– Ах! – выгнулась я и вцепилась в короткие волосы то ли в желании оттолкнуть, то ли притянуть ближе, чтобы продолжить столь волнительную, сладкую ласку.

– Вкусная девочка, – мурлыкал генерал и снова облизывал вход. – Нравится тебе?

– Да-а-а-а! – простонала протяжно.

Юркие пальцы опять приласкали промежность и, надавив, протиснулись внутрь. Один… второй… третий… Ох! Слишком много, на тонкой грани между болью и невероятным наслаждением. Горло перехватило. Вместо звонкого крика вырвался только хриплый стон.

– Вот так, любимая, покричи для меня! – довольно протянул супруг.

Он снова и снова погружался языком и пальцами в жаркую влажную глубину, растягивая, лаская изнутри. Алан низко порыкивал от удовольствия, запуская огненные вибрации по всему телу. Низ живота опалило жаром, в глазах потемнело. Спина выгнулась, и я еще плотнее прижалась к ненасытному рту. Рос обнял губами напряженный комочек клитора и втянул, одновременно резко проникая в лоно рукой. Бешеная пульсация тысячей иголочек наслаждения пронзила тело, выбрасывая меня в сияющий открытый космос. Я громко вскрикнула и обмякла.

Алан Рос

Ее освобождение было таким желанным и таким сладким! Меня самого потряхивало от перевозбуждения. Просунул руку под пояс брюк и с силой сжал ноющий и подрагивающий член у основания, чтобы хоть немного снизить накал, но, признаться, это мало помогало. Низкий протяжный стон удовольствия малышки едва не сорвал к черным дырам всю мою выдержку. Как мальчишка, забытые боги вселенной!

Я все не мог остановиться, втягивая набухший комочек клитора в рот, и, может, сейчас ей был и вовсе неприятен мой напор. Но как тут устоять?! Когда она такая раскрасневшаяся, откровенная! Глаза ее такие невероятные!

– Ала-а-а-ан, – словно в бреду, протянула она.

– Да, девочка моя любимая, – с трудом оторвался от нее.

– Это… это… – Эва облизала пересохшие губы и осмысленно посмотрела на меня.

– Знаю, детка, – мягко прошептал я, легко прикасаясь губами к все еще подрагивающему животику. Бесконечный космос! Она – само совершенство!

Малышка притянула меня ближе и поцеловала, тягуче, сладко, выбивая последние крохи самообладания. На ней все еще было это чертово платье! Рванул скрытую молнию, ткань затрещала, но выдержала. Девушка закрыла лицо руками и расхохоталась, я прыснул следом, уткнувшись в подрагивающую от смеха грудь.

– Весело тебе, значит? – произнес низко, с предупреждением, и приподнялся на руках, чтобы посмотреть в искрящиеся лукавством глаза.

Ничуть не смутившись, Эва кивнула.

– Может, вам помочь, господин генерал? – с предвкушением выдохнула малышка.

Не дождавшись моего ответа, она пробежала ладошками по ребрам, вызывая неконтролируемую дрожь. Любое ее касание, будто взрыв перегретого реактора, разрывает в клочья жалкое подобие контроля и спокойствия. Ловкие пальчики одну за другой высвобождали мелкие пуговицы рубашки, скользнули по шее, обвели ключицы и уютно устроились на груди. Белая ткань, повинуясь моей сладкой девочке, стекла по плечам.

– Так-то лучше, – прошептала Эва и обвела кончиком языка маленькую бусину соска.

Позвоночник выгнуло дугой, все мои нервные окончания будто замкнуло, сосредоточив немыслимое по силе напряжение в пояснице. Член снова с силой натянул брюки. Я с шипением выдохнул сквозь зубы. Узкая ладошка мягко и, как мне показалось, немного несмело двинулась вниз, с каждым пройденным сантиметром набираясь храбрости, чтобы, наконец, опуститься на изнывающий от желания ласки ствол.

В этот момент я со всей неотвратимостью осознал, прочувствовал своим существом, что если немедленно не окажусь в ней… на ней… с ней… во всех смыслах этого слова, то меня просто разнесет на атомы и развеет по всей вселенной, и ни один даже самый чокнутый любитель паззлов никогда не соберет меня обратно.

– Не могу больше, маленькая, – почти жалобно простонал я, – нет сил терпеть, – запустил свои руки в собранные в несколько растрепавшуюся прическу локоны и поцеловал сладкие губы.

