Эти демоны научили леди Алису ее магическим искусствам, и она научилась под их руководством делать мази отвратительного состава, а также другие магические смеси. Им она отдавала все, что у нее было, и они сразу же ей все возвращали, – это наверняка можно объяснить стремлением обвинителей Алисы найти любой предлог для конфискации ее имущества. Однако ее отношения с демонами были не только деловыми. Алиса использовала Роберта Артсона в качестве своего инкуба, а по ночам устраивала тайные встречи со своими сообщницами при свечах. Когда свечи гасли, она и ее сообщницы кричали: «Фи, фи, фи, аминь!»[338] – и устраивали оргии. И снова мы видим элемент, который позднее получит широкое распространение, однако странно, что он появляется именно в Ирландии XIV века. Еще более странным кажется то, что количество обвиняемых – двенадцать, но вместе с Робертом Артсоном получалось тринадцать – факт, который необъяснимым образом ускользнул от мисс Мюррей в ее фанатичном поиске ведовских ковенов. В Narratio «шабаш» не упоминается, поэтому в этом числе, вероятно, можно видеть простое совпадение. Возможно, автор имела в виду что Алиса и ее группа богохульно подражала числу апостолов – обвинение, выдвигавшееся в некоторых более ранних процессах по обвинению в ереси: в XII веке мы встречаем историю о том, как кузнец Манассия, сторонник Танхельма, святотатственно собрал группу из двенадцати последователей. В более поздних и недостоверных источниках появляются сведения о том, что Алиса использовала мазь, чтобы смазать метлу, на которой она скакала (не летала), и что у нее была облатка, на который была начертана монограмма не Христа, а дьявола.

Таким образом, один из наиболее полно документированных случаев судов над ведьмами в Средневековье остается одним из самых трудных для рассмотрения в историческом контексте. Наибольшее недоумение вызывает не столько смесь еретических, народных и идиосинкразических элементов, которую мы можем обнаружить и в других судебных процессах, а то, что это дело предвосхитило более поздние суды, на которые практически не могло оказать прямого влияния.

В литературе XIV века появилось несколько историй о ведьмах: между 1331 и 1336 годами Клаус Виссе и Филипп Колин создали свою версию романа Вольфрама фон Эшенбаха «Парцифаль», куда авторы добавили некоторые новые пассажи в сказку о короле Караде из Нанта, который женился на племяннице короля Артура Изеве (Изольде). У нее был любовник по имени Элиафрес, который «мог превращать животных в людей, отрубать им головы и потом возвращать их на место без последствий». Элиафрес превратил собаку, свинью и кобылу в трех хорошеньких девушек, чтобы они вместо Изевы делили брачное ложе. Изева родила своему возлюбленному сына по имени Карадос, который, повзрослев, отомстил за своего обманутого отца, заставив Элиафреса спариться с собакой, свиньей и кобылой в их настоящих обличиях[339].

Тема ведьм еще живописнее освещается в «Девятой сказке восьмой ночи» из «Декамерона» Боккаччо, написанной около 1350 года. В ней рассказывается о тайном обществе, которое собиралось два раза в месяц для пиршеств и сексуальных утех. Далее в той же истории бродяга Буффальмако наставляет врача, рассказывая о том, как можно присоединиться к «Обществу корсаров»: к нему явится «черный рогатый зверь небольшого размера», врач должен взобраться к нему на спину, и зверь доставит его на собрание. Перед нами, вполне в духе Боккаччо, шутка Буффальмако, который переоделся под зверя, чтобы посрамить врача. Высмеивание дикой охоты у Боккаччо не помешало, однако, инквизиторам в течение следующих трех столетий отправлять тысячи людей на костер за участие в ней[340].

Начало XIV века стало золотым веком политических процессов по обвинению в колдовстве, ереси и ведовстве. Хотя политическая эксплуатация того, что считалось духовными преступлениями, продолжалась и в последующие столетия, но она никогда не была столь очевидной, как в то время, когда ее эффективность была только что обнаружена и использована недобросовестными политиками, такими как Филипп IV, Иоанн XXII и Эдуард II. Обвиняемые были полностью или по меньшей мере в значительной степени невиновны.

