— Чего скисла? — Гуча с неодобрением следил за тем, как со скоростью света сменяются выражения на лице Аркаши, вываливая на свет божий все потаенные страхи. — Опять на уме мысль, что все тебя покинули? Хочешь впасть в состояние «я бедненькая, несчастненькая»? — Дождавшись стыдливого кивка, скунс фыркнул. — Ты должна быть более уверенной в себе, иначе этот мир сгрызет твою сущность.

— Не знаю… — Аркаша сглотнула, — не знаю, что теперь делать.

С секунду Гуча просто молча смотрел на нее, а затем, распушив хвост, повернулся к выдувающей новый пузырь девушке.

— Простите, уважаемая, дело повышенной срочности. Я желаю стать папаней.

Девица подавилась жвачкой.

— Это не ко мне, — быстро заметила она, кашляя и ошарашено хлопая ресницами.

— Не стоит понимать превратно. — Гуча, не сдержавшись, хихикнул, но тут же вновь посерьезнел. — Я имел в виду иное. Хочу оформить попечительство.

Аркаша изумленно охнула.

— Ты о чем вообще?

— Заклинание стерло не только память тех, с кем ты когда-либо общалась, но и подчистило твое личное дело, в том числе документы на оформление опеки в пользу Ольги Захаровой. Другими словами, госпожа Захарова больше не отвечает за тебя, и сейчас ты — несовершеннолетняя, оказавшаяся в «подвисшем», так сказать, состоянии, что в магическом обществе не приветствуется в той же мере. А я, в свою очередь, всего лишь собираюсь восстановить изначальный баланс.

— То есть, собираешься... — Аркаша, волнуясь, хрустнула пальцами.

— Стать твоим попечителем, — закончил за девушку скунс тоном, которым обычно сообщают время на часах.

— Чума, — выдохнула Теньковская, все еще не веря собственным ушам.

— Бубонная, что ли? — усмехнулся зверек. Аркаша невольно улыбнулась. Похоже, Гуча больше не сердился на нее за грубость.

— Ты не обязан, — едва слышно пробормотала она.

— Аркаша, — мягко позвал Гуча. — Ты хочешь учиться в этом университете?

— А разве есть выбор?

— Хочешь или нет? Скажи мне правду.

«Правду?»

Черно-белое существо, как и Коля, ждущее от нее искренности. Как же страшно говорить вслух о том, что она действительно чувствует. Красиво завуалированная, приправленная сладостью ложь всегда безопаснее. Ведь у хорошей девочки не может быть проблем, а правда тут же загубит идеальный образ. Но кому какое дело до ее созданного образа здесь, за изнанкой обычного мира? Здесь, где твою ауру могут сожрать, а скальп с легкостью отделить от черепа? Где звери человечнее людей, а магия — суровая обыденность?

— Я не хочу быть пустым местом. Не хочу, чтобы на лицах был написан немой вопрос «кто такая Аркадия Теньковская?» Хочу занять свою нишу.

— Да как две пятки почесать, — неожиданно легкомысленно отозвался Гуча, вмиг разогнав всю гнетущую атмосферу. — Уважаемая, я готов заполнить форму.

— Но... — Аркаша шагнула вперед и замялась, совершенно не представляя, что в таких случаях следует говорить. — Но…

— Теньковская. — Маленькие бусинки глаз грозно сверкнули. — Я взрослый разумный скунс и вполне осознаю характер своих поступков, так что будь пай-девочкой и постой пару минуточек молчаливым пай-столбиком.

— Ну че? Оформим на месте? — поинтересовалась девушка с татуировкой, роясь в боковом кармане платья.

— Да, пожалуйста. Мы и так заняли слишком много вашего драгоценного времени, уважаемая.

— Не страшно. Сегодня таких занимателей моего времени было больше, чем микробов в унитазе.

— Что ж, тогда я спокоен. — Гуча полуобернулся и подмигнул Аркаше.

Ворча себе под нос что-то вроде «ненавижу жеребьевку на дежурство в день приемки» и «гадючка же ты, Ваниль», девушка наконец вытащила из кармана полупрозрачный зеленый камешек. Поднеся к губам, лизнула его, что-то шепнула, а затем сунула в ухо.

