— Спроси у Шарора, — с равнодушием флегматика посоветовал Грегори. — Он с ним больше общается. Соседи по комнате как-никак. Пусть и подскажет.

— А Рошик на моей стороне! — восторжествовал Роксан. — Он меня любит. Правда, Рошик?

Момо помрачнел так, что любая грозовая тучка вмиг бы побелела от зависти.

— Как его сосед по комнате, вверяю вам и остальным страждущим неограниченную территорию в виде этого «говорливого кошачьего тела» для реализации своих самых «аж кровь стынет в жилах» идей. — Момо сегодня был прямо само великодушие. — Рекомендую тыкать по всем выпуклостям.

— Рошик!! — смертельно обиженный Роксан задергал руками, будто переевшая обезьянка, отмахивающаяся от бананов. — Что ж ты злой-то такой! Не отдавай им меня на растерзание! Я думал, мы друзья!

— А я думал, что тебе нечем думать.

— А я думал, что вы никогда ни черта не думаете. — Грегори, все-таки справившийся со своим апатичным состоянием, перешел в новую стадию закипания. — И о чудо! — оказался прав. Впрочем, как всегда.

Странно, но эти перебранки успокаивали. Аркаша слушала голоса, ироничные интонации, саркастичные замечания, наблюдала за потешными кривляньями. Даже с Колей ощущения были абсолютно другие. И, конечно, это отличалось от чувства опустошенности, охватывавшего ее всякий раз, когда она сидела в своей комнате в квартире тети Оли — тихая, как таракан. Одинокая, как птица с поврежденным крылом, которая нашла убежище на кусочке каменного выступа посреди бесконечных морских вод.

Перед ее глазами появилось прозрачное горлышко. Луми протягивал ей бутылку с водой.

— Спасибо. — Аркаша сделала глоток. — Хочешь мне что-то сказать?

— А должен? — Луми был до неприличия спокоен.

— Ну... разрешаю тебе меня пожалеть.

— А нужно?

— Я ведь жертва издевательств.

— А ты себя таковой считаешь?

— Как умело ты фехтуешь вопросами. — Аркаша сделала еще один нервный глоток.

— Но нет. Не считаю себя жертвой.

Брови снежного мальчика едва заметно дернулись.

— Что-то изменилось?

— Изменилось?

— Твой взгляд утром и взгляд сейчас, — Луми приблизил к ней свое лицо, — отличаются. Как будто... теперь ты знаешь, чего хочешь.

Аркаша посмотрела поверх его плеча на переругивающихся ребят. И на одном из них ее взгляд задержался намного дольше, чем ей самой хотелось.

— Может быть.

На плечо Луми с размаху опустилась рука.

— А ну-ка не цепляйся к ней, Распутный Снеговик! — Роксан принялся дергать снежного мальчика за футболку. — Смотри-ка, только расслабишься, и уже всякие снежноголовые клинья к Зефиринке подбивают!

— Ты это делаешь больше всех, — сухо заметил Луми, с равнодушием терпя тряску.

— Она мне очень нравится!

— Ты что, ребенок? — холодно осведомился юноша. — Только дети хватают без разбору все, что им нравится. У вещей невозможно спросить разрешения. Но Аркаша не вещь. Она сама за себя решает.

Роксан приоткрыл рот и так и остался стоять, видимо, вмиг растеряв весь словарный запас. Неожиданно на помощь обескураженному дикому коту пришел Момо:

— Твое философское хныканье никого не волнует, Снеговик. Если Шмакодявку что-то не устраивает, пусть сама скажет. И уж тогда я напомню ей, насколько она туповата.

— Как насчет того, чтобы я наглядно показала уровень моей тупости? — От волнения голос Аркаши звенел.

— Надо же, а Шмакодявка, оказывается, умеет говорить за себя, — притворно изумился Момо. — Интересно, что еще она может сделать?

— Учитывая то, что она сегодня учудила, я бы на твоем месте от ее угроз очканула, — хмыкнула Шани.

— И что же она учудит лично для меня? — Момо, ухмыляясь, уставился на Аркашу. — Неужто разденешься для меня?

— Она не станет делать это для тебя. — В глубину глаз Луми добавилась синева.

— Разве не ты сказал, что Шмакодявка сама за себя решает?

— О, самцы морских коньков решили помериться брюшками, — развеселилась Шани.

— Не-не, не обращайте на меня внимания, продолжайте сурово пускать пузырики друг на друга.

— У морских коньков потомство вынашивают самцы, — задумчиво пробормотала Аркаша.

