Несколько месяцев, Джейн. Потерпи несколько месяцев и потом вернёшься. Может, оно и к лучшему – будет время всё обдумать, состыковать кусочки пазла, накидать теории, – уговариваю я себя, выезжая за пределы города.

Трасса заставляет включить режим повышенной концентрации, так как вместе с городом позади осталось и освещение. Включаю дальний и ускоряюсь, чтобы немного оторваться от слепящих фар «Форда». Дорога плавно поворачивает направо, и спустя полкилометра на ней виднеется неясный силуэт. Убираю ногу с педали и пытаюсь рассмотреть, что же там.

Зверь сбитый, что-ли?

Приближаясь к фигуре на асфальте, всё больше распахиваю глаза. Дыхание затаивается. Окончательно остановив автомобиль в метре от преграждающего путь объекта, шокированно не свожу с него взгляда. Не смотря на то, что девушка лежит лицом в другую сторону, я точно уверена, что это Карен МакКой. В этом же платье мы её похоронили.

Похоронили. Похоронили, мать твою! Она жива?.. Хотя, по ней не скажешь… Её убили? Снова?! Или выкопали и принесли сюда? Кто-то решил поиздеваться над трупом?..

Размышления прерывает короткий гудок позади. Вздрагиваю и смотрю в боковое зеркало: не дождавшись от меня движения, Леона выпрыгивает из машины и идёт ко мне.

Нет-нет-нет…

Кровь стынет в жилах. Сердце начинает заходиться в бешеном ритме. Что бы ни произошло с Карен, или её телом, здесь сейчас опасно. Рывком распахиваю дверь:

– Садись в машину! Быстро!

Но слишком поздно. Худая, перепачканная в земле фигура блондинки уже возле неё. Прямо на моих глазах, под визг Леоны, МакКой с отвратительным звуком прокусывает кожу жертвы в районе шеи.

– НЕТ! – ору я, не сразу взяв себя в руки.

Лихорадочно нащупываю под сиденьем биту, купленную в комплекте с автомобилем, и выпрыгиваю наружу.

Пальцы заметно дрожат, но я действую на автомате.

А ты знаешь толк в иронии! – мысленно обращаюсь то ли к судьбе, то ли к Нему. – Чтобы спасти одну сестру, мне нужно убить другую. Прекрасно.

Крепче обхватываю рукоятку вспотевшими от волнения руками, посильнее замахиваюсь и бью Карен в район лопаток, чтобы не задеть Леону. В области позвоночника слышится неприятный хруст, и вампирша на секунду замирает, но не падает. Быстрым взмахом готовлюсь нанести второй удар.

МакКой резко поворачивает голову ко мне, и я теряюсь от увиденного: её глаза почти полностью заволокла тёмная пелена, словно кто-то изнутри черепа жжёт кострище и всё заволокло чёрным дымом, на лбу широкая глубокая ссадина, а с губ срываются капли багровой крови. Блеснувшие в свете фар острые обнажённые клыки и невидящий затуманенный взор не предвещают ничего хорошего. Тяжело сглатываю, но биту не опускаю, цепляясь за неё, как за спасательный круг.

– Карен, – произношу полушёпотом, свято веря, что она может образумиться.

От неё пахнет страхом и болью. А ещё кровью моей сестры. Черты лица такие острые, что можно было бы предположить, что она долгое время голодала. И она бледная. Я практически вижу белое сияние её кожи в лунном свете.

Это не она, – едва успеваю подумать я. – Это не та Карен.

Но время потеряно, и я уже прижата к асфальту обезумившей вампиршей. Боль растекается по всему телу, начиная с усиленно пульсирующего затылка. Бита выкатилась из руки, а сознание накатами уплывает в неведомые края. Волны бессознательного всё дальше уносят от берегов реальности. Мир утекает, растворяясь.

Хорошо приложилась… – успеваю подумать прежде, чем окончательно отключиться.

Воскресенье. После полуночи

Просыпаюсь от лёгкого дребезжания оконного стекла. Это явление вполне можно было бы принять за землетрясение, но всё остальное в спальне неподвижно. Внутреннее чутьë подсказывает, что это не просто природное явление. Напряжение липкой субстанцией окутывает нутро. Я буквально чувствую, что вот-вот что-то произойдёт, и от этого горло сжимается, заставляя дышать глубоко и с усилием.

