– Значит, его действительно создал ты? – спрашивает Иден, показав на Джикана. – Значит, ты можешь это сделать?

– Я же бог, – отвечает он. – Я могу сделать почти все.

– Наказания для кого? – гну свое я. По крайней мере, он отвечает на вопросы, так что, возможно, он нам все-таки поможет, если повезет.

И если мы будем его умолять. Ведь речь как-никак идет о Джикане.

– Для Королевы Теней, для кого же еще? – Джикан зевает, изображая скуку, но по его настороженному взгляду видно, что это поза.

– Но почему? – вздыхаю я, испытывая досаду, потому что обычно получить от него прямой ответ нелегко даже в лучшее время.

А сейчас определенно не лучшее время.

Несколько долгих секунд Алистер смотрит ему в глаза. Очевидно, что они что-то говорят друг другу без слов, но я не могу понять что.

Однако в конце концов Алистер говорит:

– Давай. – И церемонно машет рукой. – Расскажи ребятам то, что они хотят знать.

Сперва мне кажется, что Джикан станет возражать, но в конце концов он просто встает и объявляет:

– Я проголодался. – И идет на кухню, как будто мы не ведем важный разговор.

– Как он мог проголодаться? – тихо бормочет Хезер. – Ведь меньше десяти минут назад он столько всего съел.

Я без понятия, но я не совершу ошибку и не стану задавать ему вопросы о том, как он мог так быстро проголодаться. Вместо этого я встаю и следую за ним в сторону кухни. Хадсон и наши друзья идут следом.

Мой дед остается в гостиной с графином «Мимозы», вероятно, затем, чтобы дождаться бабушку.

Я обнаруживаю, что она поменяла обстановку не только там – после моего прошлого визита она заменила висящие на стенах гобелены с батальными сценами и пейзажами на великолепные черно-белые фотографии с Алистером, Артелией и многими другими горгульями.

На них были запечатлены разные сцены: от боевых тренировок до еженедельных футбольных матчей, от масштабных «семейных» обедов до одиноких прогулок Алистера по скалистому берегу за железной оградой. От этих фотографий веяло чем-то приятным, они западали в душу.

В кухне все уселись на барные стулья со спинками, расставленные вокруг кухонного острова со столешницей из массивного гранита. Джикан надел фартук с надписью: «КОГДА Я ГОТОВИЛ В ПРОШЛЫЙ РАЗ, ПОЧТИ НИКТО НЕ УМЕР». Это успокаивает.

Затем он открыл кладовую и начал быстро доставать оттуда продукты, но сделал это таким образом, что стало ясно – конкретных гастрономических планов у него нет. Все это, от печенья «Орео» – к которому Алистер воспылал недавно – и маринованных огурцов до лапши и консервированного ананаса, оказывается на барной стойке рядом с бокалом «Мимозы», который он принес из гостиной.

– Не собирается же он все это смешать, – в ужасе шепчет Хезер.

Я понятия не имею, собирается он это сделать или нет, и, поскольку я по-прежнему надеюсь, что он нам поможет, я совершенно точно не стану ставить под сомнение его кулинарные наклонности. Я даже ухитряюсь не поморщиться, увидев, что к растущей на барной стойке горе присоединились корица и горчичный порошок.

– Налей в кастрюлю воды, хорошо? – бросает Джикан через плечо, продолжая рыться в кладовой.

– Сейчас. – Я хочу выполнить его просьбу, но Иден опережает меня – взяв со стеллажа большую медную кастрюлю, она несет ее к мойке с энтузиазмом на лице, и я фыркаю.

Джикан с торжествующим воплем выходит из кладовой, в одной руке держа пакет шоколадной крошки, а в другой – банку арахисового масла. Он победоносно потрясает ими, затем бросает то и другое на стойку к остальной своей добыче.

– Мне нужны яйца и апельсиновый сок, – объявляет он всем нам, будто этого заявления достаточно, чтобы получить их.

И действительно, я торопливо подхожу к холодильнику и достаю коробки с тем и другим еще до того, как Джикан успевает обойти кухонный остров. Ведь чем скорее мы доставим ему то, чего он хочет, тем скорее мы, возможно, уговорим его рассказать нам о ключе к Миру Теней – и убедим дать нам этот ключ.

