Какое-то время они не произносили ни слова. Первым нарушил молчание Рене:

– Поедем ко мне. Я сделаю тебя счастливой. Ты никогда не пожалеешь о том, что стала моей возлюбленной.

Она содрогнулась, как будто его слова причинили ей нестерпимую боль.

– Но одно ты все же отказываешься мне подарить. – Она машинально поправила юбки и отвернулась от него.

Он потянулся к ней, но она оттолкнула его руку и поднялась. Эта внезапная перемена в ее настроении взбесила его.

– И что же это? – гневно спросил он, вскакивая на ноги и натягивая брюки. – Мое наследство? Или ты жаждешь моего имени? Думаешь, я должен сделать тебя своей женой, да?!

По тому, как побледнело ее лицо, Рене догадался, что его язвительный тон задел ее за живое.

– Нет, нет, – проговорила она. – Я знаю свое место. Я не достойна быть женой богатого креольского плантатора. Тебе нужно завоевать положение в обществе Нового Орлеана, а для этого ты должен жениться на девушке своего круга.

– И конечно, твое стремление всецело завладеть мной совершенно невинно. И никак не связано с тем, что в данный момент ты – нищая.

Он тут же пожалел о своих словах. На ее лице отразилось страдание.

– Даже если бы ты попросил, я не вышла бы за тебя замуж, – равнодушно проговорила она. – Зачем мне быть женой человека, считающего меня лгуньей, воровкой и интриганкой? Я почему-то забыла об этом, но впредь буду помнить.

Когда она повернулась, чтобы уйти, он схватил ее за руку.

– Ты требуешь от меня слишком многого, Элина! Хочешь, чтобы я разрушил свою семью, женившись на той, которой, может, и доверять-то нельзя!

Она с горечью рассмеялась:

– Мне ничего от тебя не нужно. Об одном прошу. Оставь меня в покое. Что касается твоей сестры, то она не разделяет твоего мнения по этому вопросу, как тебе, должно быть, известно. В глубине души ты прекрасно знаешь, что я никогда не причиню зла Джулии. Всему виной твоя гордость, твоя мерзкая гордость! Она не дает тебе действовать так, как того требуют твои чувства.

Она устремила на него взгляд, полный страдания.

– И еще, – продолжала она. – Может, все это время я лгала самой себе и на самом деле у тебя нет ко мне никаких чувств? Возможно, друг Франсуа был прав и ты просто развлекался со мной? В этом все дело? Ты злишься из-за того, что твоя игрушка вдруг от тебя ускользнула?

– Ты сама все знаешь. То же самое я мог бы спросить у тебя. Ты отказалась быть моей любовницей, но стать женой согласна. Что же я должен думать о твоих чувствах ко мне?

– Я слишком сильно люблю тебя, чтобы стать просто игрушкой в твоих руках. Видимо, на мне лежит проклятие: я полюбила мужчину, у которого нет сердца!

Элина подхватила юбки и побежала к дому, а Рене так и остался стоять у дерева, открыв от изумления рот.

– Черт тебя побери, милые глазки! – крикнул он ей вслед. – Черт тебя побери!

Она любит его! Потрясенный до глубины души, Рене смотрел ей вслед. Он так долго жаждал ее любви, хотя и не признавался в этом даже самому себе. Он хотел окликнуть, но не мог. Слишком много было между ними неясностей, слишком много лжи и недомолвок.

Но было ли все это ложью? А если Элина говорит правду? Рене тихо выругался. Как узнать, действительно ли она – дочь Филиппа или просто хорошая актриса?

Чем больше Рене углублялся в подробности смерти Алекса, тем больше сомневался: а правильно ли он оценил Элину с самого начала? И все же, чтобы полностью убедиться в ее невиновности, Рене нужно было найти ответы на многие вопросы. Если бы Франсуа убил Александра за шулерство, он не стал бы уходить в тень. С какой стати? При таких обстоятельствах никто и не подумал бы призывать его к ответственности. И это странное совпадение – Франсуа встретился с Алексом в тот же день, что и сам Рене, – до сих пор не давало ему покоя. Он всерьез задумался, какое всему этому может быть объяснение.

