— Юрий Викентьевич, хорошо, что вы связались! У меня не получилось.
— Получилось у вас, просто я во время занятия не могу отвечать. Что там случилось у вас, у меня только пять минут есть.
— Юрий Викентьевич, я не могу это забрать!
— Что «это», почему не можете забрать и как прошла вчерашняя поездка в Борисов?
— Я ещё здесь, в Борисове. Вчера пока встретились, пока познакомились, пока, кхм…
— Отметили всё, что под руку подвернулось…
— Не без этого, да. Ну так вот, сегодня приехал забирать груз — и не могу я это взять!
— Что, так всё плохо? Совсем хлам⁈
— Нет, что вы, всё в укупорке, что надо — в смазке. Просто не влезает всё в грузовик с пикапом.
— Сорок винтовок не влезают⁈
— Винтовки то да, но тут же всё вооружение, и котелки, и фляги, и прочее всякое[1]. Револьверы для унтеров и офицеров, кинжалы, шашки, не говоря уж о штыках. И боеприпасы по экспедиционным нормам. А самое главное — с картечницей что делать? Она на станке, конечно, но под гужевую упряжь, к грузовику не прицепишь…
Я, честно сказать, растерялся. Хорошо, что дед подстраховал, так что я просто продиктовал его распоряжение и пошёл назад не лекцию, но записывал её механически, не вдумываясь в смысл. Дед же сказал ехать на пикапе и, пока загружают грузовик, взять в аренду охраняемый склад на товарной станции. И перебросить весь груз сначала туда, сколько бы рейсов ни понадобилось, а потом возить в имение, начиная с того, что маленькое и дорогое.
Удивил, Его Величество. С другой стороны — это же Императорский подарок, понимать надо! Тут иначе, чем по верхней планке быть не могло, точнее, могло — но тогда уже что-то символическое, как знак внимания, что не наш случай. Но одна картечница стоит примерно столько, сколько по моим ожиданиям должен был быть весь груз. А ещё боеприпасов к ней, в кассетах и в ящиках россыпью. Патроны, понятно, не пороховые, те стоят вообще неприлично, но всё равно унитарного заряжания, пусть и в картонных гильзах. Зато для дружины осталось только одежду приобрести, точнее — форму, которую ещё придумать надо. И в этом дед рвётся на помощь, однако его идеи надо будет ОЧЕНЬ тщательно проверить. Счастье ещё, что сам он, без моего посредничества, ничего сделать не сможет.
В субботу у меня выпало четыре пары, две регулярные, как у всех, и две — отработки. Ещё раз убедился, что требование при поступлении к потенциалу «не меньше трёх» более чем обоснованы, а не придуманы для отсечения недостаточно родовитой публики. Мало того, что работа с суслом, брагой, солодом и прочими промежуточными стадиями — это работа с объёмом вещества и недоступна без взятия второго барьера, так ещё и энергии тупо не хватит! Мне с моим уровнем пришлось бы сливать в накопитель и тратить на занятиях большую часть энергии, за шесть дней в неделю или чуть меньше. За пять или пять с половиной, если без расходов на поездки — так у меня сейчас уровень намного больше минимальной тройки! Кстати, некоторые у нас ещё второй барьер не взяли, сейчас учат теорию и не вылезают из патрулей — по крайней мере двое из троих, одна девушка из группы особых усилий не прилагает. Такое ощущение, что отчисление её не пугает, и она вообще поступала из каких-то иных, чем получение диплома, соображений.
«Было бы дело в моём мире — сказал бы, что мужа себе ищет».
«Почему ты думаешь, что у нас всё принципиально иначе? Как вариант — от нежелательного замужества пряталась, а сейчас угроза миновала».
Но как же этим двоим (или троим) станет тяжко после получения третьего уровня! Надо будет навёрстывать практический материал целого семестра — я за две пропущенные недели отрабатываю, и то непросто, у них же и вовсе каторга будет.
