— Хорошо, я принимаю приглашение Юрия Мстиславовича.

Ингвар, уперев взгляд в пол и фальшиво напевая себе под нос старинный марш, медленно бродил по кабинету руководителя собственной службы безопасности. От стены к стене… От стены к стене… Ему так лучше думалось. А поразмышлять было над чем. Задумка с нейтрализацией наиболее одиозных оппозиционных родов, с последующим усилением власти Великого Князя и коронацией его как Росского Императора все больше выходила из-под контроля.

Сначала спутало карты активное вмешательство в разгоравшееся противостояние Базилевса. На то, что эллины останутся в стороне, никто и не рассчитывал. Диверсионные отряды верных Великому Князю войск готовились перерезать пути поставок с территории Империи вооружения, боеприпасов, продовольствия и амуниции. Но то, что имперцы пойдут на интервенцию, пусть и завуалированную под действия независимых наемных отрядов стало неприятной неожиданностью. У Базилевса хватало и своих проблем. С востока Империю щипали кочевники, в южных провинциях регулярно вспыхивали мятежи, да и в самом Вечном городе Константинополе было неспокойно. Но все-таки соблазн получить прямой доступ к Заброшенным землям оказался слишком велик.

Страны Эребского союза, обещавшие Ингвару всяческую поддержку, внезапно заняли выжидательную позицию, рассчитывая в финале присоединиться к победителю. Не все. Северные государства, входящие в союз, когда-то являлись частью Великой Росской Империи, потому традиционно были близки Новгороду. Они пока оставались верны своим обязательствам. Но, учитывая разгорающееся противостояние с эллинами, этого было явно недостаточно. Да и давили на северян их партнеры по Союзу.

Внутри Княжества тоже все висело на волоске. Аристократы затаились, выжидая и выгадывая, на какую сторону переметнуться, чтобы получить наибольшие преференции. А на призыв Великого Князя встать на защиту Отечества или прислали для участия в боевых действиях неподготовленные, отвратительно экипированные отряды, или вовсе отделались какими-то отговорками. Они не переметнулись к мятежникам. Остались, держа за пазухой камень, чтобы бросить его в Великого Князя с соратниками, едва Ингвар оступится. Им неплохо жилось и при Совете родов. Ведь в мутной воде межродовых распрей так удобно обстряпывать свои не совсем законные, зато очень прибыльные дела.

Нет! С этой боярской вольницей надо заканчивать! Иначе смерть государству! Растащат по уделам, во̒роны алчные! По большому счету, процесс распада начался еще при деде Ингвара, князе Харальде. А сейчас достиг критической точки. Слишком сильны на юге стали сепаратистские настроения, слишком велики противоречия. Это понимали многие. И многие рода готовы были поступиться частью своей независимости ради сильного, процветающего государства. Лобановы, Бежецкие, Шаховские, Ухтомские, Адеркасы, Белозерские — ближний круг, основа его престола. Когда-то, еще юношами, они мечтали о возрождении Великой Росской Империи. И вот сейчас пришла пора воплотить свои мечты в жизнь. Но как же трудно, как все неопределенно!

Еще и эти бандитские разборки… Казалось бы, что могут банды простолюдинов противопоставить государственной машине? Ан, нет! Оказывается, могут! Даже в Службу безопасности пробрались! Чем они взяли Байбакова? Деньги, шантаж, угрозы? Так не бедный род. И при силе. Ингвар считал их своими сторонниками, практически ближниками. А тут придется принимать решение. Не простое. Отец, жены, дети главы рода уже в пыточных. А сам он сбежал. Трус! Семью не пожалел. Подставил под палачей, чтобы шкуру свою спасти. А мог же выторговать им жизнь. Сам бы не спасся, но хотя бы детей сберег. Повинился, рассказал бы все. Глядишь и заслужил бы милость Великокняжескую. А теперь все! Теперь нельзя никого из Байбаковых щадить. Аристократы, как хищные звери в стае — почувствуют слабину вожака, накинутся и порвут.

Но как же они с Юрой упустили его? Ведь сколько лет вместе! Правда, Ивар всегда был себе на уме. И жадноват. Но подлостью не отличался. А тут… Ладно бы был кто-то из затаившихся, но Байбаков-то свой! И от этого вдвойне больней!