Через пару мгновений рама распахивается и с грохотом бьёт по стене, чудом оставшись целой, от чего меня прошибает конвульсией. Холодный ночной воздух быстро заполняет комнату. Подскакиваю с кровати также быстро, как и сердце к горлу, и мчусь закрывать окно. Координация подводит, но в итоге мне удаётся справиться с задачей, хоть и прищемив при этом палец. Боли не чувствую, всё внимание сейчас нацелено на другое:

Я точно его закрывала на замок перед сном, – мысль надоедливо свербит, ещё больше вгоняя в ужас.

Дверь в комнату открывается, и я снова вздрагиваю. На пороге, в тусклом свете ночника из коридора, стоит мамина фигура. Всё это напоминает какой-то эпизод из фильма ужасов, но само присутствие мамы меня успокаивает. Она – мой ориентир в новом мире, где существует магия. Она поможет мне во всём разобраться. Всё будет хорошо.

Мама ведёт головой, осматривая комнату, после чего мягким неслышным шагом подходит ко мне.

– Кошмары? – не громко спрашивает она и поправляет бежевое кашемировое пальто.

– Окно раскрылось, – пожимаю плечами.

Хочу предположить, что это мог быть ветер, но переключаю внимание на посторонний звук. Тихий, еле уловимый шёпот растекается в пространстве, словно шелест листьев.

– Её нет… Её здесь нет…

За последние несколько дней потусторонний голос стал чётче. Теперь я могу разобрать, что именно он говорит, но о чём – пока остаётся загадкой. И всё равно по коже ползут мурашки. Привыкну ли я к этому когда-нибудь?

– Снова голоса? – мама кладёт мне руки на плечи. – Одри, что они говорят?

Не видя её глаз, я чувствую, что она всматривается мне в лицо.

– Он как будто расстроен… – шепчу я и вслушиваюсь, но призрак замолкает также резко, как и начинает.

– Что он говорит? – повторяет мама.

– Что её здесь нет, – отстранённо отвечаю, пытаясь услышать ещё что-нибудь.

Несколько секунд тишины и раздумий.

– Кого? – всë-таки задаёт она уточняющий вопрос.

– Не знаю, – устало вздыхаю я.

Что-то меня настораживает, внутренний колокольчик тихонько звенит на задворках сознания. Перевожу внимание на маму.

– А почему ты в пальто? – брови взмывают вверх.

Мама тут же убирает от меня руки и делает шаг назад. Я понимаю, что разговор окончен.

– Не бери в голову, – с ноткой безразличия машет она рукой. – Завтра расскажу. А сейчас ложись, а то не выспишься.

Я хочу спросить что-то ещё, пытаюсь зацепиться за какую-то проскользнувшую мысль, но мама уже быстро и бесшумно покидает спальню, закрывая за собой дверь.

Сознание возвращается накатами. Словно кто-то тянет меня за руку из болота тьмы, куда так и затягивает. В этой густой невесомости хорошо: тихо, спокойно, нет никаких проблем и нерешённых дел. Умиротворение заполняет тело и разум, нет необходимости куда-то спешить. Вот бы остаться здесь.

Но организм не готов сдаться. Сначала я слышу отдалённые голоса, которые быстро затихают. Эти звуки заставляют меня вспомнить, кто я. Они позволяют эмоциям вторгнуться в сознание и забыть о спокойствии. Я больше не хочу в темноту. Я хочу найти ответы, хочу найти убийцу мамы, хочу справедливости. Я зла на Карен и в бешенстве из-за Жозель. Я разочарована в отце. Я… вспоминаю момент перед отключкой.

Леона!

В следующий миг, вместе с голосами и отрывком воспоминаний, появляется чувство укачивания и тошноты. Мне дурно, но я не могу двигаться. Я пришла в себя на короткий миг, и даже его достаточно, чтобы испытать все прелести сотрясения и пожалеть о встрече с Карен этой ночью. Голосовые связки ещё не поддаются, я слишком слаба. Сколько я в отключке – остаётся только догадываться. Пожалуйста, пусть на время выздоровления меня полностью поглотит тьма. Ненавижу тошноту, да и ассоциации с ней теперь не самые лучшие: в последний раз, когда меня тошнило, Леона оказалась беременна от Стива.