Натянув шорты, Аркаша направилась в комнату и нависла над сумкой русала.

— А вот и футболки в дело снова пошли! Еще одну беру. Топай обратно, Макки, а то всю твою одежонку себе присвою. Буду подпоясывать веревочкой да бродить как в балахоне. Честно, возьму и выпотрошу твою сумку! Я не в себе! Меня об стенку шарахнули! Псих я! Давай возвращайся и угомони меня! Ну давай же...

Аркаша шмыгнула носом, натянула свежую футболку и, встав на колени у кровати Маккина, прижалась лбом к покрывалу. Только сейчас осознание угрожавшей опасности накрыло ее тяжелым покровом. Что было бы, если бы Пятнашка догнал ее? Разорвал бы на куски? Сломал бы пополам?

— Я хочу... — Аркаша повернула голову и с безразличием всмотрелась в блестящие нити, мелькающие тут и там на всей поверхности покрывала. — А чего я хочу?..

Коридор в очередной раз предложил ощутить прелесть резкого поворота и радость от познания многогранности выбора путей на развилке. Аркаша обессилено прислонилась к стене, признавая, что окончательно заблудилась. Без Маккина в качестве бесплатного навигатора по Блэк-джеку у нее начали проявляться признаки топографического кретинизма.

Вспомнив о русале, Аркаша еще больше расстроилась.

Ситуация грозила серьезным опозданием на травки-муравки Немезийского. А вокруг, как назло, не было ни души.

Минуя новый поворот, Аркаша заметила дверь, сверху донизу покрытую витиеватыми выпуклыми узорами. Но главное: за дверью слышались приглушенные голоса!

«Пожалуйста, пусть там будет кто-нибудь из Сириуса», — мысленно взмолилась она, вцепляясь в стеклянную дверную ручку. К общению с другими факультетами Аркаша была пока морально не готова.

Дверная ручка неожиданно оказалась очень увертливой. А может, слишком общительной. По крайней мере, навстречу Аркаше она полетела с величайшей готовностью.

— О, не ударил тебя?

Юноша, толкнувший дверь с другой стороны, показался Аркаше знакомым. Выше нее на полголовы худощавый двигающийся рывками, будто в попытке совершить одновременно сразу два противоположных действия. Тонкие волосы оттенка черного металла, удлиненные в челке, были уложены на один бок и удерживались в районе левой брови заколкой в виде божьей коровки.

Пока Аркаша неделикатно пялилась на вызывающе яркое насекомое в волосах юноши, тот, ничуть не расстроившись из-за проигнорированного вопроса, шагнул вперед, широко развел руки в стороны, а затем хлопнул ладонями по плечам девушки так, что та даже подскочила.

— Подойдет, — удовлетворенно отметил он и, крепко удерживая Аркашу за плечи, втащил внутрь.

Одновременно с мыслью о том, что надо было хоть капельку посопротивляться — в раму бы, например, подошвой упереться или поголосить чуток, — в голове возникло воспоминание о том, где она могла видеть этого парня. Он был одним из тех магов, которые помогали Грегори провести вчерашние пары. Лакрисса звала его Данилом.

Помещение, в которое втащили Аркашу, оказалось учебной аудиторией, оформленной под половинчатый амфитеатр. На ярусах, уходящих ввысь, располагались длинные столы — по одному с каждой стороны срединной лестницы. В помещении было довольно шумно. Студенты второго курса Сириуса, ожидая начала пары, оживленно переговаривались. Грегори и Ровена нигде видно не было. Как и Джадина с Роксаном.

— Нашел? — У преподавательского стола стояла Лакрисса. Волосы с одной стороны у нее были забраны в куцый хвостик, удерживаемый такой же, как у Данила, божьей коровкой. Девушка что-то сосредоточенно взбалтывала, держа над головой, как бармен, виртуозно подходящий к процессу изготовления коктейлей.

— Да. — Данил выпрямил руки, заставляя плененную Аркашу пройти вперед на пару шагов. — Она подойдет?

— О, приветик. — Лакрисса лучезарно заулыбалась ей. — А я тебя помню. Ты вчера весело потусила с Грегори, его бойз-бэндом и шишаками.

«Весело»?

— Ну что, задействуем ее? — нетерпеливо поинтересовался Данил.

— А почему бы и нет. — Лакрисса залихватски подмигнула пленнице. — Хочешь в эксперименте поучаствовать?

— Нет, — мгновенно среагировала Аркаша.

