Смысл некоторых из перечисленных действий несколько расплывчат. Порезы и кровопускание могут относиться к идее явного договора, предполагающей, что контракт с Сатаной должен быть подписан кровью. Зажигание факелов, несомненно, является отсылкой к практике проведения празднеств в тайных местах по ночам и оргий, сопровождавших факельные шествия: эти практики ассоциировались с еретиками еще со времен трактата Августина о нравственности манихеев. Обет безбрачия и держание поста ради сил ада, вероятно, является грубой попыткой связать добродетели «совершенных» катаров с любовью к ним Сатаны, а не Иисуса Христа. Скептицизм этих авторов был явно недостаточно силен, чтобы оказать серьезное сопротивление жестким судебным процедурам или воспрепятствовать легковерию более поздних теоретиков.

В истории ведовства есть ряд случаев, когда обвинения были скудными, неточными или просто условными. В деревне Халфеданж в 1372 году мужчина и женщина были осуждены по неуказанным обвинениям[362]; в 1388 году сообщалось, что сэр Роберт Тресилиан использовал дьявольские имена и голову демона в своей магической деятельности[363]. 23 февраля 1399 года ведьмы (их преступления не указаны) были сожжены в Портагруаро во Фриули. Филиппо да Сиена (1339–1442) рассказывает о родителях, отдавших своего ребенка колдунье, которая, в свою очередь, передала его дьяволу, чтобы тот его исцелил. Дьявол временно исцелил ребенка, но через шесть месяцев он таинственным образом умер[364]. В мае 1401 года в Женеве женщина по имени Жаннет предстала перед светским судом (это была область, где епископ обладал светской юрисдикцией) по обвинению в малефициуме и магии. Дьявол, явившийся по ее зову, принял облик мужчины, одетого в тунику из черного бархата[365]. В 1404 году парижский прево объявил парламенту, что тела детей исчезают из могил, а трупы преступников крадут с виселиц с целью использования останков в колдовских деяниях[366]. В 1410 году инквизиция в Каркассоне привлекла к ответственности нотариуса Жеро Кассенди за призывание демона, и в том же году в приходе Тернстоун епархии Херефорда было засвидетельствовано поклонение источнику и камню[367].

Упоминание договора с дьяволом в этих судебных процессах встречается редко, и этот факт достаточно любопытен в свете утверждений историков либеральной традиции о том, что инквизиция активно использовала его, чтобы связать ведовство с ересью. Однако поговаривали, что один плотник, умерший в 1336 году, заключил договор с дьяволом, чтобы преуспеть в своем ремесле[368].

Поклонение демонам или принесение им жертв, по-видимому, считалось более серьезным поступком, чем заключение договора. Пожилая женщина по имени Габрина Альберти из относительно зажиточной семьи в деревне Сан-Просперо в Эмилии предстала перед судом в Реджо в июле 1375 года за то, что научила ряд других женщин приносить жертвы дьяволу. Одна из них утверждала, что Габрина велела ей выйти ночью, снять одежду и встать на колени обнаженной и, глядя на самую большую звезду на небе (очевидно, намек на отождествление Сатаны с Люцифером), крикнуть: «Я люблю тебя, о великий дьявол». Этот случай стал одним из первых конкретно ведовских процессов в Италии. Габрину судила не инквизиция, а светский суд, приговоривший ее к клеймлению и отрезанию языка[369]. Женщина по имени Марта была подвергнута пыткам во Флоренции около 1375 года: утверждалось, что она поставила свечи вокруг блюда, сняла одежду и стояла над блюдом обнаженной, делая руками магические знаки[370]. В деревне Ругомаго близ Сиены в 1383 году крестьяне призывали Сатану и Вельзевула, поклонялись им, приносили им жертвы и поклонялись идолам – по крайней мере, так утверждала инквизиция. «Они призывают всех повелителей тьмы, и посредством их злобы и силы они способны убить человека и совершить другие злодеяния»[371]. Тирольский поэт Ганс Винтлер около 1410 года писал, что были люди, которые поклонялись дьяволу[372]. В 1422 году в Венеции монахи-францисканцы предстали перед инквизицией и светским судом по обвинению в принесении жертв демонам[373].

Другим элементом ведовства, который воспринимался всерьез властями, были ночные поездки с Дианой, которые часто путали с идеями о bonae res. В 1390 году в Милане инквизиция предъявила обвинение женщине за ее слова о том, что она ездит по ночам в обществе Дианы и проникает в дома состоятельных людей, чтобы попировать и обокрасть их. В 1395 году в Вальпуте близ Изера, согласно источникам, каждые три года в деревне отмечался праздник, на котором ribauds («гуляки») собирались вместе, выбирали короля, а затем отправлялись творить зло, – обычай, связанный с Праздником дураков и, возможно, с bonae res. Винтлер сообщал, что, по утверждениям некоторых тирольских женщин, они присутствовали на большом собрании под названием Вар (от varen – «ездить верхом»), где по меньшей мере двадцать человек выезжали вместе в полночь на телятах, козах, коровах, свиньях, табуретках или даже шкафах в компании Иродиады, Дианы или Перхт (Перхты или Берты) с «железным носом». Винтлер был склонен полагать, что эту ночную поездку на самом деле предприняли демоны в облике женщин. В 1423 в Нидер-Хауэнштайне близ Базеля светский суд приговорил женщину к смертной казни за ведовство, потому что она призналась в том, что практиковала малефициум и разъезжала ночью на волках[374].

В 1384–1390 годах два дела рассматривались подеста, светским судом Милана, а затем были переданы инквизиции[375]. В основном подсудимых обвиняли в малефициуме, но в обвинениях также можно обнаружить связь не только с некоторыми старыми ведовскими традициями, такими как дикая охота, но и с ритуалами бенанданти, обнаруженными Карлом Гинзбургом в Италии в XVI веке. Первый из этих процессов начался 30 апреля 1384 года над женщиной по имени Сибиллия, обвиненной в ереси. Говорили, что Сибиллия каждый четверг вечером встречалась с «синьорой Ориенте» и ее свитой (società) и воздавала ей почести. В рассказе об этих почестях мы можем видеть соединение идей дикой охоты и ведовства, поскольку это стало первым упоминанием о почестях, оказанных предводителю дикой охоты. Ориента учила своих последователей, как предсказывать будущее. На собраниях они употребляли в пищу мясо животных, за исключением мяса осла, который был исключен из меню по причине его ассоциации с Иисусом: его привезли на осле в Египет, и он с триумфом въехал на осле в Иерусалим. Затем Ориенте воскрешала всех съеденных животных. Заявление Сибиллии о том, что эти обряды не были греховными, отвергли, и она была приговорена носить два красных креста в качестве епитимьи. Шесть лет спустя, 26 мая 1390 года, Сибиллию снова судили как рецидивистку, и она с готовностью признала, что с момента ее предыдущего осуждения она дважды была на встречах с Ориенте. Далее она призналась, что ее причастность к игрищам Дианы и Иродиады уходит корнями в детство. Также она вновь признала, что воздавала почести Диане. Она продолжала утверждать, что совершенное не было грехом, хотя и признала, что члены общества не осмеливались использовать имя Бога из страха оскорбить Ориенте.