Святой Августин, чье влияние на последующую христианскую мысль не имело себе равных, был убежден в реальности магии, а ее, по его мнению, можно было творить только при помощи демонов, которые, будучи изгнаны с небес, кружат в воздухе, терзаемые завистью к Богу и ищущие погибели людей. Августин утверждал, что демоны, как духи, могут принимать различные формы, но вместе с тем люди не умеют менять облик ни сами по себе, ни с помощью демонов. Бог не позволяет демонам делать вещи такими, какими они не являются. Однако Он позволяет им путать умы людей, и оборотничество можно считать такого рода заблуждением[99]. Языческие пиршества с их сексуальной распущенностью и неумеренностью в еде и питье описаны в V веке святыми Максимом Турским и Северианом; оба автора указывают на то, что по крайней мере некоторые из празднеств были посвящены поклонению богине Диане[100]. Идея договора с дьяволом, которая позже станет центральной в классическом определении ведовства, в то время еще не проникла в народное сознание и общераспространенную практику. Она зародилась в умах богословов, и основу для веры в договор с дьяволом заложил фрагмент из труда Августина «О христианской науке», а в XII веке декрет Грациана закрепил эту идею в каноническом праве[101]. VI век стал свидетелем продолжения противостояния язычества натиску христианства, особенно во вновь образованных королевствах франков, бургундов, вестготов и лангобардов, где правили германцы, принявшие христианство не так давно и придерживавшиеся его традиций не так рьяно, как покоренные ими латинские народы. Источниками по истории колдовства того периода являются «История франков» Григория Турского и жития некоторых святых, но наиболее значимыми материалами являются письма пап и епископов, обеспокоенных пережитками язычества, постановления церковных соборов и законы новых германских королевств. Эти законы показывают слияние традиционных германских обычаев и кодифицированного римского права под влиянием христианской морали, результатом чего, в отношении истории ведовства, является смешение греха язычества со светским преступлением. Языческим обрядам и обычаям противостояли самые грозные силы, существовавшие в то время: христианские короли германцев, которые опирались на авторитет Кодекса Феодосия, Отцов Церкви, Нового и Ветхого Заветов. К VI веку в христианизированных германских странах язычество в организованных формах почти исчезло (иной была ситуация в не обращенных в христианство англосаксонских королевствах, немецкой Саксонии и Баварии). Тем не менее древние обряды и обычаи, лишь слегка прикрытые христианством, продолжали жить, а в некоторых местах открыто поклонялись идолам[102]. Из всех традиций поклонения старым богам наибольшую неприязнь у образованных христиан вызывали приношение в жертву животных и ритуальное поедание освященной пищи (idolothytes): они напоминали о великих гонениях со стороны языческих римских императоров, во время которых христиан заставляли под угрозой смерти поедать жертвенное мясо. Законы, принятые в VI веке и запрещающие жертвоприношения, демонстрируют успех Церкви в трансформации языческих богов в демонов; хотя некоторые из обвинений относятся к богам или духам, другие называют этих духов демонами. Эта трансформация особенно очевидна в Lex romana Visigothorum[103], или Бревиарии Алариха II, короля вестготов, который в 506 году адаптировал Кодекс Феодосия к нуждам своего народа. Запрет на жертвоприношения в Кодексе был предусмотрительно изменен вестготским королем, чтобы приравнять жертвоприношение к поклонению демонам. Поскольку языческие жертвоприношения были обычным явлением как в Испании VI века, так и в Галлии[104], это изменение было вполне ощутимым.