А что, если Алекс и вправду сын Филиппа? Что, если он каким-то образом узнал о существовании Франсуа и пошел с ним на встречу, чтобы собственными глазами увидеть прямое доказательство предательства своего отца?

И если Алекс выложил Франсуа всю правду, тот, очевидно, решил принять меры. Франсуа никогда не позволил бы, чтобы состояние отца уплыло у него из рук. Даже малая часть его.

Если все так и происходило, как предполагал Рене, тогда история Элины могла быть правдивой и даже логичной. И конечно, это означало, что Франсуа хладнокровно убил своего сводного брата.

Вот главный вопрос, на который нужно найти ответ.

Убил ли Франсуа Алекса, чтобы тот никому не рассказал правды? И если да, то, что он собирался сделать с Элиной? И Рене решил, во что бы то ни стало найти племянника.

Он быстрыми шагами направился к конюшне. Но в Кур-де-Сипре не поехал, а отправился прямиком в холостяцкий дом братьев Паннетра. Настало время узнать правду о смерти Алекса, а узнать ее он мог только у Этьена и Алсида.

Сейчас Рене было крайне важно выяснить, лжет ли Элина насчет своего происхождения или нет. Особенно это взволновало его после ее недавнего заявления. Он не хотел больше верить в то, что все ее слова – ложь. В этом случае ее признание в любви тоже оказалось бы лживым, а это было бы для Рене подобно выстрелу в сердце. Ведь он ее безумно любил.

Теперь Рене это знал. Он понял это в тот самый момент, когда она сбежала из его дома, но до сих пор отказывался признавать это. Как бы то ни было, в эту последнюю неделю он понял, что не может жить без нее. Однако он не может жениться на Элине, не зная, кто она на самом деле. Не должен. Ведь ему нужно думать не только о себе, но и о Джулии и о ее репутации. Она не может потерять положение в обществе, ведь у нее больше нет мужа, который защитил бы ее. И если Элина говорит правду, если она действительно дочь Филиппа, благополучие Джулии может оказаться под угрозой. Однако Элина должна занять то место, которого заслуживает по праву. Поэтому Рене не может рисковать.

И все же… Когда он представлял себе, как танцует с ней на одном из многочисленных светских балов, как она рисует его портрет и на ее руках не меньше краски, чем на самом рисунке; как ее живот округляется и тяжелеет от его ребенка, он начинал верить, что ничто больше не имеет значения.

«Какая ирония судьбы, что она все же осуществила свою месть», – подумал он. Сумела отыскать слабое место в его броне и воткнула в него нож. И этим слабым местом оказалось сердце.

Подойдя к дому Паннетра, Рене поклялся себе непременно узнать всю правду.

Он заколотил в дверь, не замечая, сколько при этом производит шума.

Дверь открыл раб по имени Джин, Рене знал его, потому что сестра Джина работала в Кур-де-Сипре.

– Я хочу поговорить с Этьеном или Алсидом, – объявил Рене.

Джин с опаской оглядел гостя.

– Мастера Этьена нет дома, он уехал по делам.

– А Алсид?

Джин заметно разволновался.

– Он нездоров.

– Если он еще не при смерти, то я хочу поговорить с ним, – требовательно проговорил Рене.

Чернокожий слуга застыл у порога, не осмеливаясь смотреть Рене в глаза. Бонанж не тронулся с места. Так как сестра Джина работала на Рене, Джин старался не перечить ему.

– Сэр, приходите позднее, – пробормотал Джин, нервно теребя пальцы. – Я не могу пустить вас. Мастер лежит больной в постели, и приказал не беспокоить его. Я не могу ослушаться приказа.

– Прекрасно, – проговорил Рене, отталкивая слугу плечом и проходя в дом.

Рене быстро зашагал по направлению к комнате Алсида. Джин не отставал ни на шаг, уговаривая Рене вернуться. Однако Рене не обращал на него внимания.

Он потратил всего несколько минут на то, чтобы отыскать спальни. Рене миновал главную дверь, решив, что это спальня хозяина и ее, должно быть, занимает Этьен. Пройдя еще несколько шагов, Рене остановился у второй двери.