Между 1300 и 1360 годами было проведено десять политически мотивированных судебных процессов по обвинениям, связанным с феноменом ведьм: 1) процесс над Уолтером, епископом Личфилда и Ковентри и бывшим казначеем короля Эдуарда I, завершившийся в 1303 году; 2) процесс над епископом Гишаром из Труа, который длился с 1308 по 1313 год; 3) дело Джона Тэннера, он же Иоанн Кэноу, который был повешен за государственную измену в 1314 или 1315 году; 4) процессы над врачом, цирюльником и священником при дворе Иоанна XXII в 1317–1319 годах; 5) процесс над Бернаром Делисьё, францисканским миноритом с милленаристскими и мистическими наклонностями, которого судили в Тулузе в 1319 году епископ и светские власти; 6) процесс над врагами Иоанна XXII в окрестностях Анконы в 1320–1325 годах; 7) дело Маттео Висконти (ум. 1322), представшего перед судом архиепископа Милана за заговор против Иоанна; 8) процесс над графом Робертом Артуа, обвиненным в 1327 году в заговоре против Филиппа VI; 9) процесс над Эдмундом, графом Кентским, обвиненным в колдовстве Роджером Мортимером в 1330 году; 10) процесс над тамплиерами, преследование которых достигло апогея между 1306 и 1314 годами в Англии и Франции[341].

Суд над тамплиерами был экстраординарным и поэтому должен рассматриваться отдельно, но обвинения, связанные с другими судебными процессами, были взяты из сокровищницы существующих представлений о ведьмах и использованы в качестве оружия для расправы над обвиняемыми. Наиболее распространенным обвинением было призывание дьявола (четыре случая), затем служение дьяволу (три случая), поклонение или почитание дьявола (три случая), договор с дьяволом (один случай) и срамной поцелуй (один случай). Стоит отметить, что договор упоминается только один раз; договор также не упоминался в деле тамплиеров, что является любопытной деталью, поскольку Хансен, Роббинс и другие нередко видели именно в нем наиболее действенный способ связать колдовство с ересью. Вероятно, привязка договора с дьяволом к обвинениям против тамплиеров не входила в планы обвинителей – странно, что они не воспользовались одним из самых сильных из имеющихся у них обвинений.

Судебное преследование тамплиеров – один из самых длительных и сложных средневековых процессов: первые обвинения были выдвинуты в 1305 году, а судебные процессы продолжались до 1314 года, в них участвовали короли Франции и Англии, а также папа римский. Приговор тамплиерам и ликвидация их ордена были тщательно изучены историками. Основной смысл этих действий, инициированных Филиппом IV, Эдуардом II и Климентом V, заключался в том, чтобы уничтожить орден, чья огромная политическая власть угрожала им и чьи огромные богатства были им нужны, чтобы наполнить свою казну, в то время когда расходы правительства росли гораздо быстрее, чем доступные доходы. Однако нас интересуют не политические интриги, а их последствия для ведовства.

Судебные процессы над тамплиерами были многочисленными, однако, несмотря на отличия в деталях, они имели некоторые общие черты. В первом ордонансе[342] о судебном преследовании им было выдвинуто обвинение в том, что для принятия в орден кандидаты должны были отречься от Бога, Иисуса Христа и Богородицы и произнести, что Христос был лжепророком. Они должны были трижды плюнуть на распятие, растоптать его или помочиться на него. Это формальное отречение от христианства, которое уже звучало в прошлых процессах над ведьмами, непосредственно происходит из старых еретических традиций. Также посвященный должен был целовать рот, пупок и ягодицы приора и непристойно ласкать его – это соответствует традиции срамного поцелуя, но отличается тем, что целовали в данном случае не дьявола, а мужчину. Этот вариант, вероятно, представляет собой попытку врагов тамплиеров усилить обвинения в сексуальных домогательствах, выдвигавшиеся против членов ордена и состоявшие в том, что они практиковали гомосексуальность.