Языческие праздники сохранялись, как и – в отдельных случаях – жертвоприношения духам. Наиболее важную роль в развитии ведовства сыграли обряды плодородия, связанные с Дианой или Гекатой, празднества по четвергам, которые позднее стали излюбленным днем для шабашей ведьм, и охотничьи праздники первого января. То, что некоторые рассматривали праздник охоты не просто как ритуальный маскарад, а как реальное превращение человека в зверя, ясно из осуждающих слов Цезария[105]: «Какой разумный человек мог бы поверить, что он найдет людей в здравом уме, которые захотят превратиться в оленя или другого дикого зверя?»[106] Постановления соборов и Цезарий свидетельствуют о новогоднем обычае трансвестизма, когда мужчины переодевались женщинами, – маскараде, вероятно, происходящем из какого-то обряда плодородия. Оргии на пирах, сопровождающихся песнями, танцами и сексуальными утехами, были продолжением древних вакханалий и прообразами шабаша ведьм[107]. В VI веке обозначились другие компоненты идеи ведьм. Согласно «Истории готов» Иордана, первые гунны произошли от женщин и инкубов – легенда, которую часто повторяли в Средние века. Инкубы – похотливые ангелы, которые вступают в интимную связь с женщинами, – появляются в многочисленных трудах Отцов Церкви, а самые ранние упоминания об инкубах в связи со сношениями между духами и людьми можно также встретить в историях греков, римлян и иудеев времен изгнания из Вавилона. В германских законах VI и VII веков стриги и ламии определены как кровососущие ночные духи из древности, которые всегда полностью отличаются от ведьмака, maleficus, или herbarius (травника), из чего следует, что колдуны редко ассоциировались со злыми духами. Это верно, например, для Испании, где ламии, которые вовсе не считались людьми, отождествлялись с нимфами или даже с Минервой. И все же эта тонкая грань со временем начала стираться. Иногда слово «ламия» использовалось для перевода германского hagazussa, что означает «человек», и в некоторых законодательных актах стриги и ламии приравнивались к другим порочным женщинам, таким как проститутки. Намек на идею полета также появляется в Салическом законе[108], где стрига толкуется как fara («тот, кто находится в движении»)[109]. По причине связи ведьм с кровопийцами-стригами их стали отождествлять с каннибалами. Позднее каннибализм станет одним из важнейших элементов ведовства. За подобное деяние Салический закон устанавливал, безусловно, смехотворное наказание – штраф в размере двухсот шиллингов. Штрафовались также мужчины, которые приносили котел к месту, где проходили пиры ведьм[110]. Последней лептой, которую VI век внес в создание образа ведовства, стала греческая легенда о договоре Феофила с дьяволом. Хотя легенда была переведена на латынь только спустя два столетия и не оказывала никакого влияния на развитие западноевропейской традиции ведовства, она демонстрирует, что идея договора с дьяволом уже тогда присутствовала как в народной, так и в теологической традиции раннего Средневековья. В VII веке количество документов о ведовстве, как и о других явлениях, уменьшилось, особенно в Северной Европе. Англосаксонские королевства все еще находились в процессе становления, а государство и церковь Меровингов переживали серьезный внутренний раскол и упадок, который продлится вплоть до начала VIII века. Даже на юге Италия все еще переживала последствия разрушительных войн между византийцами и лангобардами, а папство по-прежнему зависело от императора в Константинополе. Следовательно, наибольшая активность в светском и церковном законотворчестве наблюдалась в Испании, где Вестготское королевство находилось на пике своего расцвета вплоть до краха и арабского завоевания в 711–713 годах. вернуться De doctrina christiana, ii, 24; De civitate Dei, xxi, 6. Идеи Августина о демонах наиболее отчетливо проявляются в De doctrina christiana, ii, De civitate Dei viii – x, XVIII, xxi; и De divinatione daemonum. См. Thorndike L. A History of Magic… Vol. I. P. 504 и далее, где изложены взгляды Августина на магию. вернуться Св. Максим Турский в XI проповеди (MPL, LVII, 734) описывает, как жрецы Дианы напоили своих прихожан, чтобы подготовить их к совершению обрядов. Эти практики все еще продолжают существовать, по его словам, среди крестьян. См. «Severian», в Mai A. Spicilegium romanum… вернуться Gratian // Corpus Juris Canonici. 