Так вот, в субботу, несмотря на усталость, сразу после возвращения домой — пошёл и разворотил половину кухни. Теперь я или сделаю за завтра модернизацию — пусть частичную, без встроенной в столешницу многосекционной мойки или новых шкафчиков, только плита с духовкой, вытяжка, освещение и так, по мелочи — или следующую неделю буду ходить голодным. Задав себе мотивацию, как выражается дед — «по бразильской системе», я вечером перед сном ещё и сформировал будущую варочную поверхность из нескольких листов стекла и присадок, сделав в ней на обратной стороне пазы и выемки под артефактную часть. В принципе, я сейчас сделал полудрагоценный камень — чёрный кварц, вроде бы морион, но с добавление м в кристаллическую решётку небольшого количества серебра для улучшения манапроводимости. Что странно — дед говорит, у них морион искусственный получают, облучая кварц какой-то «радиацией», я же ничем таким не воздействовал, только своей магией, желая затемнить и спрятать «внутренности». Разумеется, это был не монокристалл, а сросток из довольно большого количества столбчатых призм, таких низких, что их хочется назвать плитками, с шестиугольными основаниями. Дед подсказал интересный факт — морион с нагреванием становится прозрачным, потом опять темнеет при остывании. Если сделать из него дверку духового шкафа — это будет своего рода индикатор температуры.
Выходной дома, никуда не нужно бежать, некуда спешить, никому ничего не обязан — какое же это счастье! И как давно оно мне не выпадало! Правда, об одном долге вспомнил — точнее, напомнила Мурка, которая пошла на кухню поставить чайник и погреть завтрак, м-да. Пришлось вставать, одеваться «на выход буднично» и вести жену на завтрак в ближайшую кофейню — за два с хвостиком квартала от дома, а потом возвращаться и приниматься за ремонт.
Оказалось, что когда делаешь что-то для себя, в СВОЁМ доме и именно так, как ТЫ хочешь — то такая работа даже удовольствие доставляет! И провоцирует на дополнительные украшательства, улучшение отделки и прочие изначально не запланированные работы. Так увлёкся, что чуть обед не пропустил. Плиту на макрах, такую же, как в Дубовом Логе, сделал в первую очередь, так что супруге было на чём разогреть еду. Пообедал чуть ли не на бегу и вернулся на кухню, оставив Машу в гостиной возле фортепиано.
Надо сказать, что дольше всего провозился с вытяжкой, точнее — с выводом воздушного потока. Оказалось, что вентиляция здесь была очень так себе и упиралась в лабиринт дымохода. Получалась узенькая щель в два пальца шириной и ладонь высотой — и через это вот должна была проветриваться вся кухня, в том числе — во время готовки. Не удивительно, что кухарка постоянно держала открытым окно во внутренний двор! Тяга, правда, в щели была неплохая, благодаря высокой трубе на крыше, но всё равно — убожество. Разбивать перегородку я не рискнул — неизвестно, как это скажется на работе печей, так что пришлось бить дыру во внешней стенке, просовывать трубу туда и заделывать щель между трубой и краем стены при помощи выращиваемых из песка кристаллов, получилось что-то вроде намертво сцепленной воедино мелкой гальки. Надо будет ещё заштукатурить и закрасить, но для этого можно рабочих вызвать. А заодно и вовсе перекрасить кухню, что-то меня сочетание блёклого буро-зелёного и бледного голубого не вдохновляет совсем. Вообще мне кажется, кто в такой обстановке приготовить что-то вкусное невозможно, любой рецепт помимо воли станет унылым. Вот в кремово-кофейных тонах всё оформить — будет здорово, и неплохо станет сочетаться с морионом на плите и духовке. Может, мне из этого кристалла и мойку сформировать? Нет, лень и энергии не так много осталось, а надо ещё в накопитель залить, на будущую неделю.
Вечером Маша всё же вывела меня на «светское мероприятие районного пошиба» (автор определения — дед, разумеется). Прогулялись под ручку по ближайшим окрестностям и отправились на ужин в небольшой ресторанчик, где собирается местное локальное «общество». Он располагался ближе утренней кафешки, но открывался только в одиннадцать часов, так что для завтраков не подходил совсем. На входе моя супруга даже с кем-то здоровалась и раскланивалась, даже не только с ближайшими соседями, которых и я знал по давешнему «обходу».
Заведение оказалось не очень большим, на полтора десятка столиков, из которых только два свободных, и один из них мы заняли. Возможно, это было место кого-то из завсегдатаев, но баронскую чету сгонять не рискнули, да и подсаживаться не пытались, хотя кое-где и образовывались смешанные компании. Когда принесли винную карту — я выпивку не особо люблю, но ужин в каком-никаком ресторане и без вина моветон — дед было растёкся в сожалениях по отсутствующим здесь винам его мира, но потом увидел знакомое и уговорил меня попробовать, уверяя, что «если это оно — то будет самое то». И, да — он оказался прав! Белое токайское и само по себе оказалось приятным, и с ужином — филе судака, запечённое с грибами и картошкой, сырная нарезка и яблочный пирог на десерт — сочеталось замечательно. Надо будет в домашний погребок закупить дюжину бутылок такого — благо, свой дом и не такое позволяет.
