– Рой Бартон, – покачал головой мужчина. – Старый негодник. Да забирай эту хреновину просто так! К нему как раз едешь?

– Верно, – удивленно ответил Говард. – Вообще, я тут по делам.

– По делам Роя Бартона или по своим?

– По своим. С Роем мы уже много лет не виделись. Даже не в курсе, чем он сейчас занимается.

Продавец как-то странно на него посмотрел, словно дядя Рой занимался делами, о которых и говорить не стоило.

– Рой Бартон ведет дела со всем миром. Оно и неудивительно, если ваши пути не пересекались. Сам он себя называет «духовным дельцом». И вполне справедливо. Он поможет тебе воспрять духом.

– Надеюсь, – отозвался Говард. – Мне бы не помешало.

– Передай ему привет, хорошо? Скажи, что от Кэла. Он частенько сюда заглядывал, пока работал над музеем. Свободного времени у него было много. Отсюда всего полмили. Здание, кстати, по-прежнему стоит, пустует. Бывал там?

– Все откладывал… А потом он обанкротился.

– Черт, жалко-то как! Рой Бартон тот еще тип. Он видел что-то такое в лесу… – Продавец усмехнулся и покачал головой, наверняка вспоминая какие-нибудь выходки Роя. – Проклятье, а ведь я ему поверил. Черт возьми, да как было не поверить? – Мужчина развернулся и достал из холодильника со стеклянной дверцей упаковку из шести банок пива «Курс». – Отвези-ка ему вот это. И скажи, что Кэл Далтон передает привет и спрашивает, когда Рой к нему заглянет. – Продавец протянул кредитку и пиво, Говард расписался на чеке за бензин и наклейки. Кэл пожал ему руку. – Дом будет справа, через три-четыре поворота. Гляди в оба, не то пропустишь.

Поблагодарив его, Говард вышел из магазина. На площадку для автотуристов опустился туман, отчего она казалась холодной и негостеприимной. Настроение немного поднялось благодаря владельцу заправки, который, несмотря ни на что, продолжает свое дело. Теперь Говард уже не чувствовал себя полным изгоем. Захотелось посмотреть на заброшенный музей ду́хов. До заката оставалась еще пара часов.

Про музей он немало слышал от матери, изо всех сил старавшейся представить эту абсурдную затею как нечто разумное. Мать была решительно верна дяде Рою, ведь тот по-своему присматривал за ними после смерти отца Говарда. В последнее время Говард прислушивался к обрывкам семейных сплетен насчет прогоревшего музея, из-за которого дядя Рой оказался по уши в долгах. Самое обидное в том, что бедняга Рой действительно во все это верил, он верил в призраков. Несмотря на хитроумную рекламу в виде наклеек на бампер или окно, он не сомневался в том, что видел набитую ду́хами в старомодных одеждах машину, мчавшуюся по трассе со стороны северного побережья. И ехали призраки на «студебекере».

Почему именно на «студебекере»? Из-за этой детали все и пошло прахом, из-за нее и обанкротился музей, как будто этот самый «студебекер» пробил на полном ходу его стену. Упоминание такого автомобиля не внушало доверия. Все равно что заявить, будто привидения ехали на моноциклах, а на голове у них были жуткие парики. Скажи он, что видел самый банальный «форд» или «шеви», люди, может, еще и поверили бы.

Однако для дяди Роя музей призраков стал своего рода научным исследованием паранормального. И ему было все равно, на какой машине они передвигались. Это же привидения, они не следуют всеобщей моде! Люди смеялись над «студебекером», потому что он напоминал Тянитолкая – одинакового с обеих сторон. Но если ду́хам этот автомобиль пришелся по вкусу, то дядю Роя он тоже устраивал – и плевать на мнение общественности. Поэтому, когда музей закрылся, было в десятки раз обиднее, ведь дядя Рой искренне во все это верил.

Говард понял, что он не так уж голоден, и открыл бардачок, намереваясь выкинуть пирожное. Рядом лежало стеклянное пресс-папье, украшенное изнутри цветами и лентами, похожими на рождественские сладости. Он собирался подарить его Сильвии – она всегда любила красивые вещицы. Правда, стоила эта штуковина пару сотен долларов – не сочла бы она это показухой. Надо действовать тактичнее.

