— Э, нет, ничего такого, — всполошилась Аркаша, чувствуя, как ее колошматит волной чужой проницательности. — Все совсем не так.

— Да что вы несете, идиотины?! — Ваниль почти кипела от злости. Укладка уже не выдерживала градуса ее негодования, и волосы активно лохматились.

— Мы несем бремя новых увесистых только что полученных знаний, — мрачно изрекла Брунгильда. — Лучше б, конечно, не знали. Но кто ж интересуется нашим мнением?

— Да она... Просто... — Ваниль задохнулась от негодования и хлопнула по полу голой пяткой. — Бред! Это гадкий бред!

В затылок Лесику прилетел бумажный комок. Парень почесал голову и обернулся. Один из второкурсников Мимозы держал целую кучу бумажных комков, а второй готовился к новому броску. Заметив, что внимание привлечь удалось, метатель бумажных снарядов прошипел:

— Да что у вас там? С чем вы возитесь? Кому-то прилетело по кумполу? Нам ни черта не видно. Вкратце хотя бы расскажи. Можно уже вылезать?

Лесик издал нечто среднее между хмыканьем и взвизгом гиены. И с пылкостью творца, делящегося со сцены своим стихотворным шедевром, сообщил:

— Сейчас стоит волноваться всем, кроме Теньковской! Это если вкратце.

«Отлично объяснил, — проворчала про себя Аркаша. — Не помешали бы инструкции с максимальной конкретикой. Мне-то что со всем этим делать?»

Мини Момо потерся об ее мизинец и второй щечкой.

В дверь вежливо постучали.

— Прошу прощения за то, что прерываю занятие, профессор. — В аудиторию вошел Грегори. — Позвольте забрать пораньше Теньковскую, как игрока команды Сириуса, чтобы...

Он резко тормознул, словно встречать его прыгнула крепкая бетонная стена. И уставился на рассевшихся на полу ребят.

«Не поздно еще забиться в угол и притвориться урной? — Аркаша грустно полюбовалась пустующим и до крайности заманчивым пересечением двух стен в противоположной от старосты стороне. — К мусору вопросов возникнуть не должно».

Образовавшуюся тишину не решался прервать даже случайный «шмыг». С таким же успехом Грегори мог войти и в абсолютно пустое помещение. И ветви дерева за окном вдруг перестали скоблить по стеклу, словно намекая, что природа снаружи тоже слегка струхнула.

— Вы сожгли пол.

Слышать обыденный тон от старосты Сириуса отчего-то было в десять раз страшнее.

— Ну-у-у-у... Если углубляться в техническую часть отдельных подробностей произошедшего, то не совсем мы, — осторожно сообщил Лесик.

Похоже, инстинкт самосохранения уже ему что-то нашептывал, потому что тело юноши начало едва уловимо дергаться. И объяснений забавному явлению не так уж много: или зловредный невидимка решил поставить на нем эксперимент с электрическим током, или, сообразив что к чему, парень захотел искусно слинять. Но оставить на растерзание хрупких девушек ему не позволила совесть. Вот Лесик и трясся, снедаемый противоречивыми эмоциями.

Грегори сделал всего один шаг вперед. Но от давления его ауры подвинулся весь фундамент университета. По крайней мере, так показалось Аркаше. Не удивительно, что Владлен был заинтригован личностью старосты Сириуса и каждый раз выслушивал его мнение от начала и до конца.

— Папа, мы больше не будем!

Следовало ожидать, что у кого-то из первокурсников Сириуса сдадут нервы. Обычно после стандартных укоров Грегори сам разряжал напряженную обстановку шутливым ворчанием. Но сейчас он не произносил ни слова и лишь смотрел. Сразу на всех присутствующих. Как маскирующееся под добряка чудовище с тысячью пугающих глаз. И это страшно давило.

Первокурсники помнили, как отзывались о старосте второкурсники, и видели, как они его уважают. Но еще ни разу по-настоящему не попадали ему под горячую руку. Поэтому, по всей видимости, дополнительно боялись того неведомого потенциала, который способен задействовать Грегори, если реально рассвирепеет.

А вот второкурсники Мимозы, похоже, знали об этом не понаслышке. И, возможно, уже имели — и не раз — живописный опыт соприкосновения с ярким проявлением гнева Грегори. Потому что разом побледнели.

