Приходилось трястись в седле и без конца стряхивать вездесущий снег с головы и плечей. Даже Ниган то и дело останавливался, чтобы отряхнуться, а урф вообще напоминал движущийся сугроб. Если вечные дожди Деймоса воспринимались мной, как досадное обстоятельство, то постоянные снегопады Имира порядком раздражали. Про Сурт и вовсе думать не хотелось.

Сейчас все мой мысли были лишь об одном — чтобы ветер перестал свистеть в ушах.

* * *

Метель пошла на убыль. Мы подъехали к «Приюту путника» уже в темноте — пришлось объезжать заваленный снегом переход. Неприглядный серый домишко терялся среди высоких сугробов. Различить его получалось лишь по высоким столбам, вкопанным по бокам от постройки и выкрашенным в ярко красный цвет, да по дыму, выходящему из отверстия в крыше.

— Они редко когда пустуют. Всегда кто-нибудь останавливается на ночь. — Хельга проследила за моим взглядом. — Это проблема?

— Нет, — я покачал головой.

Скрываться уже нет смысла. Конечно, едва ли новость обо мне успела уйти далеко от фьорда, но, рано или поздно, люди узнают о появлении Деймоса. Единственное что, не хотелось удовлетворять любопытство каждого встречного. Надо бы придумать какую-то отговорку. Прикинуться немым?

— Поехали, нечего тут торчать, — Хельга направила своего урфа к дому.

В небольшом внутреннем дворе стало гораздо теснее, когда мы привязали урфов к забору. Хельга заверила, что этим существам не нужно укрытие, они вполне легко ночуют и на улице.

— Если их, конечно, не сожрут варги, — добавила женщина.

— Ниган, охраняй, — приказал я гарму. — Не надо пугать людей внутри.

Пес вильнул хвостом и забрался под высокое крыльцо. Мне сразу стало спокойнее — с таким сторожем незваные гости не станут неприятным сюрпризом. Надеюсь, гарм не сожрет каких-то бедолаг, которые просто захотят погреться.

На всякий случай я приказал псу не есть людей без спроса, а оповестить сначала меня. Он вроде бы понял. Ментальная связь сильно упрощала наши взаимоотношения с этим умным и смертоносным животным.

— Чего ты на него так таращишься? — Хельга сняла с урфов седельные сумки и без труда взвалила их на плечо.

— Отдаю указания.

— Так ты же молчишь, — женщина с удивлением посмотрела сначала на меня, а потом на гарма.

— Он понимает, — заверил я ее. — Пойдем.

— А ты со всеми животными можешь говорить? — Хельга зашагала рядом.

— Нет, только с ним. Он особенный. — Говоря, я осматривал внутренний двор.

У стены стояли две пары лыж или чего-то на них похожего, чуть в стороне запряженная урфом и накрытая чем-то повозка. Вроде все. Может, кто пришел пешком и его следы просто замело? Тогда места всем может не хватить — домишко не такой уж и вместительный.

Мы поднялись на крыльцо и обстучали ноги. Я толкнул тяжелую дверь и пропустил женщину вперед.

— У меня и у самой руки есть, — буркнула она, но все же первой переступила порог.

Внутри нас встретило семь человек. Два угрюмых мужчины сидели у дальней стены, судя по лукам и широким ножам — охотники. Наверное, лыжи во дворе принадлежат им. Неподалеку от двери сидел немолодой бледноватый мужчина. Он точил видавший виды топор с широким щербатым лезвием. За большим столом у горящего очага разместилось целое семейство: неприглядный темноглазый мужчина, женщина, чуть моложе него, с тугой косой пшеничного цвета волос и двое ребятишек — светленькие девочки-близняшки лет шести-семи. Скорее всего, они приехали на повозке.

Семь пар глаз одновременно обратились к нам. Охотники немного напряглись, мужик с топором положил руку на рукоять оружия.

— Добра всем, путники, — поздоровалась Хельга и направилась к небольшому столу в углу помещения.

Постояльцы «Приюта путника» приветствовали нас сдержанными кивками даже без подобия на улыбку. За исключением детей — те улыбались во весь рот, демонстрируя выпавшие зубы.

Я тоже ограничился приветственным кивком и, под внимательными взглядами собравшихся, последовал за спутницей. Она вела себя здесь, как дома. Деловито пошарила по сумкам, вытащила припасы и положила на стол.

Никто не сказал ни слова, но напряжение немного спало. Охотники продолжили негромко переговариваться, старик снова методично заводил точильным камнем по лезвию. Семейство вернулось к трапезе, хотя дети, несмотря на замечания матери, то и дело бросали любопытные взгляды в нашу сторону.

— Не слишком тут все приветливые, — шепнул я Хельге.

— Люди разные бывают, — пожала она широкими плечами.

— Ты тут никого не знаешь?

Хельга обвела взглядом людей и покачала головой:

— Нет, никого знакомого. Могу только сказать, что старик с топором — откуда-то с севера — вон, какой бледный. Охотники из окрестных деревень — они обычно далеко не уходят. А семья, думаю, раньше у Предела жила. Там теплее, оттого и кожа у них другая.

— Ты прямо детектив.

— Кто? — Хельга вскинула брови. — Опять ты своими диковинными словечками разговариваешь.

— Извини. Больше не буду.

— Ладно, — смягчилась женщина и, немного помолчав, спросила. — А кто такой этот детектив?

— Тот, кто расследует… — я запнулся, прикидывая, поймет ли Хельга такое объяснение. Едва ли.