Пока шёл к автомобилю, решил снять с себя чувство вины.

«Знаешь, дед, когда мы говорили про перспективы получения титула за Викентьевку, я тебя немного обманул».

«Ага! Значит, всё же возможно⁈»

«Нет, с расчётами вариантов всё правильно. Я не то, чтобы именно соврал, скорее, перестарался с гиперболами. Когда сказал, что любой купчина мог бы купить земли, а вместе с ними и титул».

«И в чём же именно?»

«Не смог бы, в любом случае. Землёй владеть могут только дворяне. Это и привилегия, и обязанность, даже, можно сказать, бремя. Потому как за владениями нужно следить, в той или иной мере».

«Подожди, а как же та история с продажей Кротовским своего имения — он именно купцу продал!»

«Да, тот купил имение, или, скорее, особняк — но не землю под ним. Земля будет числиться в бессрочной аренде у владельца дома».

«И в чём разница?»

«Принципиальная. Он может перестроить дом, сделать его больше, или поменять проект — его воля. Но не может снести вообще или открыть в нём, например, гостиницу либо загородный клуб. Только жилой дом, как в документах значится. Может построить гостевой домик или флигель для слуг, даже второй дом для сына или дочки, кто там у него. Но не может продать этот второй дом или подарить его отдельно от основного, то есть, разделить участок. Может на месте имеющегося сада разбить английский парк, или построить зимний сад на части площади — но не может выращивать фрукты на продажу или соорудить теплицы для выращивания овощей. Земля — не его, он может только пользоваться ею для оговоренных целей на оговоренных условиях».

«Подожди, а как же эти истории, типа, „купил замок в Европе и стал бароном“ и тому подобное?»

«Это в твоём мире или в нашем?»

«Да, вроде как, и там, и там. Поговорки со значением типа „земля даёт власть“ или „земля даёт титул“ существуют же?»

«Да, но нельзя понимать их так вот в лоб. Они возникли, когда нельзя было дать кому-то титул, не наделив землями, за счёт доходов с которых он мог бы исполнять обязанности, налагаемые титулом. Наподобие количества воинов, выставляемых в королевское войско и прочего. Потом, правда, появились и безземельные дворяне, причём не только всякие эдлеры, но и титулованные, типа виконтов по пожалованию, а не по обычаю».

«Но ведь купить майорат вместе с титулом можно?»

«Это называется манор, майорат — это принцип наследования, когда всё идёт старшему. И — где как. Зависит от страны и эпохи. Где-то — да, титул неразрывно связан с манором. Где-то требуется одобрение сюзерена, отдельно — на сделку и отдельно — на передачу титула. У нас в Великом княжестве маноры вообще запрещено продавать. Если он тебе не нужен, или род захирел настолько, что не может его содержать — можно вернуть сюзерену, вместе с титулом, перейдя в разряд однодворцев. Ну, или сюзерен и отнять может, за явным небрежением».

«И Викентьевка?..»

«Манором не является, и никогда таковым не была. Потому титула с собой не несёт. Если бы я был дворянином без иных владений, то после выполнения программы и выкупа земель мог подать прошение и рассчитывать почти наверняка, что мне позволили бы перевести село и окрестности в разряд родовых владений. Это стал бы своего рода манор, но без привязанного к нему титула, как мой Дубовый Лог до открытия в нём портала».

«Ладно, не касаясь нашей Викентьевки, а вообще. Может же купец нанять того же однодворца, чтобы на его имя выкупить кусок земли, поселить „владельца“ где-то в уголке, а самому „арендовать“ всё остальное за сколько-то рублей в год и делать там, что угодно?»

«Я тебе больше скажу — так делают, и нередко. Это не одобряется и не афишируется, но без лишней огласки допускается. У некоторых однодворцев кроме слабенькой одарённости и такого вот дохода „от аренды земель“ больше и нет ничего, потому все глаза и закрывают, чтобы не лишать их единственного источника дохода. Если, конечно, те наглеть не начинают».