2 pt. Leipzig, 1879–1881. Vol. I, 1021–1022. вернуться Прокопий в De Bello Gothico, II, 25, жаловался, что франки-христиане все еще практикуют языческие обряды. См. Vacandard E. L’idolatrie en Gaule au VIe et au VIle siècle // Revue des questions historiques. 1899. Vol. LXV. P. 430, 432, 433; каноны 15 и 16 франкского поместного собора в Орлеане в 549 г.; Clercq C. de. La Législation religieuse franque de Clovis à Charlemagne. Louvain-Paris, 1936. P. 27–31. Де Клерк устанавливает точную дату проведения этого совета, который отнесен к 541 г. в Hef-L, II, 1167; Mansi, IX, 111; MGH Legg, III, i, 90; и Blum E. Das staatliche und kirchliche Recht… S. 34. Новые жалобы на идолопоклонство мы находим в каноне 3 Оузского собора (недалеко от Оша) в 551 г. (Hef-L, III, 166; MGH Legg, III, i, 114); в письме папы Пелагия I епископу Сапауду Арльскому 558–560 гг. (MGH Epp, III, 445); каноне I Брагского собора в 572 г. (Hef-L, III, 194; Mansi, IX, 835 и далее); письме папы Пелагия II епископу Осера от 5 октября 580 года (MGH Epp, III, 449); канонах 16 и 23 пятого Толедского собора мая 589 года (Hef-L, III, 227; Mansi, IX, 977 и далее); и письме Григория I епископу Сардинии Януарию в июле 599 года (MGH Epp, I, 257). Аналогичные письма Григория Великого на ту же тему находятся в MGH Epp, I, 318, 322, 324; II, 237, 305, 308, 331. Король франков Хильдеберт I потребовал уничтожения языческих идолов, а святая Радегунда пыталась разрушить храм, где поклонялись идолу: Vacandard E. L’Idolatrie en Gaule… P. 426, 431. Многие из осуждений идолопоклонства, магии и других подобных практик, которые можно найти в соборах VI и VII вв. и даже более поздние, заимствованы из постановлений Анкирского собора (314 г.) и Лаодикийского собора (ок. 350 г.), декреты, которые составляли часть большого собрания канонов, изданного Дионисием Малым около 500 г. и которые перешли из его собрания в свод канонического права. вернуться Вестготский свод римских законов. – Прим. пер. вернуться Menendez y Pelayo M. Historia de los heterodoxies españoles… Vol. I. P. 235–264. О вестготских законах и магии см. Lea H. Ch. The History of the Inquisition of the Middle Ages. 3 vol. N.-Y., 1883. Vol. III. P. 399. «Бревиарий» был основой для большей части права позднесредневековых фуэрос и, следовательно, оказал большое влияние на испанское право позднего средневековья. Наиболее релевантный отрывок из «Бревиария» это IX, 13, 3 (см. Hänel G. Lex romana Visigothorum. Leipzig, 1849. P. 186 ff.), где наказанием за поклонение демонам является смерть. В IX, 13, 1, кодекс осуждает тех, кто призыванием демонов «извращает умы людей» – фраза из Кодекса Феодосия, которая повторяется снова и снова во всех средневековых осуждениях колдовства. Канон 3 Турского собора 567 г. также осуждает подношение еды демонам: Blum, с. 34; MGH Legg, III, i, 133. Жертвоприношения духам, не обозначенным как демоны, были осуждены законами Хильдеберта (511–558) (Blum, с. 35; MGH Legg, II, i, 2–3); по канону 30 Орлеанского собора от 511 г. (Blum, с. 41; Hef-L, II, 1014.; MGH Legg, III, i, 9; Mansi, VIII, 347 и далее); по канону 15 Орлеанского собора 549 г. (Clercq C. La législation religieuse franque de Clovis à Charlemagne… P. 27–31); и в письме Григория Великого королеве Брунгильде от сентября 597 г. (MGH Epp, II, 7). Об аналогичных осуждениях на соборах Нарбонны (589), Реймса (624–630) и Руана (650) см. Hansen J. Zauberwahn… P. 42. вернуться Цезарий Арелатский (ок. 470–542) – епископ Арля, богослов, один из основателей монашеской жизни на Западе, местночтимый святой в Сурожской и Корсунской епархиях. – Прим. пер. вернуться В письме Григория I к Брунгильде осуждается сохранение языческих праздников. Григорий