— Чух, лакричная палочка, что ж сразу-то в штыки? — полюбопытствовал голос, по тональности напоминавший надрывную мелодичность скрипки. Лакрисса, не переставая трясти булькающий предмет, шагнула в сторону, открывая обзор на новый субъект действа. На преподавательском столе, положив ногу на ногу, сидела старушка. Кожа белее, чем у свежего мертвеца, туго обтягивала черепушку, оставляя небольшую рыхлость на впалых щеках и лбу. Под большими глазами — неожиданно ярко-зелеными — расположились сероватые мешочки, как будто на этих участках прямо к коже были приклеены горсти окрашенного изюма. Голову украшала черная шапочка, из которой торчал высокий пушистый хвост белоснежных нитей, а остальное одеяние старушки состояло из белой блузки с огромными пышными рукавами и кожаных брючек — до того узких, что казалось, ткань лепится прямо к голым костям. Старушка старушкой, но, судя по губам, густо сдобренным алой помадой, длинным и, вероятно, накладным ресницам, бренчащим браслетам на узких запястьях и высоченным каблукам на блестящих лакированных ботиночках, дамочка считала себя кем угодно, но точно не старушкой.

— Преподаватель?

— Не-а. — Лакрисса хихикнула, глядя на вытянувшееся лицо Аркаши. — И да, ты спросила об этом вслух.

— Кто преподаватель? Чух вас, карасики. Какой из меня учитель? Без образования чо ли, аки недоросль болезненный. — Дамочка любовно пробежалась взглядом по своим отполированным ногтям, покрытым зеленым лаком, и, причмокнув губами, сообщила: — Второкурсница Сириуса я, лакричная палочка. Учуся я здеся.

— Маруся и правда уже на втором курсе. — Лакрисса перестала трясти таинственный предмет. — Блэк-джек принимает всех, кто желает учиться. Всеядный он.

— Именно, именно. — Маруся закивала. Белоснежный хвост пробежался по тощим плечам. — Третьего мужа схоронила. Дитяти все разбежались, правнуки уже вылупились, а я дай, думаю, уму-разуму поучусь. Ведьма-то я да знахарка, но ведь нынче без образования никуды. Да и туточки карасиков писаных не счесть. Дай, думаю, повыбираю да на сеновал утащаю пожмякать. Да, карасик? — Маруся хитро подмигнула Данилу.

— Да, Марусь, ты у нас продуманная, — усмехнулся юноша.

— А как же иначе, карасик? Я прям щас тебя бы и утащала, красавушка.

— Ой, ты мне льстишь, Марусь.

Аркаша, почувствовав, что Данил слегка ослабил хватку, дернулась, но добилась лишь того, что юноша подцепил ее за локти, совершенно ограничив свободу движения.

— Ну у вас тут весело и все такое, но мне пора и честь знать. — Аркаша попыталась пройти вперед, но Данил приподнял ее, и она лишь беспомощно поболтала ногами в воздухе. — Мне того, на пару надо.

— Да не волнуйся ты. — Лакрисса задумчиво осмотрела предмет, который не так давно трясла как безумная. Пульверизатор с розовым прозрачным корпусом. В его нутре плескалась какая-то блестящая жидкость. — Народ, у меня все готово. Остался последний ингредиент. Линси!

— Чего? — донеслось с верхних ярусов.

— В эксперименте поучаствуешь?

— Я же уже отказался.

— А ты глянь, кто у меня есть!

«А кто у нее есть? — Аркаша встрепенулась. — Я, что ли? Да какой из меня аргумент!»

— Я же сказал, не хочу. — На столе верхнего яруса гибкая фигура продемонстрировала эффектные потягушки — похоже, дикий кот дремал прямо на столешнице, — а затем Роксан нехотя глянул вниз. — ЗЕФИРИНКА?!!

— Она, она, — радостно подтвердила Лакрисса, помахивая пульверизатором. — Ну что, котейка? Участвуешь?

— Конечно!!! — Роксан поскакал вниз прямо по столам, сопровождаемый возмущенными воплями студентов и плаксивым поскрипыванием столешниц.

Секунда и он оказался внизу.

— Ох, хорош в прыгалках, карасик. — Маруся приложила к губам сложенные вместе подушечки большого и указательного пальцев и смачно чмокнула их. — Перфекто, сладенький.

— Спасибо, Марусь! — Роксан воодушевленно поклонился. — Зефиринка! Я тебе так рад! Соскучилась?!