– Возможно, если бы ты так не поносил его, ему не надо бы было напиваться всякий раз, когда он судействует на ваших товарищеских матчах, – парирует Кровопускательница, тряхнув головой, но все же протягивает ему два бокала, прежде чем повернуться и направиться в сторону малой гостиной – где бы она ни находилась. После того как она и Алистер опять поселились в этом замке, он стал совсем не таким, как прежде. Как и сама Кровопускательница.

Старуха, которой она была, когда я впервые увидела ее, исчезла – теперь ей на вид тридцать с небольшим, у нее смуглая гладкая кожа и длинные локоны, заправленные под тюрбан того же оттенка, что и ее струящаяся туника с поясом. Только цвет ее глаз остался тем же – вихрящимся изумрудно-зеленым, меняющим яркость в зависимости от ее эмоций.

Мы идем за Кровопускательницей, и Хезер непрерывно вертит головой, оглядываясь по сторонам.

– Потрясающе! – шепчет она, глазея на каменные стены огромных коридоров и на висящие на них оружие и гобелены.

Я вспоминаю, как бродила по коридорам Кэтмира в первые часы после моего появления там, ошеломленная и охваченная трепетом, и пыталась понять, как моя жизнь могла сделать такой странный и резкий поворот. Жаль, думаю я, что у меня не было возможности показать ей Кэтмир до того, как Хадсону и Джексону пришлось разрушить его, чтобы спасти нас всех, но затем оставляю эту мысль.

Потому что, как, вероятно, выразился бы Джикан, если бы да кабы, да во рту росли дубы…

К тому же Круг собрал такую команду, чтобы отстроить Кэтмир заново, что он наверняка станет лучше, чем был. Просто мне хочется, чтобы он стал таким не когда-нибудь, а уже сейчас.

Наконец Кровопускательница останавливается перед тем, что, насколько я помню, прежде было довольно унылой функциональной комнатой для совещаний. Но когда она распахивает застекленные двери из красного дерева, я понимаю, почему теперь она называет это гостиной. Потому что в этой комнате не осталось и следа функциональности.

Светло-серые камни стен обшиты теперь бледно-зеленой тканью, на которой изображены березы, цветы и порхающие птицы. Шторы имеют цвет морской волны, как и стильный ковер, укрывший шершавый каменный пол. С потолка свисают хрустальные люстры, а мебель выглядит красивой и удобной.

Особенно это относится к креслу времен королевы Анны, в котором сидит Алистер, медленно потягивая большущую «Мимозу».

– Дедушка, – говорю я, идя к нему.

– Грейс! – Он вскакивает на ноги и бросается мне навстречу. И, хотя он выглядит молодым, обнимает он меня как дедушка, и его объятия такие же крепкие и утешительные, как обволакивающий меня старомодный аромат парфюма «Арамис». – Я надеялся, что ты зайдешь, чтобы повидать меня.

– Я бы не покинула замок, не поздоровавшись с тобой, – говорю я, когда он усаживает меня рядом с собой на один из изящных розово-золотых диванов.

– Жаль, что то же самое не может сказать Джикан, – отзывается он, сердито глядя на Бога Времени.

Джикан, разумеется, и бровью не ведет. Он невозмутим, настолько невозмутим, что, поставив один из опустевших бокалов на стол, протягивает руку и выхватывает «Мимозу» у Алистера, после чего садится в одно из элегантных кресел и одним долгим глотком выпивает ее.

Алистер надменно поднимает бровь.

– Как прикажешь тебя понимать? – рычит он.

– Ты и так уже слишком много выпил, – небрежно бросает Джикан. – Хотя приятно, что в конечном итоге здравый смысл победил.

– Ты бы не распознал здравый смысл, даже если бы он укусил тебя в… – Алистер замолкает, так и не сказав «в жопу», потому что Кровопускательница устремляет на него грозный взгляд.

– В аорту? – подсказывает Джикан.

– Как можно укусить человека в аорту? – спрашивает Хезер, округлив глаза.

Иден хихикает.

– Вообще-то он хотел сказать «укусил тебя в жопу», поскольку это выражение звучит именно так.

Хезер опускает голову, пряча улыбку, и садится рядом с Иден на диван, стоящий напротив кресел.

– Можно еще одну «Мимозу», Кассия, дорогая? – спрашивает Джикан. – Это был тяжелый вечер.