Так за разговорами и доехали до академии. Занятия шли своим чередом, меня никто никуда не дёргал, даже улучил момент сходить в буфет, перекусить изнаночным салатиком и помедитировать минут десять, так что домой ехал умеренно уставшим. А приехав — застал всех в сборе, более того, младшие Неясытевы уже, похоже, успели поцапаться, сидят раскрасневшиеся. Но кроме этого я увидел кое-что намного более интересное. И после взаимных представлений обратился к родителям:

— Харитон Дорофеевич, Алевтина Ивановна, мне видится, что ситуация намного сложнее, чем выглядит на первый взгляд. Погодите! — Я жестом попросил остановиться главу семейства. — Я должен рассказать одну историю, которая объяснит многое, но задаст не меньше новых вопросов. На прошлой неделе, когда я спешивался из своего автомобиля — с гербом на двери, что немаловажно — ко мне подошёл молодой человек, отдалённо похожий на вашего сына.

— Как похожий⁈ — Не выдержала Ульяна, но тут же села обратно на диван, закрыв рот руками.

— Достаточно, чтобы спутать по не слишком подробному словесному описанию, но не более того. На пять-семь сантиметров выше, несколько более худой, с чуть другим оттенком цвета волос и глаз и так далее. Он пытался выдать себя за вас, Артур, правда, ни разу не назвал себя по имени, ограничиваясь иносказаниями типа «брат опороченной сестры» и тому подобными. Устроил безобразную сцену, при этом, как на подмостках любительского театра, повышая голос, чтобы соседи услышали.

Я пересказал ту самую сцену с нелепой пародией на дуэльный вызов в конце. Девушки подробностей не знали, потому тоже слушали с интересом.

— Я делаю вывод, что кто-то старался осознанно опорочить как Ульяну, так и вас, Артур, и вызвать ещё больший разлад в семье, если бы я пересказал тогда эту сцену. И отчасти это удалось — каюсь, я был зол и, получив от Ульяны Харитоновны описание внешности брата, позвонил в Дворянское собрание с вопросом, где и у кого учился манерам Артур Неясытев. Признаю свою вину и предлагаю сегодня же или завтра во второй половине дня подъехать в Собрание, где я публично принесу искренние извинения и выплачу виру, включая штраф за ложное обвинение в кассу Собрания.

— Но кому это нужно, зачем⁈

— Не знаю, поскольку не владею информацией. Может, кто-то за что-то мстит, может, просто развлекается. Возможно, пытаются поставить Ульяну Харитоновну в положение, которое покажется ей безвыходным, чтобы потом «предложить помощь».

— Но он же!..

— Но она!..

Брат с сестрой возмутились хором.

— Не мне вам указывать, тем более при родителях, но стоит сесть и спокойно вспомнить, а лучше записать, что было сказано или сделано непосредственно в вашем присутствии, а о чём узнали из третьих рук — и всё, при чём не присутствовали лично, считать провокацией неведомых пока сил.

Следующие двадцать минут разговор был напряжённый и эмоционально насыщенный, но конструктивный, и чем дальше, тем больше злость Неясытевых оказывалась направлена на неизвестного провокатора. Оказалось, что очных обид, хоть и имевших место, было намного меньше, чем казалось, и то большая часть стала реакцией на услышанное где-то от кого-то. Реально случившееся тянуло от силы на небольшую размолвку. А я ещё подумал, но вслух не сказал, что придётся рассчитать горничную — некоторые детали «морального разложения» Машиной подруги, наподобие цвета и фасона белья, якобы забытого ею в моей спальне, можно было узнать только имея доступ не просто к комнатам, но и к шкафам. Но это мы будем выяснять без посторонних.

Тем временем запоздавший обед был разогрет и наконец-то подан на стол, тем более, что все изрядно проголодались из-за бурливших эмоций. Выяснилось, что прибывший из Викентьевки грузовик привёз не только брикеты, опилочные и торфяные, но и передачу из Дубового Лога, содержавшую две полутуши кенгуранчика, дюжину умбрийских омулей и все три вида ягод. Кухарка даже пыталась изобразить фирменный для «Прикурганья» ягодный соус, но по отсутствию опыта работы с этой ягодой дала лишние специи, не нужные по рецепту. Получилось всё равно довольно вкусно и необычно, но — не то. Однако это тоже тема разговора без лишних ушей, на сей раз — с кухаркой.