Он стал гладить нежную кожу внутренней поверхности ее бедер. Затем кончиком пальца проследовал по мягкому холмику, проникая в ее лоно.

– Рене! – запротестовала она, крепко схватив его за запястье.

Он замер, глядя в ее испуганное лицо.

– Неужели ты девственница? – с недоверием в голосе спросил он, наконец.

Она кивнула, сгорая от смущения. Свободной рукой он погладил ее по голове.

– Просто невероятно. Ты слишком хорошенькая, чтобы остаться невинной. Уоллес, должно быть, и вправду был дурак.

Его слова больно ранили Элину.

– Сколько раз тебе говорить, что он был моим братом, а не любовником! С мужчинами я несколько раз целовалась, вот и все…

– Твоя невинность для меня бесценный дар.

– Я… я не должна была предлагать ее тебе.

– А я, как джентльмен, не должен был принять ее. – Его глаза сверкнули. – Но если я не сделаю тебя по-настоящему своей, ты найдешь способ сбежать от меня. А сама мысль, что я потеряю тебя, мне невыносима.

Рене все еще не верил, что она девственница, однако вошел в нее очень осторожно. И когда ощутил хрупкую преграду, прекратил движение. На лице его отразились самые противоречивые чувства.

– Ты сказала правду, спасибо тебе. – Он нежно поцеловал ее, затем прошептал: – Прости меня, милые глазки, но это единственный способ…

Он резким толчком вошел в нее. Элина вскрикнула, а Рене застонал.

– Моя девственная богиня, – прошептал он, касаясь губами ее волос. – Я не хотел причинить тебе боль, но ты такая маленькая, такая узкая. Прости меня, дорогая.

– Это не имеет значения, – сказала она.

– И все же постарайся расслабиться. – Он неподвижно лежал, оставаясь у нее внутри.

Она больше не сопротивлялась его вторжению.

– Вот так. Откройся мне, милые глазки, – прошептал он ей на ушко, осыпая поцелуями нежную мочку и пряди волос. – Расслабься и откройся мне.

– Пожалуйста… – шептала она, ей хотелось чего-то большего, доселе неизведанного.

Смутно, словно в тумане, она увидела, что он поднял голову и улыбнулся. Он начал двигаться, сначала медленно, затем все быстрее, быстрее.

Сначала она чувствовала только боль, но вскоре боль сменилась пронизывающим страстным желанием ощутить его глубже, полнее почувствовать единение с ним.

Она вся дрожала от все возрастающего желания. Запрокинув голову, царапала его разгоряченную кожу.

Крик удовлетворения вырвался из ее груди, когда с последним толчком он наполнил ее лоно своим горячим семенем.

– Теперь ты моя, дорогая крошка. Не забывай об этом. Никогда.

С нетерпением ожидая, когда спустится Этьен, Франсуа забавлялся с бутоном розы, торчавшим из ближайшей вазы. Вспоминая дневные события, он громко застонал. Невозможно поверить! Но это так. Неожиданно объявилась его сводная сестрица.

Факты неопровержимы. Ее вымышленное имя – Уоллес, как и у Александра. Имя – Элина, точно такое, как на свидетельстве о рождении, которое показывал ему его проклятый сводный брат. И она сказала, что приехала из Миссури. Несомненно, она сестра Александра Уоллеса. И его – Франсуа – сводная сестра. В этом нет никакого сомнения. Дядя Рене, может, и не поверит в это, но самому Франсуа известно гораздо больше, чем его дяде.

«Вот сука!» – думал он со злобой. Теперь она разрушит все его планы! Ну почему она со своим настырным, везде сующим свой нос братцем должна была явиться в Новый Орлеан? Сидели бы в Миссури, где им самое место.

«И как девчонка ухитрилась добиться благосклонности дяди Рене?» – удивлялся Франсуа. Рассказала ли она ему свою историю? Может, дядя Рене взял ее на содержание, только бы она не высовывалась? Или просто держит ее в заточении?

Нет, это не имеет смысла, потому что, конечно же, дядя Рене заявил бы о ее притязаниях. Кроме того, она вела себя совсем не как пленница.

В раздражении Франсуа оторвал от бутона лепесток. Возможно ли, что девчонка стала подружкой дяди по собственному выбору? Могла ли, эта Элина добровольно залезть в постель к дяде Рене, может быть, в отместку за великий обман Филиппа? Могла ли пытаться каким-то образом обмануть дядю Рене, чтобы погубить их всех?