Мне ужасно хочется прекратить всю эту хрень и прямо попросить Джикана о помощи. После моего визита в допросную я не хотела признаваться самой себе в том, что, возможно, придется выбирать между желанием срочно получить противоядие для спасения Мекая и необходимостью заняться армией охотников, которая, возможно, готовится к атаке. Но если мы расстроим Джикана, он точно нам не поможет – и тогда мы однозначно никуда не попадем. А значит, мне надо приклеить к лицу улыбку и продолжать эту пляску.

Я ставлю яйца и сок на стойку рядом с другими ингредиентами и говорю:

– Вот, пожалуйста. – После чего опять взгромождаюсь на барный стул.

– Что именно мы готовим? – спрашивает Флинт, весело глядя на гору продуктов на стойке. Иден тоже смотрит на нее, и в ее глазах читается веселое удивление.

Хадсон не сел на барный стул, он предпочел прислониться к стойке напротив, сложив руки на груди. Мы с ним переглядываемся, мысленно смеясь. Ох уж эти драконы.

Джикан берет банку маринованных огурцов и открывает ее.

– Десертную лапшу.

– Из маринованных огурцов? – вырывается у меня.

Но Джикан только закатывает глаза.

– Разумеется, нет, Грейс. Это чтобы есть, пока будем готовить.

Взяв вилку, он вылавливает два маленьких огурчика и кладет их в рот, после чего подходит к раковине и моет руки.

Затем поворачивается и хлопает в ладоши.

– Итак, на чем мы остановились?

Я не знаю, что он имеет в виду: десертную лапшу, маринованные огурцы или все-таки то, что он должен рассказать нам о Мире Теней, но решаю надеяться на лучшее.

– Ты собирался рассказать нам, почему ты создал Норомар, чтобы наказать Королеву Теней.

– Да, – соглашается он, но больше не говорит ничего. Вместо этого он кладет в рот еще несколько маринованных огурцов.

Затем с полным ртом изрекает:

– В этом виновата Королева Теней.

– Мы так и предполагали, раз уж ты создал тюрьму для нее, – говорит Хадсон, не сводя с него глаз.

– Право же, – говорит Джикан и тяжело вздыхает, дергая свой конский хвост, – вся эта история служит отличным доказательством, что никому никогда не стоит влюбляться. – Он отпивает глоток своей «Мимозы» и кладет в рот еще один маринованный огурец, после чего добавляет: – Лучше никогда не влюбляться, чтобы не сбиться с пути.

– Ты влюбился в Королеву Теней? – Это была бы жесть, если учесть, что впоследствии он создал для нее тюрьму.

– С чего ты это взяла? – удивляется он, и его брови взлетают вверх. Затем, открыв пакет лапши, он добавляет: – Она влюбилась в смертного. – Как будто это все объясняет.

И, пожав плечами, он снова начинает готовить, если это можно назвать готовкой, пока мы с опаской наблюдаем за ним. Джикан – неплохой малый, но он непредсказуем, так что пытаться угадать его поведение – это та еще нервотрепка.

– Она влюбилась и вышла за него замуж. – Он берет маленькую кастрюльку и ставит ее на плиту рядом с большой кастрюлей с водой. – И вот результат.

– По-моему, тут нужны детали, – говорит Хадсон, растягивая слова, и, достав свой телефон, начинает невозмутимо скроллить. – Влюбившись, люди не имеют свойства сразу бросать вызов богам. До этого должно случиться что-то еще. Что с ней произошло? Почему она слетела с катушек?

– Она забеременела, что же еще? – Джикан брезгливо морщится. – Разве не от этого женщины всегда слетают с катушек?

– А тебе не кажется, что это сексизм? – спокойно изрекает Хадсон. Это доказывает, что он слушает нас, несмотря на то что его большие пальцы продолжают бегать по экрану телефона.

Бог Времени раздраженно щурится, кладя в маленькую кастрюльку столовую ложку арахисового масла с верхом. Но затем, видимо решив, что Хадсон прав, вздыхает.

– Ты прав. Я приношу свои извинения. Королева Теней слетела с катушек, потому что влюбилась в смертного волшебника времени – и забеременела от него.