Другой вид оборотничества также получил более широкое распространение. Чтобы помочь ведьмам или получить от них почести, дьявол или один из его демонов (различие часто размыто) принимали различные формы. Обычно это было какое-нибудь животное: коза, волк, кошка, собака, бык или свинья, овца, мерин, лошадь, корова, медведь, обезьяна, заяц, птица или лиса[451]. Часто окрас животного был черным. (Однажды дьявол появился в облике «черной воды»[452].) Или он мог принимать облик человека, чаще всего чернокожего или одетого в черное. Иногда это был смуглый человек с тихим голосом, а иногда невидимка. Он также мог оказаться стариком в грязной одежде, ребенком, хорошенькой девушкой, королевой бала или получеловеком-полукозлом[453]. В образе человека он представлялся именем, типичным для той местности, в которой появлялся. Вера в то, что дьявол может принимать облик любого человека, подняла вопрос, который стал важным для инквизиторов, заметивших, что некоторые люди защищали обвиняемых ведьм на том основании, что на шабаше видели не их, а дьявола в их обличии.

Именно в материалах этих судебных процессов впервые подробно описывается появление дьявола, причем в манере, сходной с его появлением на картинах того периода. Его тело уродливо и состоит из холодной рыхлой субстанции. Он омерзительно пахнет и извергает желтое зловредное семя. Он черный, волосатый и рогатый, с большими, выпученными, красными, блестящими, огненными глазами, большим кривым носом, ушами, из которых вспыхивает пламя, высунутым языком, выступающим подбородком, который чудовищно изгибается к одной щеке, и шеей, которая иногда бывает ненормально длинной или, наоборот, короткой. У него длинные костлявые конечности, крючковатые и когтистые пальцы на руках и ногах. Его ступни могут быть раздвоенными или изогнутыми, как лошадиные копыта. Его голос резкий и диссонирующий, с ужасающим тембром, который заставляет людей в ужасе падать на землю или сходить с ума. Иными словами, типичный для Нового времени образ дьявола здесь уже сложился. Не хватало только вил, трезубца. В XV веке власть Сатаны над воздухом, землей и подземным миром символизировалась треногой, на которой он сидел и в качестве председателя на собраниях ведьм[454].

Реже дьявол помогал ведьмам превращаться в кошек, волков, лис, коз, ослов или свиней. Иногда дьявол делал их невидимыми на встречах ведьм – процедура, которая позволяла инквизиторам преследовать подозреваемого в ведовстве, даже если никто не утверждал, что его видели на встрече[455].

Сборища ведьм – это элемент ведовства, который почти повсеместно упоминается на этих судебных заседаниях, а когда он не упоминается прямо, то существование этих сборищ все равно подразумевается[456]. В местах, где, как считалось, культ ведьм был широко распространен, должны были происходить многочисленные встречи ведьм. Например, во время гонений в Дофине в 1427–1447 годах говорилось, что на пиршествах присутствовало до десяти тысяч ведьм. Численность каждого шабаша варьировалась от нескольких человек до нескольких сотен, но нет никаких свидетельств существования «шабаша» из тринадцати человек. Встречи происходили ночью, хотя в одном случае было указано, что они происходили в пещерах. Всякий раз, когда день шабаша упоминался конкретно, это был четверг или день христианского праздника. Четверг был частью древней традиции празднования дня Юпитера и Тора, а христианские праздники – либо пережитком язычества, либо насмешкой над христианскими обычаями[457].