Вся компания дружно уставилась на нее.

— Да что-то ассоциация в голове всплыла, — попыталась оправдаться Аркаша.

— Батюшки, народ, вы меня прям в краску вгоняете с утра пораньше. — Шани усмехнулась и принялась обмахиваться рукой. — Я тут вдруг поняла, что без тебя, психичка, здесь было до безумия скучно.

До ребят донесся почти деликатное поскрипывание входной двери. В зал, робко щурясь, заглянула Анис. На ней был желтый кардиган, надетый поверх футболки.

— Извините, я тут подругу ищу. — Девушка сильнее вцепилась в дверную ручку, будто веря, что в случае чего дверь окажется единственным спасителем. — Мне сказали, что она пошла в эту сторону.

— Здравствуй. Помню тебя. — Грегори постарался улыбнуться как можно приветливее. — Заходи.

— Не-е-ет, спасибо. — Анис испуганно прижалась к двери. — Я лучше тут подожду. Аркаш, вот ты где!

— Да, я тут.

Анис прижала пальцы к губам и громко прошипела:

— Давай на выход. О-о-очень осторо-о-ожненько. Думаю, они чуют страх.

— Думаю, они тебя слышат, — озадаченно откликнулась Аркаша, не понимая причины этой смехотворной попытки конспирации.

— Чуем. — Шани расплылась в улыбке, наблюдая за тем, как при одном взгляде на нее Анис начала пятиться.

— Анис! — Аркаша дернулась в сторону двери.

— Я снаружи подожду, — пролепетала испуганная девушка. — Ой.

Отступлению помешала внезапно нарисовавшаяся при входе фигура Джадина.

— Долго торчать здесь собираешься? — хмуро спросил нефилим.

Анис, побелев, издала что-то нечленораздельное, и Джадин, не дождавшись внятного ответа, решил ее проблему по-своему: прошел через проем, заставив Анис пропихнуться в дверь. Аркаша вспомнила, как совсем недавно он таким же образом протащил ее через весь зал Турнирного Дома как раз перед собранием первокурсников.

За спиной смертельно напуганной Анис, оказавшейся там, где она меньше всего хотела бы быть, появилась Шани.

— Так как там насчет страха? — сладким голосом полюбопытствовала она. От подола платья отделились черные точки — пауки поползли вниз по ее ногам.

У Анис округлились глаза. В следующее мгновение она протяжно взвизгнула и бросилась к Аркаше. То ли ужас придал ей резвости, то ли девушка-жабонька была изначально мастером по улепетыванию, потому что она, не переставая голосить, в одну секунду оказалась подле Аркаши и с грацией подпрыгивающего на батуте бегемота кинулась к ней на шею. Аркаша честно попыталась изобразить храброго рыцаря, спасающего прекрасную даму, и удержать ее на руках, однако вес «прекрасной дамы» тут же потянул ее вниз. Теньковская, охнув, плюхнулась на пол, а Анис придавила ее сверху. Не растерявшись, девушка-жабонька сгруппировалась и, так и оставшись сидеть на коленях Аркаши, обняла ее за шею, вжавшись носом в плечо.

— У-у-у, страшно!

— Анис. — Аркаша успокаивающе погладила девушку по спине.

— Что-о-о? — прохныкала бедняжка, в панике грозя раздавить своими объятиями Аркашину голову.

— Пауки болезненно реагируют на отказ в общении.

— Да-а-а? А може-е-ет, я-я-я с ними на расстоянии пообща-а-аюсь?

— Говорят, расстояние губит чувства, — меланхолично заметила Шани, явно впадая в романтическую прострацию.

— А вы все губите мои надежды на победу. — Грегори, сердито хмурясь, сложил перед собой руки. — Неужели нельзя быть серьезнее? Я уж и не помню, когда в последний раз у нас была нормальная тренировка.

— Капитан. — Аркаша прижала к своему плечу голову Анис, чтобы ее лохматая шевелюра не маячила перед глазами, мешая видеть реакцию Грегори. — У меня просьба.

— Говори.

— Я хочу еще раз попробовать попасть в команду.

— Ты о чем? — Анис задергалась в ее объятиях. — В чарбольную? — Она наклонилась к ее уху и зашептала, обдавая щеку горячим дыханием: — Помнишь, о чем я тебя предупреждала? Они же здесь все сумасшедшие фанатики. Они тебя травмируют. Нет, они... они... красивые очень... но черт, это того не стоит! Давай лучше уйдем! Знаешь ведь, что они с той первокурсницей сделали!