— Алле, дежурный, — прогнусавила девица мгновение спустя. — Алле, Аппаратная. Ленька, ты, что ли? Это Брунгильда. Че значит «какая Брунгильда»?! Которая на передовой за пределами Блэк-джека кидается на амбразуру, пока остальные благополучно дезертируют. Кстати о дезертирах. Куда Ваниль делась? Я ее под честное слово отсюда отпустила, чтобы она сменила Князя в Аппаратной. Чего говоришь? Сменила? А ты тогда зачем за нее? Нет, Ленька, за дежурство Немезийский не обещал никакого автомата на зачете по травкам-муравкам. Да, Ваниль тебя провела. Поздравляю, ты лошара. Стоп, куда ломанулся?! Ты ж сейчас за дежурного. Потом Александру нажалуешься, а сейчас обеспечь мне портал в библиотеку. Мне нужно телепортнуть бланк на оформление попечительства. Чего? Что за вопросы! Не тупи. Да, стоят рядом со мной. Ага, прямо сейчас и оформят. Нет, не надо меня переключать на Немезийского. С Эрнстом, говорю, не надо соединять. Без согласования. Он сказал согласовывать только по поводу тех, кто будет занимать больше одного жилого места. А у меня тут одна пятая жилого места. — Брунгильда прикрыла ладонью ухо и поинтересовалась: — С Теньковской жить будете? Лишних мест в общагах нет, так что определяйтесь.

— Со мной, со мной, — поспешно заверила девушку Аркаша, пока Гуча заторможено соображал, что «одна пятая» — это было про него.

— Эй, Ленька, с проживанием проблем не возникнет, будь спок. Нет, я же сказала, не надо меня соединять с Немезийским! Портал давай. Конечно, с моей стороны уже все готово.

Брунгильда кинулась к парте и сунула голову под столешницу. С глухим стуком приземлилась на деревянную поверхность каменная статуэтка величиной с локоть, изображавшая карикатурную истошно вопящую белку с выпученными глазами и огромными зубами.

— Принимаю. — Девушка, крякнув, присела за парту и самодовольно ухмыльнулась, когда из черного засасывающего нутра беличьей глотки выскочил кусочек пергамента и шариковая ручка. — Тьфу, Ленька, кончай ржать. Перо давай и чернила. Серьезный документ будем готовить, а не пошлые записочки сочинять.

Дождавшись, пока изо рта белки выпадут перо и чернильница, Брунгильда жестом пригласила Гучу и Аркашу к столу.

— «Попечительство», «попечитель», «лицо, находящееся под попечительством», — прочитала Аркаша на кусочке пергамента. — И это все? Тут больше ничего прописано не будет?

— Имя и подпись. — Гуча боднул Аркашу в голень и кивнул на парту. Девушка, даже не думая о брезгливости, подняла скунса на руки, — тот оказался на удивление легким, — и бережно поставила его на стол. — Благодарю-с. А что еще?

— Ну, права там какие-нибудь, — неуверенно предложила Аркаша.

— Вы имеете право любить сильно и убить нежно, — хищно осклабилась Брунгильда.

— Она шутит, — поспешил успокоить малость опешившую Аркашу Гуча. — Юмор ведьмочек специфичен. Что-то среднее между черным юмором и кладбищенской сатирой.

— Подписывать-то будете? — Брунгильда тряхнула прической, по парте покатился выпавший из уха камешек.

Орудуя пером, скунс продемонстрировал чудеса ловкости. Когда же настала очередь Аркаши, та промедлила. Кончик пера касался пергамента справа от размашистой подписи Гучи, чернила медленно растекались, образуя мудреную кляксу.

— Сомневаешься?

Аркаша скосила глаза, снова ожидая увидеть обиду на мордочке скунса. Однако узрела лишь понимание.

— Знаешь, Аркаш, не обещаю быть идеальным. — Гуча поставил лапку на край пергамента. — Но в обиду тебя точно не дам.

В скором времени Брунгильда уже аккуратно переправляла пергамент обратно через белку, а Гуча и Аркаша стояли у деревьев в ожидании новой попытки проникновения в КУКУО.

— Один документ, и попечительство оформлено, — задумчиво проговорила девушка. — Жирный плюс волшебному миру — отсутствие бумажной волокиты.

— Как говаривал мой папаня, — Гуча, чуть подергивая хвостом от нетерпения, качнулся из стороны в сторону, — важен не процесс, а результат.

— Дубль два, — с важным видом объявила Брунгильда, во второй раз уже снимая браслет с запястья. — Ну-ка все затаили дыхание.

Плавное движение над выступом на стволе, и вот уже пространство между деревьями начинает «плыть». Цветные завихрения расползлись в разные стороны, словно растекающийся по воде бензин.