Ничто не доказывало сопричастность ведовскому культу лучше, чем присутствие на шабашах, и судьи прилагали все усилия, чтобы добиться от обвиняемого признания в этом. В Артуа и в Лионе были подробно описаны обстоятельства этих встреч. В Артуа эти собрания назывались конвенциями или сборищами, и они проходили ночью, обычно между 11 часами вечера и 3 часами ночи, часто в лесу. Собрания проводились часто, и некоторые из наиболее преданных ведьм посещали их каждую ночь. В более ранних материалах суда шабаш возглавлял иногда человек, иногда демон. Однако в этих протоколах он повсеместно именуется дьяволом. В Артуа его называли «Великим Мастером мира», и сектанты сидели вокруг него в кругу спиной к спине и лицом к лицу, т. е. () () (). В лионских материалах, составленных инквизитором, впервые упоминается об особых шабашах четыре раза в год, которые стали характерной чертой позднего ведовства. Автор писал, что ведьмы встречались три или четыре раза в год на особых торжественных шабашах. Даты этих встреч приходились на Страстной четверг, Вознесение Господне, Праздник Тела и Крови Христовых и четверг, ближайший к Рождеству. Страстной четверг и День Вознесения могли знаменовать наступление весны[458]. В некоторые годы Праздник Тела Христова приходился на канун летнего солнцестояния, а Рождество совпадало с языческим праздником возрождения солнца. Однако в материалах не упоминается осенний праздник Дня Всех Святых. Инквизитор объяснял такой выбор дат желанием ведьм поглумиться над христианскими праздниками, но странно, что были выбраны именно эти дни: они отождествляются с языческими обрядами, а также ни Вознесение, ни Праздник Тела Христова не являются более важными, чем ряд других праздников, на которые мог пасть выбор ведьм, если бы они действительно хотели поглумиться над христианством.

Частое использование в протоколах судебных заседаний таких терминов, как «синагога» и «секта», указывает на то, насколько тесно инквизиторы связывали ведьм с неверными и еретиками. Ведьм также часто приравнивали к вальденсам[459]. Термин «шабаш» все еще редко употребляли. В Дижоне в 1470–1471 годах он появляется, но только во французском отчете о судебном процессе, который дошел до нас в переводе с латинского языка, поэтому невозможно установить, к какому именно термину относится «шабаш». Первое конкретное упоминание о шабаше в оригинальном документе мы встречаем в материалах из Брессюира 1475 года, где упоминается крещение, которая ведьма принимает при посвящении, и особое ритуальное имя, которое она получила. Эти нововведения, которые стали стандартом в более поздних процессах над ведьмами, возникли в светских, а не в инквизиционных судах. Согласно материалам Бриансонских процессов 1437 года, ведовские собрания устраивались в субботние ночи, что является еще одним свидетельством влияния иудаизма.

Идея договора с дьяволом также не играла большой роли в судах XV века. Автор «Воспоминаний» (Recollectio) из Арраса около 1460 года утверждал, что во всех договорах человек соглашается отдать свою душу дьяволу, причем в знак заключения сделки иногда следует отдать в дар часть своего тела. Например, в Анси ведьма отсекла себе мизинец в знак того, что она отдала свою душу Сатане. В Нёвшателе в 1481 году дьяволу предлагали ноготь или весь мизинец. В обмен на эти дары дьявол даровал богатство или магическую силу. Официальный договор, составленный и подписанный кровью, в материалах упоминается только раз[460].

В судебных процессах над ведьмами, как и в более ранних над еретиками, важное место занимало описание оргий, включающих в себя танцы, пиршества, пьянство и беспорядочные половые связи. Пирушки, выпивка и танцы обычно предшествовали оргии. Омерзительная природа этого празднества описывается в свидетельстве инквизитора о лионской ереси: ведьмы ели грубый и отвратительный черный хлеб, а также другую пищу, перемешанную с нечистотами; они пили тошнотворное зелье из чашки, в которую затем мочились. Только один раз уточняется (widderschins), что ведьмы танцевали против часовой стрелки, что часто появлялось в более поздних судах над ведьмами – эта черта станет общераспространенной. Наиболее важным элементом является оргия, которая во многом схожа с описаниями более ранних ересей. Это особенно хорошо видно в обвинениях, выдвинутых против «Фратичелли» (францисканцев-реформаторов): они устраивали свои оргии после того, как гасли огни, и убивали зачатых во время оргий детей, измельчая их кости в священный порошок[461].