Турский в своей «Истории франков» (VIII, 15, в MGH Scriptores rerum merovingicarum, I, 334), упоминает огромного идола Дианы в Ивуа близ Трира, у которого все еще практиковались ритуалы, а «Житие Цезария Арльского» упоминает демона, «которого крестьяне называют Дианой» (MGH Scriptores rerum merovingicarum, III, 491). «Житие святого Евгения Аббата» также повествует о демоническом духе по имени Диана (MGH Scriptores rerum merovingicarum, III, 159), а в Испании крестьяне приносили жертвы Гекате, Диане и Минерве (Menendez y Pelayo M. Historia de los heterodoxies españoles… Vol. I. P. 235–264). Любопытно отметить, говоря об этом тексте, что и в более поздней литературе Минерва будет появляться, хотя и очень редко, как спутница или замена Дианы в качестве лидера дикой женской гонки. Переодевание в зверей в январские календы был осуждено Цезарием Арелатским (Sermo CXXIX // MPL, XXXIX, 2001) по канону 23 Турского собора 567 г. (Blum E. Das staatliche und kirchliche Recht… S. 34; de Clercq, с. 43; MGH Legg, III, i, 133; Hef-L, III, 191, здесь называется 22 каноном) и по канону 1 весьма влиятельного Осерского собора, который состоялся где-то между Турским собором и 605 г. (см. Clercq C. La législation religieuse… P. 75–78). Осерский собор запретил переодеваться в животных или крупный рогатый скот и приносить strenas (дары или какие-либо жертвы) первого января. Он также осуждал подношения, сделанные на камнях, деревьях и источниках или где-либо еще, кроме церкви, запрет, который стал общим местом в законах следующих двух столетий. Первое конкретное осуждение праздников в четверг (dies Iovis) произошло на шестом Толедском соборе первого ноября 589 г. и было зафиксировано пятнадцатым каноном (Mansi, IX, 1013 и далее). На четверг, посвященный правителю богов как в Средиземноморье, так и на севере, приходился самый важный из ежедневных обрядов, посвященных семи планетам и их влиянию. Отрывок из Цезария переведен в: McNeill J. T., Gamer H. M. Medieval Handbooks of Penance. N.-Y., 1938. P. 277, n. 10 (MPL, XXXIX, 2001). Цезарий, как и Осерский собор, осуждает приношение strenas. вернуться Король Хильдеберт приказал владельцам собственности не допускать подобных бесчинств на своей земле (MGH Legg, II, i, 2–3). Орлеанский синод в 533 г. осудил тех, кто давал обеты петь, пить или устраивать другие беспорядки в церкви, а также тех, кто ел подношения идолопоклонников: каноны 12 и 20, Hef-L, II, 1134–1135; Clercq C. Op. cit. P. 16. вернуться Салический закон, или Салическая правда, – свод законов и норм германского племени салических франков. Историки не располагают сведениями об авторе. – Прим. пер. вернуться Об Испании см.: Menendez и Pelayo, I, 235–264. HDA, III, 1835–1836, утверждает, что отождествление духов и людей шло полным ходом во времена этих законов. См. Lex salica, 64, 2; Pactus alamannorum, II, 31; Edictus Rotharii, 197–198. Об этих и связанных с ними законах см. Blum E. Op. cit. S. 25–27; Die Gesetze des Merowingerreiches / hrsg. von K. A. Eckhardt Göttingen, 1955–1957. 2 Bd. S. 481–714; Lex salica / hrsg. von K. A. Eckhardt. Weimar, 1953; Leges Alamannorum / hrsg. von K. A. Eckhardt. Göttingen, 1958. Fara: Lex salica, 64, 5–6; Hansen J. Zauherwahn… S. 58. вернуться Это, конечно, пример вергельда, системы, очень распространенной в праве германских народов, в которой большинство преступлений караются штрафами. Тюрьма была практически неизвестна в качестве меры наказания; смерть, а иногда и рабство, были уготованы тем, кто не мог заплатить штрафы. Закон гласит: «Если будет доказано, что стрига съела человека». (Die Gesetze des Merowingerreiches, I, 114: art. 64, 2, a.) Эдикт Ротари в 643 г. отрицал возможность такого преступления. Салический закон был кодифицирован Хлодвигом в начале века на основе ранее существовавших материалов, а затем изменен Хильпериком II (ум. 584). Впоследствии он много раз возрождался и пересматривался. |