В полумиле к северу от Альбиона на шоссе будет разворот. Говард сбросил скорость и съехал на обочину, которая, расширяясь, вела к засыпанной гравием парковке – с дороги ее не было видно за деревьями. В дальнем углу стоянки под навесом из пихт и эвкалиптов вытянулось длинное, похожее на барак здание с заколоченными окнами, спереди огражденное забором из деревянных досок. На трех-четырех досках были насажены бычьи черепа. Над крыльцом висела облупившаяся табличка с надписью «Музей современных тайн».

Он заглушил двигатель и какое-то время просто сидел в машине на краю парковки. Сквозь закрытые окна доносился лишь приглушенный шум разбивающихся волн. Так вот как выглядит это место! Говард знал, что музей, одинокий и пустой, стоит себе где-то неподалеку у трассы. Как ни странно, он ожидал большего, хотя и сам не мог понять, чего именно. Поначалу ему хотелось перелезть через забор и заглянуть внутрь, но все окна были забиты, и чем дольше он смотрел на здание, тем печальнее оно становилось. Может, в другой раз. Он планировал провести тут пару недель – можно будет попросить дядю Роя свозить его сюда, если, конечно, тот не против и ключ от входной двери еще цел.

Говарду вспомнился рисунок Хокусая, что висел в доме Грэма, мимо которого он проехал. Пора бы на него взглянуть. К черту прачечную и звонки с предупреждениями. Он и так уже долго ждал. Почти два года назад Говард написал письмо, предлагая Грэму передать рисунок в музей Санта-Аны в качестве бессрочного залога, а потом списать сумму из налоговой задолженности. На основе этого рисунка Говард создал бы новый отдел искусства Востока.

Два года назад идея звучала свежо и увлекательно. Однако год спустя, так и не получив ответа, он практически позабыл о рисунке. И вот вдруг приходит письмо – с согласием на бессрочный залог. Только отправлять рисунок почтой Грэм не собирался, так что Говарду пришлось бы самому за ним ехать. После этого целый год Говард ничего не предпринимал. А месяц назад что-то изменилось – он случайно обнаружил оригами в виде лилии, а еще эти сны… И ощутил себя человеком, воспрявшим духом после долгого затишья.

Он решил поехать на север, причем неспешным извилистым маршрутом, по проселочным дорогам, малоизвестным пляжам и примитивным стоянкам для трейлеров. Дело предстояло серьезное – разобраться в собственной жизни. Навестить дядю Роя и тетю Эдит в Форт-Брэгге, сблизиться с Сильвией. На поездку уйдет месяц, прямо как в старые добрые времена. Его начальница, миссис Глисон, поначалу не хотела выделять такой продолжительный отпуск, но, увидев письмо от Грэма, дала добро. Дату на конверте Говард ловко прикрыл большим пальцем.

Окутанный туманом, автодом стоял под веткой дерева, с которой капало на крышу кабины. Морской ветер стучался в двери, и Говард завел машину, чтобы включить обогрев. А что толку сидеть здесь, пока двигатель работает на холостых? Говард выкатился к краю асфальтового покрытия, всматриваясь в белую завесу. Из-за поворота выплывал свет фар, хотя самого автомобиля не было видно – и даже непонятно, далеко ли он. Говард решил подождать, пока тот проедет.

Микроавтобус «фольксваген» он узнал по характерному дребезжащему реву двигателя еще до того, как тот показался из пелены тумана. Даже по меркам «фольксвагена» ехал он медленно и смахивал на глубоководную рыбу, забравшуюся в ущелье в поисках добычи. Секунду назад это была призрачная машина, скрытая белым покровом, и вот она наконец обрела очертания. Говард сразу вспомнил про «студебекер» с привидениями в шляпах-цилиндрах и машинально включил заднюю передачу, будто желая скрыться от них в лесу.

Микроавтобус подъезжал все ближе, и сначала Говарду показалось, что тот весь покрыт прилипшими ветками и листьями, словно продирался через самую чащу. На самом деле это были вовсе не листья, а дары океана – засохшие водоросли и кораллы, морские звезды и морские уточки, комки мидий, рыбьи скелеты и ракушки. Они облепили автомобиль так, что тот стал похож на заводь с колесами. Только наличие шин и чистого лобового стекла намекали на его истинную сущность. Даже грохочущий двигатель вполне мог оказаться собранным на скорую руку механизмом из трубчатых червей и морских звезд, перекачивающих соленую воду. «Фольксваген» ворчал, взбираясь в гору, панель приборов освещала салон таинственным зеленым сиянием. Лицо водителя оставалось в тени.