— Папа, все не так страшно, как визуально преподнесено. — У Лесика аж голос осип, пока он выговаривал каждое слово.

— Больше ничего не раскурочено, папа, — заверила Брунгильда, неосознанно вытягиваясь по струнке.

— Мы не специально, папа, — испугано пискнула Анис. Ноги ее все же предали, пришлось навалиться спиной на парту.

Взгляд Грегори впился в Аркашу.

— Я могу объяснить, папа, — пролепетала она, машинально присоединившись к запущенному тренду.

«Или не могу», — вздохнула она про себя, убедившись, что Грегори прекрасно виден демонический кроха, по-прежнему упрямо сжимающий ее палец. И тот, в отличие от паникеров вокруг, явно не испытывал никакого волнения.

В помещении вновь организовалось затишье. Правда, ненадолго. Разрушил его сам Грегори, прикрыв глаза и испустив громкий полный страдания вздох.

— Сириус. — Староста ткнул пальцем в потолок. — Сидеть молча. Ни шагу с места. — Компания на полу вновь очутилась в центре его внимания. — Мимоза, в коридор для пояснений.

— А кто из нас? Я? — Лесик ошарашено тряхнул головой. И натурально попятился.

А через секунду наткнулся спиной на выставленный кулак Брунгильды.

— Вперед, брат. — Она с церемониальной деликатностью толкнула его обратно к старосте. — Мы будем прославлять твою доблесть всем факультетом.

— Постойте-ка, я не согласен! — взвыл Лесик. А миг спустя еще громче, потому что помрачневший Грегори сцапал его за плечо и потащил к выходу. — Я не настроился морально!!

Дверную створку бережно вернули в изначальную позицию. А затем некто с той стороны мощно шарахнул по поверхности двери. Скорее всего, кулаком.

— Оу... Немножко взбесился, — понимающе подметила Брунгильда и задумчиво осмотрела выжженный на полу круг.

— Нам не поздоровится? — Аркаша, так и не поменяв позу и не отняв захваченный палец, закинула голову назад, чтобы удобнее было наблюдать за ведьмой.

— Грегори вытащил одного на доклад. Хороший знак. — Брунгильда пожала плечами в ответ на бурную жестикуляцию второкурсников с верхних уровней. — Хороший в том смысле, что он успеет остыть, пока выслушивает объяснения. И не станет разносить в щепки всех сразу. Но нам это припомнят, не сомневайся.

«Чума...» — Аркаша, тщательно контролируя каждое движение вплоть до собственных вдохов и выдохов, вытянула палец из хватки крохи Момо. Мини версия не протестовала, но и слезть с ее ноги не спешила. Решив поэкспериментировать, девушка прижала ребро ладони к колену. Малютка демон немедленно переместился на предложенную поверхность и вновь приступил к излюбленному занятию: начал таращиться на нее.

Дверь за ее спиной хлопнула. Лесик плелся за Грегори с видом приунывшего песика, которого хозяин слишком рано тащит на поводке с прогулки за проказу с купанием в яме, полной грязи.

Остановившись рядом с Ваниль, староста сложил перед собой руки и приподнял левую бровь. Та, враждебно выпятив нижнюю губу, фыркнула:

— Чего?

— Не пробовала описывать свое недовольство словами? А не швырять в обидчика разнообразные предметы?

— Мымренция сама напросилась.

— Не сомневаюсь. — Юноша повернулся к ней спиной. Даже налет ржавчины на старой трубе он удостоил бы большего внимания, чем оставленную позади и опешившую от его демонстративного пренебрежения девушку. — Князь, ты меня услышал. В следующий раз любой чих в сторону Теньковской буду воспринимать на свой счет. У меня мнительность полыхает, если пакости затрагивают членов чарбольной команды Сириуса.

— Мы вовсе не... — Плечи Лесика обречено опустились. Ему не приходило в голову оценивать произошедшее с такого ракурса. И тяжесть чужой подозрительности основательно тюкнула прямо в сердцевину его порядочности. — Не собирались никого выводить из строя. Поверь.

«Ух ты. — Аркаша поежилась. — Какая беспощадная тактика. Грегори не стал никого шпынять за устроенный беспорядок. А выдвинул версию о грязных методах соперничества со стороны Мимозы. Сколько раз я уже отыгрывала роль цели для Ваниль? И правда можно подумать, будто Мимоза ее специально науськивает».