Добровольно или по принуждению, решил Франсуа, но Элина действительно была подружкой дяди. Он видел, как они обнимались. Рука дяди любовно покоилась на ее талии и…

– Шлюха! – едва слышно пробормотал он. Если она любовница дяди, это все усложняет. Даже если Бонанж узнал ее историю и не поверил ей, он не сможет слишком долго сопротивляться. Совершенно очевидно, что маленькая чертовка вскружила дядюшке голову.

Звук открывшейся двери нарушил ход тревожных мыслей Франсуа.

– Обеда не будет до позднего вечера. Я тебе говорил, – войдя в комнату, сказал Этьен.

Франсуа нахмурился.

– Я пришел не ради обеда, Этьен. Мне нужна твоя помощь. С выражением скуки на лице Этьен опустился на стул напротив Франсуа.

– Ну, что на этот раз? Новое предприятие, ожидающее моих вложений? – Глаза Этьена загорелись. – Или, может, какая-то шлюха донимает тебя, вымогая деньги? Ты же знаешь, я не против разделаться с твоими женщинами. Одна ночь с Этьеном, и они покидают город.

– Я знаю. Да, на этот раз речь идет о женщине. Но к ней потребуется более утонченный подход. Никаких побоев, тебе понятно? Этого я не могу допустить.

Этьен слегка приуныл.

– Кто она? Жена партнера по бизнесу, с которым ты не хочешь драться на дуэли?

Франсуа колебался. Нет, не следует говорить Этьену правду о происхождении Элины. Несмотря на жестокий нрав, Этьен с уважением относился к родственным связям.

– Ее зовут Элина. Она любовница моего дяди.

– Что? Ты с ума сошел. Думаешь, я хочу схлестнуться с Бонанжем? Я пока в своем уме. У этого человека могущественные друзья, и он искусно владеет шпагой. Нет уж, благодарю. Делай сам свою грязную работу.

Франсуа бросил на приятеля уничтожающий взгляд.

– До моего дяди ее покровителем был Александр Уоллес, – выпалил он.

– Ну и что?

– Этого человека я застрелил, и мы бросили его в Орлеанс-Холле несколько недель назад. Помнишь? Очевидно, она прицепилась к дяде Рене потому, что до нее дошли слухи, что это я убил Уоллеса. Она хочет отомстить, я уверен. Меньше двух часов назад я видел, что она прочно обосновалась в доме дяди Рене. Кажется, месть занимает ее мысли не в первую очередь. Ты понимаешь, что это означает?

– Нет, – раздраженно ответил Этьен.

– Или она уже убедилась, что дядя Рене не убивал Уоллеса, или же это скоро произойдет. И дядя Рене не сможет устоять перед этими прелестными глазками, когда она начнет просить его выяснить, кто убил ее любовника.

Этьен недоверчиво поморщился:

– Как же так, Франсуа, с какой стати Бонанж станет помогать ей искать убийцу ее прежнего любовника?

– Не знаю. Но если ты помнишь, сплетники говорили, что она объявила себя сестрой Уоллеса. Если дядя Рене этому верит, то кто знает, как много он сможет нарыть, если решит вмешаться.

Этьен обреченно вздохнул:

– Она хорошенькая?

Франсуа вытащил бутон розы из вазы и, поднеся его к носу, многозначительно вдохнул аромат.

– Красавица. Искрящиеся зеленые глаза, великолепные темно-рыжие волосы. И этот легкий налет невинности, который ты обожаешь.

Глаза Этьена загорелись.

– Что мне с ней делать?

– Могу тебя разочаровать: не то, что тебе нравится, – резко сказал Франсуа. – Я не хочу, чтобы дядя Рене дышал мне в затылок, разыскивая ее насильника или убийцу. Я знаю лучшие способы справиться с ситуацией.

– Например?

– Я бы попробовал деньги, но следует учесть, что потом она может что-то заподозрить и рассказать об этом дяде Рене. Нет, мы должны действовать более осмотрительно. Девчонка, кажется, очень привязана к дядюшке, а ничто так не разрушает женские чувства, как известие о том, что ее любовник обручен с другой или просто имеет любовниц. Сам знаешь, какого рода истории я имею в виду. Состряпай небылицу, чтобы заставить ее уехать по своей воле. Напряги воображение. Скажи, что он бьет своих женщин и ей изменяет.