Ингвар внезапно остановился и тяжело уставился на свой портрет, висящий над рабочим местом князя Лобанова:

— Юра, когда ты, наконец, снимешь эту дрянь⁈ — ноздри Великого Князя раздраженно затрепетали. Что, впрочем, не произвело особого впечатления на Лобанова. Такая ярость Лодброка не страшна. Побесится и перестанет. Хуже было бы, если б Ингвар был холодно спокоен. Вот тогда нужно принимать меры, чтобы уйти от монаршего гнева. А сейчас Государю просто нужна разрядка. Да и портрет этот он сам же и подарил Юрию Мстиславовичу, сказав, что такой ужасной мазне самое место у Главы «Ока Одина». Пугать преступников, на Великокняжеский трон умышляющих.

— А мне нравится, — пожал плечами Лобанов, разливая вино, — Ты тут воинственен и импозантен, как древний герой.

Великий Князь фыркнул, взял бокал и опустился, развалившись, на кресло для посетителей. Лобанов уместился рядом.

— Давай, Юра, за Победу, — он первым потянулся своим бокалом к бокалу Юрия Мстиславовича.

— За Государя Императора Великой Росской Империи! — ответил Лобанов, и в кабинете раздался мелодичный звон горного хрусталя.

— Рано еще за Государя Императора пить, — буркнул Ингвар и одним махом влил в себя ароматную тягучую рубиновую жидкость. Лобанов осуждающе качнул головой и последовал примеру своего сюзерена.

— Великий Князь, без пяти минут Император, а чу̒дное столетнее аквитанское глушишь, как старый солдат настоянную на портянках гамыру[i].

— Ну не всем же быть такими изысканными гурманами, как ты, Юра, — усмехнулся Великий Князь, — И где там уже твой Раевский? Ты уверен, что он придет?

— К сожалению не мой, — невесело усмехнулся Юрий Мстиславович, — И да, уверен. Он придет.

— Демоны его разорви! Оцени, Юра, иронию ситуации! Два самых влиятельных человека в Княжестве ожидают какого-то простолюдина. И что самое смешное, эта встреча жизненно необходима нам и не так уж нужна ему. Но я ума не приложу, чем мы можем заинтересовать парня! Ну не зачислением же в Академию, право слово, куда он так стремился, со слов дочерей Ярослава.

— А почему нет? — пожал плечами Лобанов. Он сам изрядно поломал голову над озвученным Ингваром вопросом и ни к чему так и не пришел. По мнению дочери, которому Юрий Мстиславович в определенной степени доверял (Наташа считалась довольно неплохим аналитиком, при этом обладала доставшимся от матери слабым даром интуита), Раевский в большей степени ученый, чем воин. Но личный опыт кричал, что ученый не стал бы так жестоко расправляться с людьми. Нет, князь Лобанов иллюзий не строил, ради прогресса и науки тот же профессор Юнг не задумываясь отправит под нож тысячи ни в чем не повинных людей. Если посчитает это рациональным. Но чтобы именно вот так, показательно жестоко казнить… Нет. Ученый, пожалуй, на такое не пойдёт! Если он, конечно, не безумец. А вот политик…

Ведь это было послание. Ему, как Главе Службы безопасности. Великому Князю. Окружающим. Раевский ткнул их носом в грязный угол, как нерадивую хозяйку, запустившую свой дом. При этом послал ясный сигнал врагам, что ни авторитетов, ни крови не боится и, если надо, пойдет до конца. А вырвав из лап людоловов и вылечив девочку, дал понять друзьям, что своих он не оставит и всегда выручит. И этот только то, что лежит на поверхности. Наверняка есть что-то еще. Просто не зная целей этого парня, сложно делать какие-то глубокие выводы. Да и парня ли? Восемнадцатилетние юноши так не поступают. А если учесть ярко-выраженные лидерские качества, умение не теряться в критических ситуациях, уникальные знания и умения, поневоле начнешь задумываться, а так ли неправы вышедшие с парнем из Заброшенных земель, считая его воплощением Бога Тюра?

А самое смешное, ведь они приняли такое положение вещей. И он, князь Лобанов, Всесильный Глава «Ока», и сам Лодброк, Великий Князь Новгородский, сидят и ждут непонятного юношу вместо того, чтобы приказать доставить для разговора сию минуту. Еще даже не встретившись с ним, они подняли его на свой уровень. Но интуиция подсказывает, что делают они все правильно. Именно так и надо вести себя с этим парнем. Открыто, честно и на равных. Вот и Ингвар, похоже, придерживается того же мнения.