Пение птиц. Как же оно прекрасно. Звонкие переливчатые трели. Словно вестники хороших перемен, пернатые голосят, что есть мочи. И как же контрастируют эти звуки с запахом влажной земли. Страх мгновенно заполняет каждую клеточку, включая в работу все рецепторы. Также сыро и прохладно было в гробу. Но прежде, чем я успеваю открыть глаза, мозг подаёт следующий сигнал для анализа: дышится слишком легко. Воздуха много, а значит, это не второе возрождение.

Поднимаю веки, лёжа на спине: высокий плохо отёсанный деревянный потолок, бетонные четырёхгранные столбы по периметру с выбитыми на них иероглифами, земляные стены без окон. При попытке встать раздаётся громкий звон. Резко поворачиваю голову в сторону звука и быстро сажусь. Глаза расширяются от ужаса, когда в них отражаются кандалы на запястьях.

Это же… – внутренний голос дрожит.

Подскакиваю на ноги и с силой дёргаю руками, но цепи не поддаются, оставаясь прикованными к тем самым массивным столбам болезненно-серого цвета. Попытка выскользнуть из широких железных браслетов тоже заканчивается провалом – они прилегают слишком плотно. Нервы накаляются, дыхание учащается. в очередной раз осматриваюсь: иероглифы напоминают те, что рисовала Одри.

Да где я вообще? Как здесь оказалась?

Кручу головой, стараясь найти способ выбраться из этого кошмара. Единственная дверь слишком далеко, чтобы дотянуться. Сжимаю зубы, покрепче хватаю цепь и ещё несколько раз пробую вырвать удерживающие оковы, но у меня словно кончились силы. Железные кольца слабо дёргаются и безжизненно падают под силой собственной тяжести.

Откидываю с лица прядь слипшихся перепачканных волос. Стараюсь дышать глубже, восстанавливая спокойствие, но сохранять контроль удаётся с трудом. Мышцы максимально напряжены, глаза бегают по периметру в поисках решения.

Я помню кладбище. Волков. Они гнались за мной…

Картинки быстро меняются, словно вспышки. Дальше вспоминать становится ещё сложнее. Будто с каждой минутой сознание проваливалось в бездну. Всё размывается, теряет очертания. Я помню рык. Ужасный, зловещий рык, от которого даже сейчас волоски на руках встают дыбом. И боль.

Кажется, я упала.

Бегло осматриваю себя на наличие увечий, но вижу лишь засохшую грязь и многочисленные затяжки на чёрном траурном платье. Под ногтями всё та же пресловутая земля.

Взгляд.

Я не помню лица, не помню голоса, но колючий упрямый взгляд словно прожёг пелену и отпечатался в памяти. Опасливый, и всё-таки таящий в себе надежду, взгляд сине-голубых глаз. А дальше всё сомкнулось, темнота поглотила и это. Потираю виски, несмотря на то, что прикосновения оказываются болезненными. Что произошло, и как я оказалась здесь, остаётся загадкой.

Пение птиц перебивает нарастающий гомон человеческих голосов. Что-то внутри дёргается и замирает. Звуки становятся всё громче, и вот уже я различаю шаги. Машинально отступаю на пару шагов назад. Грудь быстро вздымается, выдавая волнение. Сейчас я увижу того, кто меня здесь заточил.

Дверь небрежно распахивается и ударяется о стену, отчего я вздрагиваю и инстинктивно сжимаюсь, словно так меня не смогут заметить. Один за одним в комнату входят несколько человек: мистер Фитчер, Сара Торн, Тони Бойд и ещё несколько местных парней. Все взоры направлены меня. Компания растягивается вдоль стены, так, чтобы я при всём желании не смогла добраться ни до кого из присутствующих. Последние вошедшие останавливаются позади Джона, и я быстро понимаю, что это парни из его стаи.

– Карен? – окликает меня вампирша таким тоном, словно проверяет, я ли это.

Она выглядит холодно и отстранённо. Совсем не так, как когда просила о помощи.

– Что происходит? – не скрывая волнения, задаю главный вопрос и обвожу взглядом людей.

Чувствую себя голой перед ними, и это совсем не об одежде. Каждый из пришедших насторожен и напряжён.

Они боятся… меня? – ошарашенно испускаю рваный выдох.

– Кто тебя обратил? – Сара продолжает спрашивать, не считая нужным отвечать на мои вопросы.