Рывком подхватил свою любимую и поставил на пол. Ненавистное платье поддалось, падая к длинным ногам прелестницы. Следом пропали мои брюки. Клянусь, в тот момент моей ловкости мог бы позавидовать любой самый прославленный вояка из штурмовых отрядов космодесанта. Обнял улыбающуюся малышку за обнаженные бедра и закинул себе на талию. Она все еще была влажной. От возбуждения я почти перестал видеть хоть что-то, двигаясь по собственной квартире наощупь. Длинный, бесконечный, мать его, коридор. Кто только додумался построить такой? И, наконец, спальня…

Упругий матрас принял в свои объятия мою девочку. Потом, когда дикий многолетний голод по Эве хоть немного отступит… если он отступит… я воплощу в жизнь все ее самые сокровенные мысли и фантазии. Потом, а сейчас…

Медленно опустился сверху, раздвигая коленом стройные ноги. Мои трусы улетели в черную дыру еще на подходе к кровати вместе с невероятным бра, которое было сегодня на ней. Прислонил влажную головку ко входу и осторожно толкнулся, проникая совсем чуть-чуть. Малышка тоненько застонала и сама подалась мне навстречу, принимая всю мою немаленькую длину. Что же ты творишь, детка? Не сдержусь ведь…

Тягучее движение бедрами туда… в нее… до самого конца… до предела… и еще чуть глубже. Я задыхался, я горел от запредельных ощущений. Резкий толчок и с оттяжкой назад, чтобы вновь вернуться.

Не знаю, сколько продолжалось наше общее безумство. Скорее всего, не слишком долго. Уж и не помню, когда в последний раз у меня был секс, просто секс. А то, что сейчас происходило между нами – это все, что угодно, но не только он. Тихие мяукующие стоны сменялись громкими вскриками. Эва шептала мое имя, закатывала затуманенные страстью глаза, то притягивая меня ближе, чтобы слиться в поцелуе, то отталкивая и предлагая мне изысканнейшее лакомство: полную грудь с яркими розовыми камушками сосков. Я ласкал ее губами, языком, сминал шершавыми пальцами, иногда несдержанно, нетерпеливо, и тогда она, как кошка, выпускала коготки и царапала мне спину, открывая какие-то новые, невероятные грани возбуждения.

Тесная горячая глубина не оставляла и шанса. Плотно прижал к себе малышку, разводя ее бедра еще сильнее, и задал просто невероятный темп. Освобождение, столь мощное, как никогда еще до НЕЕ, с неотвратимостью Большого взрыва накрыло меня. Я едва успел выскользнуть из сладко сокращающегося лона. Сердце бешено колотилось в груди.

– Люблю тебя… люблю… люблю… – бессвязно шептал, осыпая нежную шею жены благодарными поцелуями.

И пусть сейчас она ничего не ответила мне, но когда-нибудь я обязательно услышу от нее эти три заветных слова.

Алекс Стайн

– Алекс! Алекс! Ты меня слышишь вообще? – капризно протянула Кларисса, в очередной раз нервно прохаживаясь вдоль дивана в моей гостиной, точнее в гостиной моей дорогой бывшей женушки.

Сегодня на приеме она была такая… такая… Черт! И ведь на каком-то этапе нашего плана я действительно увлекся ею, пока эта дура не забеременела. Да еще и Клари ревновать начала, буквально прохода не давала, заявлялась на работу, требуя немедленно развестись. Только Марк и смог угомонить тогда свою нервную дочурку.

И вот сейчас Эва снова вернулась в мою жизнь. Она изменилась. Вместо романтичной юной особы, смотревшей на мир несколько наивными глазами, передо мной была красивая женщина, знающая себе цену. Живой искренний интерес во взгляде сменился превосходством истинной хозяйки положения. Она напала первой. Этот тон ее, властный, со стальными нотками, совсем как у Эдварда, когда он был в бешенстве. Эва блистала, привлекая жадное, алчное внимание. И я, как дурак, едва не пропал, снова.

– Жалкая выскочка! – с ненавистью прошипела мне на ухо Кларисса, возвращая к реальности, в которой нас с Эвой больше нет и никогда не будет. Что ж, я укажу тебе твое место, принцесса, и не надейся на своего генерала.