тянулась привычная бюрократическая волокита, майор ни разу не отпускал своего «донора», полностью контролируя все его действия. В конце недели, как раз перед великим нацистским праздником «Тридцатое января» (именно в этот день Адольф Гитлер был назначен рейхсканцлером Веймарской республики), Карелу поступило приглашение поучаствовать в ежемесячном спиритическом сеансе, регулярно проводимом высшими чинами СС в замке Вевельсбург. Безусловно, участие в подобном мероприятии было сопряжено с определённой опасностью, но майор сразу же согласился, ибо это был ещё один великолепный шанс заглянуть за ширму внутренней кухни «Наследия предков». Если его раскроют, прощай тибетская экспедиция, но рискнуть всё-таки стоило.
Спиритический сеанс был назначен на четвёртое февраля. Этот день был выбран не случайно. При выборе дня своей очередной встречи, эсэсовцы всегда руководствовались картой рунического зодиакального круга. Четвёртое февраля соответствовало двадцатой руне старшего футарка и тринадцатой руне младшего футарка манназ. Этот символ ассоциировался с единством жизни и смерти, а значит имел большое эзотерическое значение.
Карел не знал, бывал ли раньше Дитер Хорст в замке Вевельсбург и потому решил вести себя как можно осторожней. Если что-то пойдёт не так, то он тут же уступит место «донору», который наверняка сумеет выкрутиться из любой сложной ситуации. Посетить замок они договорились с подполковником СС Эвальдом Брэгге. Как понял Карел, Хорст был хорошо с ним знаком. Что ж, интересно посмотреть, заметит ли старый друг тайную подмену.
Утро четвёртого февраля выдалось пасмурным и дождливым. Идеальный день для проведения сеанса общения с мёртвыми. Духи, как известно, не любят солнечный свет. Эвальд Брэгге заехал к штурмбанфюреру около восьми часов утра, здорово удивив Карела своим оригинальным экипажем. Чёрная карета, запряжённая четвёркой лошадей, выглядела на берлинских улицах достаточно экзотично.
- Я вижу, вы поражены моим таким нестандартным средством передвижения? – рассмеялся Эвальд, оказавшийся довольно приятным полноватым мужчиной чем-то неуловимо похожим на Германа Геринга. – Сегодня я решил добраться до Вевельсбурга с шиком, в конце концов, у нас ведь нет строгой регламентации в плане транспортных средств.
- Эвальд, вы всегда восхищали меня своей необычной эксцентричностью, - улыбнулся Карел, забираясь в старинный экипаж.
Правил каретой молчаливый смуглый индус в чёрной чалме, наверняка один из телохранителей Брэгге.
Когда карета тронулась, Эвальд с большим интересом спросил:
- Я слышал, намечается новая экспедиция на Тибет. Вы, кажется, недавно даже встречались с самим далай-ламой?
- Всё верно, - лаконично подтвердил штурмбанфюрер, - я буду участвовать в этой экспедиции в качестве главного антрополога, ведь моя главная специализация расоведение.
- Скажите, а какое впечатление произвёл на вас далай-лама Воталхе?
- Какое впечатление? – переспросил Карел, грустно обозревая унылые мокрые улицы сквозь маленькое окошко кареты подпрыгивающей на каждой дорожной выбоине. – Гм… трудно так сходу сказать. Без сомнения, он необычный человек, наверняка смотрящий сквозь время в далёкое будущее и оттого пребывающий в бесконечной печали.
- О да, мой друг, - усмехнулся Брэгге, - умножающий знания, умножает горести мира. Тот, кому известно всё наперёд, наверняка вечно несчастен. Знать обо всём заранее и не иметь возможности вмешаться… настоящее проклятие богов.
- А что, по-вашему, значит, не иметь возможности вмешаться? – майор озадаченно взглянул на собеседника. – Вы хотите сказать, что далай-лама видит будущее, но не может повлиять на него?
- Именно так, мой друг, именно так. Понимаете, будущее это некая прочная каменная глыба, которую нельзя сдвинуть даже на миллиметр. Оно всегда яростно сопротивляется, причём сопротивляется довольно своеобразным способом. Я как раз возглавляю научный отдел, занимающийся данной проблемой. Полгода назад мы свернули секретную программу «Die Strasse der Zeit» по исследованию, так называемой, «мембраны времени» профессора Эмиля фон Майербаха. Конечно, вам незнаком этот термин?
- Ну, разумеется, - улыбнулся Карел. - Наши отделы параллельно занимаются достаточно специфическими исследованиями, разрабатывая диаметрально противоположные проблемы.
- Всё так, - согласился Эвальд, - но цель у нас одна – приблизить скорейшую победу Третьего Рейха. М-да… о победе сейчас говорить, конечно, преждевременно и даже, учитывая последние события наивно, но я всё-таки объясню. Теория «мембраны времени» основана на реальной возможности путешествия либо в будущее, либо в прошлое.
- Но позвольте, каким образом? Вы определённо говорите сейчас о вещах из области научной фантастики.
- Так ведь всё всегда и начинается с фантастики. Мы практически построили вскрывающую пространство как консервный нож установку, но до полноценных испытаний дело так и не дошло. Просто сегодня нет источника энергии способного запитать такую мощность. Да и затраты на это исследования вышли слишком большими. Секретная программа была свёрнута ещё весной прошлого года. Но самой теорией и вычислениями мы занимаемся по сей день. Лично я пришёл к довольно неутешительным выводам что будущее на самом деле совершенно невозможно изменить. Не стану утомлять вас рассказом, почему я склоняюсь к столь парадоксальному итогу моих научных изысканий. Скажу лишь об одном, вне всякого сомнения существуют определённые негласные законы, не позволяющие изменять ход тех или иных исторических событий. Представьте себе граммофонную пластинку. Сделанную уже раз на ней запись нельзя изменить, поцарапать, приведя в негодность можно, изменить на ней музыку нет. Царапина испортит симфонию, создаст шум и помехи, но запись останется прежней, совершенно недоступной для редактирования. Вот так и со временем.
- Но кто в таком случае сделал эту первоначальную запись? – с некоторой иронией поинтересовался штурмбанфюрер.
Брэгге в ответ заговорщицки подмигнул и тихо добавил:
- Об этом, мой друг, лучше не говорить вслух. Тетраграмматон, пожалуй, самый лучший ответ, хотя он и иудейский…