Тони скрещивает руки на груди и чуть склоняет голову. Мистер Фитчер немного подаётся вперёд в ожидании ответа.

– Я… – растерянно начинаю отвечать, но понимаю, что не уверена. – Я не знаю… – брови съезжаются к переносице.

У меня ещё не было времени обдумать это, но единственный вампир, который нападал на меня, был Эндрю Уэст.

– Я помню только укус мистера Уэста… – шепчу я и касаюсь кончиками пальцев шеи.

Воспоминание потасовки в лесу запускает вереницу картинок из прошлого: драка волков, взрыв, больница, папа. Разъярённый взгляд, массивные ботинки и тускнеющая лампа на потолке. Тускнеющая потому, что я стала терять сознание. Делаю глубокий вдох и смахиваю ресницами подступившие слёзы.

Мама… Калеб…

Судорожно сглатываю и сжимаю челюсти. Поднимаю глаза на собеседников как раз в то время, когда вампиры кивают друг другу.

– Что ты помнишь? – басом, хоть и без злости в голосе, интересуется мистер Фитчер.

Он сверлит меня взглядом, прожигая насквозь, в то время как я не понимаю, чем заслужила такое отношение. Разве они не должны мне сочувствовать, зная, что я пережила?

– Как убегала… – дрогнувшим голосом произношу я.

Самый дальний из парней хмыкает и злорадно ухмыляется. По телу пробегают мурашки. Если они оборотни, то одним из преследователей вполне мог быть он.

Получается, они поймали меня, – мозг лихорадочно пытается понять, что произошло, – и привели сюда. Притащили. Если бы шла ногами, то запомнила бы…

– Отпускай девчонку, – взмахивает рукой Тони и уже отворачивается к выходу, но облегченно выдохнуть не успеваю:

– Ты уверен? – сомневается Джон.

Бойд возвращается лицом к людям и скептически приподнимает бровь.

– Она была не в себе, – подтверждает Сара. – Судя по рассказу твоих же людей, Карен хорошо досталось при падении. Плюс несколько дней была между мирами. Она потеряла много крови, а значит, мозг включил единственный возможный режим – охоты.

– Это не снимает ответственности! – нервно бросает русый из-за спины мистера Фитчера.

Парни чуть сдвигаются в сторону вампиров, и в воздухе повисает напряжение.

– Да брось, – тянет Бойд оборотню, абсолютно не замечая накала обстановки. – Всё произошло в пределах одной семьи. Это личные дела, которые тебя не касаются.

Какой семьи? Какую ответственность? О чём они?! – вопросов много, но я не решаюсь их задавать сейчас, лишь взволнованно перевожу взгляд с одного говорящего на другого.

Только бы выбраться, а там уже войду в курс дел.

– Серьёзно? – тут же встревает до этого молчавший шатен. – Мы просто отпустим её? – на его лице растерянность, в голосе – недоверие.

Он обращается к Джону, который, в свою очередь, внимательным взглядом рассматривает меня. Внутренне сжимаюсь, ожидая решение. Тишина давит на мозг.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

– После того, что она сделала? – продолжает оборотень.

– Да что я сделала?! – не выдерживаю я и срываюсь на полукрик.

Все вновь смотрят на меня. Сердце гулко бухает в груди. Это помещение пугает, и я готова пойти на все, чтобы не оставаться здесь. Но как исправить то, чего не помнишь?

– Ты знаешь, кто она, – тихо произносит Сара и заглядывает в глаза Джону. – Решение на твоей совести.

Джон тяжело выдыхает, смотря себе под ноги. Он с полминуты обдумывает ситуацию, пока я нервно сжимаю пальцы левой руки правой, а затем вампир не выдерживает:

– Несомненно, она опасна. Так же, как и я, – продолжает Тони, обращаясь к вожаку оборотней. – Но при этом ты обратился ко мне за советом.

– За мнением, – не очень дружелюбно поправляет мистер Фитчер.

– И мы его высказали. Какой смысл был у этого сборища, если наши слова ни на что не влияют?

Ещё один вздох, скупой кивок, и вот уже Джон шагает в мою сторону. Взявшись за кандалы, он без какого-либо ключа раскрывает железные браслеты и скидывает их на землю. На долю секунды прикрываю глаза и вдыхаю полной грудью. Суд вынес вердикт.