– Он стал тяжелым из-за тебя, Джикан, дорогой, – отвечает она, изобразив медовую улыбку, но все же наливает ему еще коктейль из шампанского и апельсинового сока, после чего садится рядом с Алистером, тоже с бокалом в руке.

– В команде нет слова «ля-ля». Спросите Грейс. – Джикан бросает на меня лукавый взгляд.

– Вообще-то это выражение звучит по-другому – «в команде нет слова “я”», – поправляю его я, подавшись вперед.

– Вот именно. Потому что тогда слово «я» писалось бы как «время». Кстати, о времени… – Он выпивает свою «Мимозу» так же быстро, как выпил «Мимозу» Алистера. – Через час у меня урок воздушной гимнастики, так что давай побыстрее.

Я хочу напомнить ему, что не я откладывала этот разговор – я ждала, когда он сам соизволит поговорить со мной, – но в конечном счете решаю, что пререкаться не стоит. Ведь мы хотим, чтобы он ответил на вопросы – и сделал нам одолжение.

Поэтому я тщательно выбираю слова. Общаясь с богами и богинями, я усвоила, что они не любят давать прямые ответы.

– Я хотела узнать, что ты можешь рассказать мне о Мире Теней.

Он вскидывает бровь.

– Ты же побывала там. Так что еще ты хочешь узнать, кроме того, что тебе уже известно?

– Если коротко, то, когда я побывала там в прошлый раз, все пошло не по плану, – уклончиво говорю я. – Поэтому мне и хочется узнать об этом месте побольше. На тот случай, если нам придется вернуться туда.

– Ты хочешь вернуться? – спрашивает он и чешет щеку. В его голосе звучит удивление, но он быстро переводит взгляд на моего деда, на лице которого отражается беспокойство.

И прежде чем он успевает сказать что-то еще, Кровопускательница в тревоге вскрикивает – и исчезает.

Внезапное исчезновение бабушки поражает меня. Я ахаю, но, когда вижу, что Джикан и Алистер спокойно сидят на своих местах, мое сердце снова начинает биться медленно и мерно. Что бы сейчас ни произошло, раз их это не взволновало, значит, и мне не нужно волноваться. Хотя я весьма и весьма заинтригована.

Собственно говоря, я бы подумала, что ее исчезновение – это дело рук Джикана, ведь все это время он чертовски странно смотрел на нее, но нет, ведь мой дедушка не вцепился ему в горло. Потому что в нашей семье принято немедля отвечать ударом на удар.

– Да, такое видишь не каждый день, – замечает Хезер, быстро оглядываясь по сторонам, как будто она ожидает, что сейчас появится кто-то или что-то и заставит исчезнуть ее саму.

– Цирк, да и только, – бормочет Хадсон. – Похоже, это местный девиз.

– Насколько я понимаю, то же можно сказать и о тебе, – отвечает Джикан. Но в его тоне нет обычной резкости – вероятно, потому что, говоря это, он рассеянно смотрит в пространство. Несколько секунд спустя он приходит в себя и, кивнув своим мыслям, устраивается на диване поудобнее.

– Да, ведь я стремлюсь развлекать, – сухо отзывается Хадсон, садясь на маленький диванчик для двоих. И, вытянув ноги, скрещивает их в лодыжках, откидывается на спинку и складывает руки на груди. Я знаю, что он хочет сказать своей позой – «я отдыхаю и не допущу, чтобы вы докучали мне вашей фигней».

Но Джикан не реагирует на его сарказм.

– Ты определенно недооцениваешь свои навыки. Впрочем, чего еще можно ожидать от брата этого Юного Гота?

Его взгляд перемещается на Джексона, который слегка оскаливается, но молчит. Похоже, он боится, что Джикан снова превратит его в статую, куда больше, чем готов признать.

Хотя Джикан явно немного разочарован тем, у него не получилось спровоцировать Джексона, в конечном итоге он просто подносит к губам бокал и делает глоток коктейля. А затем смотрит мне в глаза.

– Ты вроде собирался рассказать нам о Мире Теней, – подсказываю я, вскинув брови.

– Не понимаю, почему ты вдруг так заинтересовалась этим местом. – Он небрежно машет рукой. – Оно было создано в качестве наказания, а не в качестве курорта.